Временщики - Юрий Власов

* Джон Ревалд. Постимпрессионизм. - Лд.-М: Искусство, 1962. С. 32.

В книге тюремно-колымских воспоминаний сына священника, а по выпавшей невозможно горькой судьбине - летописца и узника десятилетий(!) гулаговской Руси Варлаама Тихоновича Шаламова читаем (случилось это в самое начало 1940-х годов):

"Несколько месяцев назад младший лейтенант Постников задержал беглеца вести на Кадыкчан за десять-пятнадцать километров ему не хотелось, и младший лейтенант застрелил беглеца на месте...

Не утруждая себя доставкой задержанного заключённого на Аркагалу, молодой лейтенант Постников отрубил топором обе кисти беглеца (несомненно, ещё теплые и мягкие живой кровью. - Ю.В.), сложил их в сумку и повёз рапорт о поимке арестанта.

А беглец встал и ночью пришёл в наш барак, бледный, потерявший много крови, говорить он не мог, а только протягивал руки (культи. - Ю.В.)...

Постников был светлый блондин... северного, голубоглазого, поморского склада - чуть выше среднего роста. Самый-самый обыкновенный человек... Помню, вглядывался я жадно, ловя хоть ничтожную отметку... ломброзовского типа (преступной предопределённости от рождения. - Ю.В.) на... лице младшего лейтенанта Постникова..."*

* Варлаам Шалимов. Перчатка или КР-2. - М.: Орбита, 1990. С 192.

Напрасно Варлаам Тихонович вглядывался: он стоял перед "самым-самым обыкновенным человеком". Неправедное, лихое время сделало обычных людей подобными зверям. Предупреждал же Достоевский, что без Бога всё станет возможным.

Революционная демократия могла утвердить себя только кровью: через кровь сделать народ и государство другими. Поэтому Сталин ничего особенного и не совершал. Он обратился к привычному опыту революций, предусмотренному марксизмом, - произволу (диктатуре пролетариата). Именно неограниченный террор обеспечивал сохранение власти. Это было в полном согласии с догмами Маркса и Ленина. Сталин допустил лишь одно отклонение от буквы учения: распространил террор и на своих соратников, заодно и на карателей, а народ он продолжал бить так же, как Ленин и все прочие (возможно, размах всё же оказался пошире). Вот это избиение души и тела революции Сталину до сих пор простить не могут, особливо русскоязычная часть пострадавших, густо обсеменившая-"таки" новую Россию, хотя русских погибло много больше.

Будь Сталин против революционного избиения народа (террора), он не ввёл бы в обиход пытки, не держал бы на ответственных постах таких отъявленных негодяев, как Ягода, Ежов, Берия и т.п., да и вообще не стал бы большевиком, стержень в учении которых - безграничное насилие и уничтожение Отечества (замена его на искусственный советский патриотизм и искусственную общность людей под наименованием "советская").

Государственное убийство оказывается настолько заурядным делом - не будет преувеличением присказка: раз, два - и слетела голова!

Революционное избиение, террор, революционное насилие, диктатура, карательные действия... - слова бумажные, свыклись с ними. А людей унижали, мордовали, пытали, насиловали, загоняли в лагеря и землю. Сколько народа извели, сколько общих расправ, будничных, деловых... Сколько жизней загноили, сгубили, в муках сжили со свету, сколько страха посеяли...

Новую нравственность вбивали страхом. Но никогда никто не утвердит ни одного морального правила страхом.

Такой вождь был дан Провидением. И вот с таким выстояли в Отечественную, и после - под атомным шантажом высокомерного Вашингтона...

Имела Россия прежде своего вождя. Он народ берёг. Его с женой и детьми убили ("Выведи Романовых из вагона. Дай я ему в рожу плюну!...").

Так что сами выбрали отца-владыку. Не случайно он таким оказался. Приходится платить по счетам истории.

- Все ли спокойно в народе?

- Нет. Император убит.

Кто-то о новой свободе

На площадях говорит...

А.БЛОК

Когда Сталин видел угрозу своей власти, даже ничтожную, он не выбирал между законом, интересами страны и собой. Он всегда убивал.

Впрочем, Лярошфуко принадлежит изречение: "Порою из дурных качеств складываются великие таланты". Это очень соответствовало жизни Сталина. На единовластии он создал неразрушаемый государственный монолит, скреплённый кровью миллионных жертв.

Иван Грозный назидал: "Видишь ли яко апостол страхом повелевает спасать..."

Варварский патриотизм Сталина.

Но всё это не касалось молодости, не касалось страстей людей. Люди влюблялись, страдали, тайком верили в своё бессмертие. Сочиняли стихи. Слушали музыку. Пели. Завороженные красотой, встречали восходы и жили вполне довольные собой. Жизнь никак нельзя было назвать унылой...

Да, наше вчера было дивно:

Речь затихала в речах, губы теснились к губам!

Гёте. Свидание.

