Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Юля уже беспокоилась, когда джип вразвалочку въехал во двор. Дверь сарая была открыта. Окошки задвинуты ставнями, хозяйка встречала путешественников одна.

— Где наш бесподобный? — спросил Оскар.

— Разве не с вами?

— Сбежал-таки, гад! — догадалась графиня.

— Вот, сволочь! Как я не подумал… — расстроился Оскар. — Даже не залетал попрощаться?

— Нет, — ответила Юля. — А что? Флакер уже летает?

— И, к сожалению, очень быстро, — развела руками графиня. — Вообще-то, я рассчитывала на этот агрегат.

— Вообще-то я тоже, — добавил Оскар.

— Радость возвращения сменилась грустью по улетевшим возможностям.

— Вот мы и остались одни, — огорчилась Юля и присоединилась к общему горю. — Сначала Яша, теперь абрек. Жаль. Веселый был парень. Без него будет скучно.

— Может быть, он где-то недалеко? — предположила Мира. — Может, возвращаться боится? Или, может, навернулся с высоты?

С утра пораньше экспедиция вернулась в машину, и теперь втроем, глядя на три стороны света, проехала по лесу, сколько смогла, пока джип не уперся в коряги. Спешившись, поисковая партия дошла до пролома, откуда еще вчера ожидалось пришествие Зубова. Вместо спасителя на старой колее лежал булыжник, изрисованный руническими символами. Текст послания был незамысловат и ясен без перевода: «Никто не откроет дверь с той стороны», — гласила надпись на камне. Над худеньким ручейком все еще шевелился туман, но уже почти незаметный глазу. Экспедиция вернулась к джипу и прокатилась вдоль реки до поляны, откуда просматривалось местность до городской стены.

— Какой я дурак! — расстроился Оскар. — Надо было предположить, что этот псих от нас дернет! Все, что его держало — это ползучая тачка. Сколько он тыкал мне в морду своими пластинами! Как я мог подпустить его к летучей машине! Все! Теперь ищи его… на другом конце света. Знаешь, с какой скоростью он летает? — обратился Оскар к подруге. — У-ё… с какой скоростью!

Три грустных омина вернулись к дому и сели на крыльцо. Помолчали, поглядели на небеса, на пустую тропу, по которой обычно флакер «усатый» возвращался «пешком». Повздыхали, прикинули свое дальнейшее бытие.

— Черт меня дернул отойти от тачки, — сокрушался Оскар.

— Вообще-то флакер принадлежал ему, — напомнила Юля.

— Принадлежал, пока не умел летать. А теперь мы в доле, если по честному!

— Жаль, что я не видела, как он летает. А, может быть, он вернется? Полетает и вернется домой…

— Щас! Иди лучше ужин готовь! Вернется он!..

Юля поднялась со ступеньки.

— Мне кажется, он полетел к своим родственникам на море, — сказала девушка. — Там он обычно долго не гостит. Может, похвастает и вернется?

— Как далеко это море? — спросила Мира, когда Юля ушла.

— Я с ним туда не ходил. Далеко. Не хотел оставлять Юльку надолго. Надо идти пешком через лес. Пеший флакер там не пролезет. Вот почему он горел идеей поднять его на крыло. Конечно… Как я не понял? Конечно, он там. Жрет копченую рыбу и рассказывает родичам, какие омины лопухи.

— Ты знаешь, где их поселок?

— Когда мы ходили к плотине, он показывал примерное направление: туда, куда падает Солнце. Иначе как за лес оно не падает, а этот лес ни обойти, ни объехать. Если б это было не так — абрек гонял бы туда на флакере, но я точно знаю, что он бросает флакер у плотины и прет пешком напролом. По лесу быстро идти невозможно, он слишком густой. До плотины пешего хода часа три, не больше. Притом, что у него на каждой запруде сети стоят. Он пока их не выпотрошит — дальше не двинется. Но, если он уходит в поселок, его здесь неделями не видно. С учетом того, что он знает дорогу, а я не знаю…

— Допустим, до плотины мы поедем вдоль реки на машине…

— Последний бензин!

— И что? Только не говори, что проход еще можно открыть, и ты готов отправить меня домой на машине.

— Нет, Мирка, не готов. Либо уйдем втроем — либо втроем останемся здесь навсегда.

— Вот и я думаю, что гарем из двух «самок усатых» — достойный жизненный финал ученого, который собирался общаться с Творцом.

— Не скажи, — усмехнулся Оскар. — Иной раз попадаются самки…

— Нам бы сейчас немного везения. Я знаю, я чувствую, что решение где-то близко. Иногда мне кажется, что я не вижу его в упор. Чуть-чуть повезет — и мы в полном порядке.

Возвращения абрека решено было ждать до следующего утра. После ужина Юля занялась вязанием, Оскар осмыслением ситуации, Мира — стиркой штанов в чистых водах реки. В сумерках вода помутнела. На небе появились первые звезды. Графиня повесила штаны на веревку, развернула карты, которые нашла у Жоржа в багажнике, и отметила новые стороны света. Она желала понять, как должен подняться уровень океана, чтобы море приблизилось на расстояние нескольких дней пути. Оскар застал графиню на крыльце в задумчивости над развернутой картой.

— Уникальная вещь, — сказала графиня. — Карты Жоржа, как кристаллы Греаля, принадлежат какому-то универсальному миру, который не меняет иллюзий. Даже если меняет — не так сильно, чтобы нельзя было ориентироваться на местности. Обрати внимание на издательство: любые карты и справочники этой фирмы смело можно покупать. Их не придется выкидывать, как ересь, после каждого недоразумения. Кстати говоря, в Европе они бывают в свободной продаже.

— Завтра поедем — купим, — согласился Оскар.

— Море, к которому ходит абрек, бывший Ледовитый океан, — предположила графиня. — Если он ходил от реки на Солнце, значит, там бывший север — нынешний запад. Знать бы, сколько отсюда до океана?

— Черт, зачем я оставил флакер! — винил себя молодой человек.

— Затем, что нам по сюжету предписано идти в поселок. Если он действительно там — страшилка о двух воскресших оминах уже нагоняет страх на тамошних жителей.

— Зачем тебе толпа запуганных рыбаков?

— Как зачем? Как выражался наш несравненный Илья Ильич: страх — это власть, власть — это сила, а сила — это все, что угодно. Думаешь, мне надо их запугать? Мне надо вытащить вас с Юлькой отсюда, иначе вся затея от начала до конца не имеет смысла. Цивилизация, которая живет для того, чтобы жрать, меня волнует меньше, чем твоего Натасика нынешний контингент первокурсников.

— Наша цивилизация живет для чего-то другого?

— Мы еще не переступили черты, за которой нет выбора.

— Что изменится, если мы ее переступим? Мы перестанем жить для того, чтобы жрать?

— Переступим — обратной дороги не будет.

— Я думал, апокалипсис выглядит как-то поинтереснее.

— Еще бы, — согласилась графиня. — Представь, что должно произойти, чтобы наша цивилизация разучилась делать машины и строить дома. Они ведь наши потомки, Оскар. Я не желаю такого будущего.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});