Скитальцы - Марина и Сергей Дяченко

Подарить, что ли, кому-то сапоги?

Мысль явилась из ниоткуда и больше не желала уходить. Вот сапоги, хорошие, новые… Может быть, подарить?

Деревянный календарь сильно пострадал во время беспорядочных странствий. Края лоснились, лак облупился, а кое-где сошёл совсем — зато бородатые ветра всё так же раздували щёки, источали снег пузатые тучи и перебирало щупальцами круглое, как медуза, солнце.

Мне почти ничего не осталось. Непонятно, зачем я стремлюсь куда-то и досадую по поводу разлившейся реки. Песок, отмеренный мне почти год назад, горкой лежит в нижней половинке часов. Остались считанные песчинки, ещё немного, и я спрошу себя — а КАК придётся умирать?

Как старикашка, который нацелился на шлюху, но поскользнулся на собственной пряжке и угодил затылком на железный штырь?

Как разбойник, утонувший по одним сведениям в луже, по другим — в нужнике?

Я ногтем поддел чешуйку лака, уже готовую отвалиться. По-хозяйски счистил случайное пятнышко, замаравшее пухлую щёку нарисованного солнца. Вгляделся в числа и вдруг покрылся потом: а правильно ли я определил День? Может быть, я что-то перепутал и не пять ночей ждёт меня впереди, а всего лишь четыре?!

Столько длинных дней зачёркнуто булавкой. Солнце сделало большой круг; я тоже прошёлся по кольцу и возвращаюсь теперь к исходной точке. А умирать мне хочется ещё меньше, чем хотелось год назад…

При чём здесь судьбы мира?! Да, сейчас я один и постараюсь быть честным с самим собой, и скажу себе: мне было бы приятнее умирать… зная, что и весь мир вскорости накроется тазом. «Петля тумана на мёртвой шее…» Может быть, моё счастье, что я не доживу?!

Небо, какая я сволочь. Какое счастье, что никто не проберётся в мои мысли…

Дарить или нет сапоги? Если дарить — значит, я верю, что мир продолжится, солнце будет по-прежнему греть людям затылки, за летом придёт осень и какому-то бродяге ещё послужит моя обувка…

— Ретано… — голос Аланы.

Я дёрнулся, как будто меня застукали на горячем. Как будто жена умеет читать мои мысли; нет, я не желаю, чтобы меня видели. Я ни с кем не стану говорить.

— Ретано, мы… послушай. А ЗАЧЕМ тебе был дан этот год?

Зачем старику даны были сутки, а разбойнику — месяц? Судья — не значит палач. Мы сами себе палачи…

— А что, если… это испытание?

Испытание на прочность. Сойдёшь ли с ума, повесишься ли раньше срока, тем самым посрамив Правосудие…

— Ретано, — хрипло сказала Алана. — Я не хочу, чтобы ты умирал.

Ох и холодное намечается лето…

— Ступай, я сейчас приду, — проговорил я, глядя на реку. — Как-то не принято обуваться при дамах.

* * *

Люди Солля добыли где-то лодку. Добротную, смолёную, почти новую; сперва я споткнулся, потом пошёл быстрее, потом побежал.

Эгерт улыбался. И так, с улыбкой, говорил о чём-то своим собравшимся вокруг ученикам; плечи Соллевых выкормышей плотно смыкались, не желая пропускать меня в тёплую компанию, — однако я, если захочу пройти, то проберусь и сквозь стенку.

— Не снесёт к камням… сверху. Нет, Аген, ты останешься за старшего и проследишь, чтобы женщины…

Тут он заметил меня, и уголки его губ опустились:

— Господин Рекотарс, я был бы благодарен, если бы вы дали мне возможность поговорить с моими людьми.

— Для переправы, — сказал я, удерживая сбившееся дыхание, — уместнее сейчас не лодка, а плот. Лодка перевернётся.

Он разозлился теперь уже по-настоящему, однако сумел совладать с собой:

— Позвольте мне решать, что уместнее для переправы… Отойдите.

— Милейший полковник, — сказал я, распаляясь от собственной дерзости. — Через несколько дней я так и так избавлю вас от своего назойливого присутствия. И вы выберете для дочери мужа по своему вкусу; сейчас же, пока я жив, извольте принимать меня всерьёз!!

Ребята Солля вопросительно посмотрели на начальника. Ждали, вероятно, команды, чтобы взять меня за шиворот и забросить куда подальше; полковник молчал.

— Я тоже кое-чего стою, — сказал я тоном ниже.

Красивый рот полковника едва заметно дрогнул. Эгерт Солль сомневался в моих словах.

* * *

…Ехали молча.

Время утекало, и не только моё время; там, за преградой из несущейся жёлтой воды, бесстрастно смотрела на мир госпожа Тория Солль, та, которую я никогда не видел, та, которая должна была привести Чонотакса Оро к Двери, к Луару, к Амулету. Судьба мира нисколько не интересовала меня, судьба Тории тревожила, но чисто умозрительно; Алана, моя жена, и Танталь, бывшая комедиантка, — только ради этих двоих я преодолевал оцепенение подступающей смерти.

Ехали вверх по реке; плот снесёт течением к городу, за это время мы должны будем протолкнуть его к противоположному берегу и причалить на излучине — иначе нам встретятся камни, щедро рассыпанные в нижнем течении реки.

Если плот будет слишком лёгок, его перевернёт в первом же водовороте. Если слишком тяжёл, мы не сможем им управлять.

Походу предшествовали несколько коротких, но весьма бурных сцен. Я не сомневался, что у Эгерта хватит власти оставить на берегу обеих женщин — даже если Алана и Танталь начнут от ярости плеваться огнём. И к этому всё шло, но Танталь сказала фразу, поколебавшую не только мою решимость, но и решимость Солля:

— Ты точно знаешь, КОГО удерживает эта преграда? Ты уверен, что, переправившись сам, нарушишь планы Черно? Речь идёт о Тории и Луаре — не кажется ли тебе, что река разлилась затем, чтобы не пропустить её дочь и его жену?

— И сестру, — сообщила угрюмая Алана.

— А если вы утонете — ЭТО нарушит чьи-либо планы? — рявкнул Солль.

— У нас одинаковые шансы утонуть! — заявила Алана гордо.

У меня вдруг закололо в боку. Непривычно и сильно; мысль о том, что тело Аланы будет плыть по течению, жёлтые волны станут играть им, как играли до того коровьим трупом…

— Вы останетесь, — сказал я через силу.

— Ты подыгрываешь Черно, — устало сообщила Танталь.

Эгерт вдруг шагнул вперёд, взял её за плечо, сильно, даже грубо:

— Ты, знаток магической истории… Поставив преграду, он контролирует её? Он следит за НАМИ — или, взбаламутив речку, преспокойно занимается своим делом?

Танталь мигнула:

— То есть… не кинет ли он в нас бревном, едва мы спустимся в поток?

Жаль, что на своём веку я почти не читал магических книжек.

— Я… не знаю, — сказала Танталь с запинкой. — Если бы не пустить нас было его основной целью… он, пожалуй, следил бы… Но у него есть сейчас дело поважнее, и я думаю…

— Танталь должна быть с нами, — сказал я неожиданно для себя.