Развлечения для очень взрослых девочек (СИ) - Аникина Анна

Катя держалась обособленно, со своей компанией. Виду, что она имеет какое-то отношение к Ольге Владимировне, не подавала. Домой после экскурсии поехала сама.

Лёлю беспокоило мысль, как быть дальше. Скрывать? Бесполезно. Всё равно узнают. После каникул в электронном журнале появится её новая фамилия. Значит надо жить, как живётся. Они ничего противозаконного не делают. В конце концов у многих учителей дети учатся или учились в той же школе.

На последнем каникулярном совещании директор попросила Склодовскую и Виртанен задержаться.

Они присели рядом с директорским столом.

— Дамы, на адрес школы пришло приглашение. Университет Йены приглашает учеников нашей школы на вторых осенних каникулах посетить Германию. Группа до 40 человек. Приглашение практически именное. Тут упоминается фрау Виртанен. Кира, а вы разве не фройляйн?

— Дело в том, что в Германии довольно давно считают не очень приличным напоминать женщинам любого возраста об их семейном статусе. И всех называют "фрау", — жёстко пояснила Кира.

— В любом случае, группу везёте вы вдвоём. Полагаю, шестой класс, седьмой. И если кто-то из одиннадцатого вашего захочет. Времени на оформление мало. Лучше бы заняться этим прямо сейчас.

— Да, спасибо.

Они поднялись, вышли в коридор.

— Вот ведь баран упертый! Чудовище! Козлище! Шантажист проклятый!

— Кирка, ты чего?

— Это все дружок твоего Кузьмина! Его работа!

Виртанен заламывала тонкие руки, кусала губу. Слезы явно были близко.

— Кир, скажи, он тебе совсем не нравится?

Лёля обняла подругу.

— Ох, Лёлик! Он такой! Он… Я и не думала, что такие бывают. Мне всё казалось, что это не взаправду. Что у него чисто горизонтальный интерес. А он…

— Кирка, ты его отшила что ли?

— Я ему гадостей наговорила. Не поверила. Он с собой звал. Вот прямо сейчас. Я отказалась. Он сказал, что не отступится. И что любит. И ещё, что я такая одна на всем свете! А я…

— А ты его послала по всем осям координат, я полагаю. Из чувства противоречия, — подытожила Лёля, — Хорошо, что у него ума больше, чем у тебя. Не обижайся, дорогая. А интерес у него и вертикальный, и, прости Господи, горизонтальный. И всякий. И у тебя тоже. Себе то хоть признайся!

Глава 77

Через неделю на урок в 6"А" неожиданно пожаловала завуч. Вроде ничего необычного. Время от времени начальство приходит ко всем.

Урок был нестандартный. Как почти все её уроки. Дети зашифровывали послания. Увлечённо. Иногда даже слишком. Беляев вон даже язык прикусил, так старается.

Егор Тихонов подсматривает к Лене Епифановой. Забавно, потому что у него свой ключ. Другое задание.

Лёля смотрела то на часы, но на класс. Маленький будильничек на её столе всегда выручал. Даже когда появилось собственное внутренне чувство времени.

Класс работал. Но странное ощущение близкого подвоха не покидало. Она присмотрелась повнимательнее. Куда смотрит Тамара Павловна? Неужели на Катю? Или на Димку, у которого нос испачкан синими чернилами?

Инстинкт требовал пойти и загородить ребят от этого взгляда. Разум твердил, что нельзя. В классе все равны. Что-то ещё мешало. Ещё один взгляд на класс. Тася Теплицкая кивает Полине Сергеевой. Тамара Павловна теперь смотрит на них.

Будильник зазвонил, значит время на первую часть задания окончено.

Теперь вторая часть. Дешифровка. Тут важно не перепутать. И незачем шестому классу знать, что вариантов реально только пять, а не пятнадцать.

Короткие пояснения. Снова склоненные над листами головы. Время ещё не закончилось. Появились первые поднятые молча руки. Димка первый. Лёля улыбнулась. Он всегда первый, но не всегда лучший. Потому что торопится. И никогда не уступает.

Снова взгляд завуча на эту парту. Интересно, кто под прицелом её внимания? Катя или Дима? Оба с поднятым руками.

Первые пять поднятых рук есть. Только у Кати взгляд странный. И Дима ерзает, будто есть намерение что-то сделать, а возможности нет.