Сталин по своим ссылкам имел достаточное представление о народе, живя в самом пекле его. Вынес представление о том, что люди только уважением платят за твёрдость, граничащую с жестокостью. И даже просто кровавая жестокость ими весьма почитается.

Впрочем, жестокость вождя была осенена идеей. Она не была голым удовольствием мясника. Здесь упоение мясника рождалось из великих философских и социальных формул о счастье и будущем человечества.

Сталин принял государство от Ленина. Он должен был действовать по догмам марксисткого учения. Не мог не действовать так, ибо всё здание государства рабочих и крестьян покоилось на принуждении. А это было именно государство рабочих и крестьян, не только имевшее, но и принявшее со временем ещё более уродливый вид. Избиение народа здесь значилось под именем диктатуры пролетариата, а диктатура всегда есть неограниченное насилие.

СТАЛИН ДОЛЖЕН БЫЛ УБИВАТЬ, ЧТОБЫ ГОСУДАРСТВО СОХРАНЯЛО ПРОЧНОСТЬ.

Быстро сгущаются сумерки ночи, а там,, наверху, ещё дотлевает день. Матово светит жнивьё, за ним - чёрная полоса леса, над которым стынет ровное голубовато-серое небо с одинокой звездой.

Долго смотрю на звезду...

Словно с собой встретился...

Современное кино, холуйски обслуживая демократию, всячески опрощает и карикатурит сталинских палачей, хотя они и без того были не ангелы. Ремесло было такое.

Да, было шкурничество. Да, процветало личное, порочное, страшное. ОДНАКО ВСЁ ВСХОДИЛО НА ФАНАТИЧНОЙ ИДЕЕ КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ, КОТОРАЯ ДОЛЖНА БЫЛА УВЕНЧАТЬ ГОСУДАРСТВО ВСЕОБЩЕГО БЛАГА И СПРАВЕДЛИВОСТИ - ГОСУДАРСТВО КОММУНИЗМА.

Всё проистекало из идеи.

Это демократическое кино не показывает. Оно действует по морали общества частной собственности. Моё, своё гнусно вылезает над жизнью.

Все светлые душевные установки, все благородные порывы и устремления частный интерес проедает в лохмотья и дыры.

По мне, так лучше жить беднее, чем в грязи и крови собственничества.

О том, что всё проистекало из идеи, современное кино умалчивает. Оно лишь старательно грязнит и грязнит прошлое, погребая в нём идею.

В основе великих и кровавых потрясений первой половины XX столетия БИЛАСЬ ИДЕЯ.

К слову, советская власть всеми средствами опекала и защищала идею.

Брат мамы, Василий Данилович Лымаръ, казачий офицер, был сражён под Царицыном (Сталинградом, Волгоградом) в июне или июле 1919-го (у красных там заправлял Сталин).

Моего отца, офицера ГРУ, после первой командировки в Китай (1938-1940 годы) командование решило представить к ордену Ленина - тогда высочайшей награде, но отдел кадров воспротивился, выдав чёрную справку о родственнике, убитом казачьем офицере. Отцу поставили условие: отказаться от жены, разойтись, что, почти на 100% означало бы арест моей мамы, - и тогда он будет награждён, а успешное продвижение по службе обеспечено.

Отец сказал, что об этом и речи быть не может. Его вызывали в другие кабинеты - и всё выше, выше, но он везде повторял одно и то же.

Беда обминула нашу семью. Маму не тронули, но орден папа не получил. Он получит орден Ленина в конце Великой Отечественной войны, как и другие ордена. Мама, Власова Мария Даниловна (8 августа 1905 года -16 января 1987 года) - в девичестве Лымарь, - всю жизнь хранила память о муже и нашем с братом отце Власове Петре Парфёновиче (4 сентября 1905 года - 10 сентября 1953 года)...*

* Четыре фамилии сошлись в моем роду: Власов (дед по отцу), Бабкина (бабушка по отцу), Петриченко (дед по матери) и Лымарь (дед по матери) воронежский крестьянский род и древний казачий род, ушедший после разгона Запорожской сечи на Кубань.

А жён себе казаки в остаток ХVIII века и первую половину XIX века за калым брали у горцев (свободных русских женщин не хватало, а крепостные не могли идти за казаков). Сопредельные горские народы не шибко ценили девочек и охотно отдавали их в жены казакам.

Странными оказались последние десятилетия советской власти. Несуразицы, кабы не сказать больше, поражали государство настоящими болезнями. Чтобы принизить творческую мысль в СССР, затормозить его научное и техническое развитие, происходит, к примеру, всяческое умаление умственного труда. Иначе, как умысел, это и определить нельзя. Под партийные рассуждения о возвышении значения рабочего заработки инженеров начинают неуклонно сокращать, доводя их до заработков рабочих. Это было откровенное извращение здравого смысла, посмех над трудом и способностями человека. Врачи, учителя, научные работники, инженеры и т.д. получают наравне с рабочими, а зачастую и того меньше.