Бьёрн Магнуссон - Добрый Волдеморт

зубы. Он наконец почувствовал, что источник заполнился до предела, втянув энергию соклановцев. Его тело покрылось сеткой молний, а глаза засветились. Модброк заревел и бросился в атаку, подняв над головой меч, бьющий во все стороны молниями. Всего десять шагов, после чего Магнуссон превратится в головешку, воняющую горелым мясом.

Бьёрн посмотрел на несущегося Модброка. Он резко выбросил ладонь перед собой и медленно сжал кулак, преодолевая сопротивление ауры противника. Защита Модброка смялась, словно фольга, а источник сдулся проколотым шариком. С мерзким хрустом голова рыжебородого мага лопнула, как переспелый арбуз. Его тело рухнуло на арену, проскользив по стеклянной поверхности несколько метров. Бьёрн взмахнул кистью руки и внезапно резко опустил ладонь к полу. От этого движения тело Модброка расплющило в кровавую лепёшку. Палочка противника раскрошилась, а артефактный меч треснул на куски, издав звук, похожий на похоронный звон. Щиты амфитеатра задрожали, а у зрителей всё поплыло перед глазами.

Бьёрн удовлетворённо посмотрел на кровавую кляксу, оставшуюся от врага, и снял маскировку с ауры. Сидящих на трибунах магов придавило к креслам и пробрало леденящим ужасом. В этот короткий миг у каждого волшебника замерло на секунду сердце, а потом застучало как сумасшедшее. Показалось, будто кто-то недобрый смотрит на тебя в темноте, готовый убивать. Только сейчас все осознали, что Магнуссон мог уничтожить Модброка в любой момент.

— Великий Маг? — прохрипел лорд Эскильдсен в шоке.

Правнук председателя Верманд и его друг Олаф Игель из клана Снежных Барсов довольно улыбались. Они ожидали чего-то подобного от Магнуссона. Хотя об ограблении Волков пока ничего не было слышно, наследники своих кланов были уверены, что Бьёрн не упустил бы такую заманчивую возможность. Возможно, именно из-за этого ограбления Модброк решил созвать тинг, предположили друзья. А сегодняшний поединок стал завершающим ударом по обнаглевшим Волкам.

Члены проигравшего клана сбились в кучу, не в силах пошевелиться от магического истощения. Взгляд медвежьих глаз Бьёрна прошёлся по их трибуне, обещая неминуемую расплату. Если бы можно было сбежать отсюда, каждый волшебник из проигравшего клана мчался бы прочь, поджав хвост, но магия клятвы лидера держала их надёжней любых цепей.

— По праву победителя в судебном поединке объявляю о возвращении Медведям наших исконных владений, — негромко произнёс Бьёрн, но каждый волшебник, находившийся в зале, совершенно отчётливо услышал слова, подкреплённые магией.

После смерти Модброка клан Волков вернулся на свои земли в Финнмарке и Тромсё. Когда они узнали о пропаже сокровищницы, среди претендентов на звание лорда началась борьба. В вотчине проигравшего клана разгорелись магические сражения. Никто не мог предсказать, когда Волки выберут нового достойного предводителя. Магнуссон поручил управление делами клана Свардхисону, который и раньше занимался этим. На собрании глав родов Бьёрн сказал, что у него есть ещё дела в Англии, которые могут помочь клану в будущем, но пока об этом рано говорить.

На следующий день Магнуссон вернулся во Францию к Веге.

Глава 60 Жизнь бывает очень разная

Дамблдор аккуратно капнул кровью из пробирки в бурлящий котёл с алхимическим составом. Зелье вспыхнуло красными искрами, отбрасывая зловещие тени по кабинету. Альбус удовлетворённо кивнул самому себе, наблюдая, как в бурлящей жидкости формируется фигура Северуса Снейпа.

Он отошёл к окну и, глядя на Запретный лес, начал подводить промежуточные итоги своего плана.

К сожалению, носатый слизеринец больше не испытывал тёплых чувств к Лили Эванс. Возможно, кто-то из коварных итальянцев объяснил ему, что не стоит тратить жизнь на страдания из-за подруги детства. Молодые люди виделись в последний раз на похоронах старших Эвансов, которые погибли в автокатастрофе согласно плану Дамблдора. Там бывшие друзья снова поссорились. На этот раз инициатором скандала выступил Снейп. Зато Лили снова поругалась с сестрой, так что маленькие отклонения от плана сгладились тем, что Лили и Петунья ещё больше отдалились друг от друга.

Альбус не хотел, чтобы после смерти Джеймса и Лили у юного Гарри оставались близкие родственники в магическом мире. Поэтому он позаботился о том, чтобы Карлус и Дорея тоже наконец получили письмо, заражённое «Драконьей оспой». Ведь всё огромное состояние Поттеров было потрачено на «Орден Феникса». В своё время Дамблдор пообещал Карлусу, что после победы светлых сил семья верных последователей получит исключительное право на торговлю зельями с остальной Европой и возместит потраченные миллионы. Однако, давая обещание, Великий Светлый волшебник не сомневался, что воспользоваться его щедрым предложением Карлус не успеет.

После гибели Поттеров их особняк неожиданно сгорел, оставив на месте родового мэнора пепелище. Альбус рассказал Джеймсу, что его родители были убиты «Пожирателями смерти», которые, встретив сопротивление со стороны Карлуса и Дореи, сожгли мэнор вместе с алтарём. Дамблдор договорился с Миллисентой Багнолд, и Министерство магии выделило молодой семье на время служебный коттедж в Годриковой Впадине.

Джеймс и Сириус Блэк по-прежнему были самыми близкими друзьями и трудились в одном из аврорских отрядов. Лили же сидела дома с маленьким Гарри. К ним часто приходили в гости Лонгботтомы, у которых тоже родился сын. Две новоиспечённые мамы проводили время вместе, пока их мужья пропадали на работе в Министерстве…

От котла донеслось громкое шипение, и Альбус тут же выскользнул из размышлений, с удовлетворением наблюдая за тем, как сложный алхимический состав превращается в маленькую скульптуру Снейпа.

Наконец, полупрозрачная фигурка из зачарованного кварца остыла, и Альбус приманил её к своему столу. Посмотрев на стеклянного Снейпа, он легонько стукнул того по носу. Затем достал из коробочки длинную рыжую прядь волос бывшей Эванс.

Совершенно нестарческими ловкими движениями Альбус принялся методично сплетать вокруг шеи стеклянного Снейпа тугую петлю из рыжих волос. После чего осторожно взмахнул узловатой палочкой и произнёс заклинание старинного французского приворота.

«Теперь мальчишка никуда не денется и не поймёт, что проклят, — довольно усмехнулся про себя Дамблдор. — Он будет любить тебя,