— Все делают ставки? — традиционно переспрашивает Лёля.

Завуч посмотрела неодобрительно. Ах, да, она же не знает их внутренних правил. Первые пять могут получить двойную оценку. Если всё без ошибок — двойную пять. Если с ошибками — то удваивается то, что получилось. Но это право ученика — сдать работу в первой пятёрке или посидеть, проверить и сдать вместе со всеми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Получив от всех претендентов личный и утвердительный ответ Лёля собрала работы.

— Это не честно! — вдруг воскликнула Полина Сергеева, — Горгошидзе за Кузьмину всё делает.

Димка взвился на месте.

— Не правда! Катька сама!

Катерина пошла пятнами, но молчала. Все ждали, что скажет учитель. Завуч тоже.

— Полина, в классе сейчас два учителя. Ни я, ни Тамара Павловна (завуч кивнула), не допустили бы списывания. Ты знаешь. У нас в классе так не принято. Там, где раньше училась Катя, тем более. Если твоя работа готова, то проверь её ещё раз, пожалуйста, — Лёле стоило большого труда всё это произнести.

Странно, что импульсивная Катерина ничего не сказала.

Звонок с урока. Оставшиеся работы стали складывать на учительский стол. Забрали свои телефоны из специального ящика. И стали выходить из класса. Лёле хотелось оставить Катю, спросить, что случилось. Но к её столу уже подошла завуч.

— Ольга Владимировна, Вы как всегда оригинальны.

— Спасибо, Тамара Павловна.

Начальство величественно удалилась. Лёля рухнула на стул. Ну ничего, она дома расспросит Катю. Потому что когда ей кажется, что что-то не так, то ей никогда не кажется. А так оно и есть.

Глава 78

Она уже собирала сумку. Уроки у Кати закончились три часа назад. Сообщение, что она дома, пришло в положенное время. Останется забежать в магазин, взять что-то к завтраку. Шура дежурит. Они сегодня вдвоём.

В дверях вдруг появилась Димкина голова.

— Ольга Владимировна, хорошо, что я Вас застал. Вот.

И Горгошидзе положил перед Лёлей листок в клетку. У Лёли волосы встали дыбом.

Печатными буквами там было написано: "Тварь, убирайся из нашего класса. Тебе тут не место. Мы знаем, что классуха спит с твоим отцом. Вякнешь, твою любимую Склодовскую уволят за аморальное поведение. "

— Дим, где ты это взял?

— Это сегодня Кате вместе с текстом для дешифровки передали. Она хочет перевестись в школу у себя во дворе. Чтобы Вас не уволили.

Димка был мрачнее тучи.

Лёля стекла на стул. Обессиленно опустила руки.

— Ольга Владимировна, я ей говорю, что надо бороться! Это Теплицкая всё придумала! И лист из её тетради. А писала, скорее всего Сергеева. Ещё Гринько с ними и Бурмистрова. Они хотели, чтобы Вы сегодня при завуче сорвались. Там на вас заявление у директора.

— Ты откуда знаешь?

— Слышал. Случайно. Палка… Ну, Тамара Павловна дверь не закрыла в канцелярию. Я правда случайно.

— Дим… Вот ведь… Не думала я, что придётся говорить. Катин папа — мой муж.

— Я знаю. Катя сказала сегодня. Но я никому не скажу.

— Это не тайна. Я просто не успела оформить документы. А то, что вот тут…, - Лёля тунула пальцем в лист, который даже в руки брать не хотелось, — Это мерзко. Отвратительно. Мне домой надо. Катю успокоить.

— Так Вас не уволят?

— Не должны. А за что?

— И правда… Ну, вышли замуж. С кем не бывает. То есть Вы теперь как Катя, Кузьмина? Не Склодовская?

— Не Склодовская. Но ты и правда пока никому не говори.

Домой Лёля практически бежала. Её хватило только на торт-мороженое в ларьке возле дома. Дверь в Катину комнату была закрыта. Она тихонько постучала. И зашла.

Катя лежала, обложившись плюшевыми игрушками. Заплаканная.

— Катюш, ну ты что? Ко мне Димка приходил.

— Предатель! Просила же молчать.

— Кать, он, как может, пытается нас с тобой защитить. Это не предательство.

— А если тебя уволят?

— Кать, а за что? Просто девочки не знают, что я жена твоего папы. И начальство не знает. И никто, кроме своих не в курсе.