Босс на блюдечке - Лина Луисаф

32

Естественно, никакой срочности нет, но теперь мне необходимо не только самоустраниться, но и устранить Адама, и ЧП на одном из наших предприятий, расположенных за городом, лучшее, что я смогла придумать за столь короткое время.

– Говорю же: ЧП. Вот здесь можно высадить Эмилию, тут как раз стоянка такси, и она сможет сразу…

– Что за ЧП?

Кусаю губу, пытаясь придумать как можно более полновесный повод сорваться к черту на кулички вот прямо сейчас.

– Проверка. Внеплановая. Очень важная. Останови здесь.

Адам буравит меня взглядом, но я непреклонна – и он сдается. Мы высаживаем Эмилию на стоянке такси, я убеждаюсь, что она благополучно села, на всякий случай делаю фото номерного знака таксиста, и спустя несколько минут охранник уже мчит меня прочь от нашего первоначального пункта назначения. Я ликую.

– Извести Демьяна, – требует Адам.

– Нет необходимости портить вечер еще и ему, с проверкой я справлюсь сама.

– Он должен знать.

– Вот Эмилия его и известит.

– Что ты затеваешь?

– Слушай, у твоего босса в кои-то веки выходной. Ради этого вечера мы отодвинули столько дел, что и представить страшно – и если тебе абсолютно наплевать, что хоть сегодня он может отдохнуть по-человечески, без всех этих срочных звонков и прочего, то мне – нет. Отключись на время от роли цербера холдинга, и включи, пожалуйста, режим заботливого брата, потому что Демьяну хоть иногда нужна поддержка родных – а не тотальный контроль со стороны его подчиненных.

Моя горячая речь производит именно тот эффект, на который я рассчитывала: Адам замолкает. Сильнее впивается пальцами в руль, это да, но и не возражает.

Мои прогнозы оказываются верны на все сто процентов: на выезде из города такая пробка из желающих провести выходные вдали от выхлопных газов и вечного шума, что мы застреваем окончательно и бесповоротно. Я хладнокровно сбрасываю звонки своего шефа, а затем и вовсе отключаю телефон. На переднем сиденье царит аура раздраженного водителя, вынужденного тащиться со скоростью пять километров в час, но на моей половине салона умиротворение: я чуть приспускаю тонированное окошко со своей стороны и с наслаждением подставляю лицо садящемуся солнцу. Малыш из машины напротив мне радостно улыбается и машет ручкой, в ответ я строю ему рожицу, которая заставляет его залиться веселым смехом.

Мне так уютно и спокойно, как не было уже очень-очень давно. Нахмурившись, я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз я была так безоблачно умиротворена, и по всему выходит, что это было тогда, когда Геннадий Евгеньевич еще был жив. Именно под его защитой и за его спиной я чувствовала себя в полной безопасности, так, как уже больше не чувствовала себя после. Как всегда, при мысли о моем покровителе на меня накатывает легкая грусть, и на лицо набегает легкая тень. Спите спокойно, Геннадий Евгеньевич, ваша дочь в полном порядке, а в скором времени я передам все заботы о ней человеку, за которым она будет как за каменной стеной. Я закрываю глаза и мысленно утекаю из салона машины прочь, туда, где прошло мое детство, туда, где летом стрекотали кузнечики и жарило солнце…

– Приехали.

Я подскакиваю от звука резко хлопнувшейся дверцы. Надо же, даже не заметила, как задремала – и Адам не был бы собой, если бы не разбудил меня таким варварским способом.

Зевая, я вылезаю из автомобиля и осматриваюсь: мы стоим перед воротами, ведущими на территорию конного завода, и Адам выглядит несколько раздраженным. Я даже догадываюсь почему: ворота заперты на здоровый ангарный замок, что, в принципе, логично: суббота, девятый час вечера, лошадкам пора спать.

– Надо же, – лишенным какого-либо раскаяния тоном произношу я, – они закрыты. Ну, ничего не попишешь, возвращаемся домой.

– А как же проверка?

– А что проверка?

– Ты сказала, что возникло ЧП, – очень медленно, едва ли не по слогам говорит мой визави, – срочная внеплановая проверка. Что за проверка? Роспотребнадзора? Прокурорская? Кто должен был проверять?

– Мы, – я жму плечами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