Черноземье - Иннокентий Белов

ошеломил, не говоря уже о моих спутниках.

Оставил девице пол золотого за хлопоты, переоделся сразу же в чистое. А насчет помыться в трактире раздумал, я ведь у Сохатого мылся каждый день, сидел по паре часов в бадье с горячей водой, которую постоянно прислуга подливала. Он мне теперь на всю жизнь должен, этот старый жучара.

Так что не такой уж я и грязный пока, поэтому направился сразу же в хорошо мне знакомый дом. Гвардейцы вроде как хотели поспорить со мной насчет маршрута, что им приказано меня в трактир сопровождать, но моя суровость, вовремя проявленная мной в трактире, помогла парой фраз восстановить порядок следования.

Мне нужна откровенная и полная информация о том, что случилось в Асторе в мое отсутствие.

Почему Гинс живет в бедности? Почему мастерскими Крипа распоряжаются какие-то сопляки, к которым заслуженный разведчик на цирлах подходит извиняться за меня? Почему Крип даже из-за стола не встал, чтобы обняться со мной? Почему разведчики отмалчиваются про Гриту и Клею в конце концов?

Учитель, конечно, мне бы все откровенно рассказал, но этому явно мешает специально приставленный к нам Торк.

Поэтому зайдем с другой стороны, и поэтому я отправляюсь в направлении дома Клои.

Глава 11

Торк, как только понял, куда я направился вместо трактира, сразу же разволновался и попробовал преградить мне дорогу:

— Ольг, нас ждут в трактире! Нам нужно туда идти! Обязательно!

Прямо сильно так он распереживался, хорошо, что еще руки ко мне не тянет, понимает, что это без толку.

Ну все, пора всех на место ставить, тем более, что мой прежний приятель теперь явно не на меня работает, а совсем на другую сторону вероятного конфликта интересов. И миндальничать с ним нечего больше, пора все сказать, как оно, это наше общение, будет идти дальше.

— Торк, — остановился я. — Мне тебе кое-что нужно сказать. Вот только отойди с моего пути и слушай внимательно.

Разведчик отходит в сторону и замирает.

— Запомни сам и передай своим командирам! Мне никакие указания по жизни не требуются. Ни от них, ни, извини старина, тем более, что от тебя. Начальников для меня в городе нет и на службе я больше не состою. Я сам разберусь с тем, что мне делать. Городу я слишком нужен, чтобы терпеть еще какие-то ограничения здесь.

Ответить Торку мне нечего, как я вижу. Скорее всего, он просто не уполномочен на это.

— Ты можешь сопровождать меня, как тебе хочется и как поручено твоим руководством. Мы вместе немало дорог прошли, но указывать мне не нужно больше. Так своим и передай! И сам хорошенько запомни!

Учитель вообще мешать мне не хочет, тем более, что подспудно я понимаю, с радостью он сам бы рассказал бы мне о том, что ему не нравится. Но сейчас он на службе и как-то впрягать в свои дела с городом на своей стороне я его пока не хочу.

Когда я уйду, ему точно не поздоровится, если заметят хозяева города, что он меня поддерживает. Тем более, что он не местный житель, которого так сразу в работе на другую державу не обвинишь.

У него-то такое обвинение на его легком акценте прописано сразу.

Торк спорить не стал и теперь мы шагаем хорошо знакомой дорогой к моему прежнему месту жительства.

Вскоре я вхожу в залитый лучами Ариала почти родной двор с двумя уже здорово раскинувшими ветви деревьями, где из-под них из-за нового стола поднимается кто-то из старых знакомых. Теперь на столе уже две пары досок для шашек расчерчены, значит сражения по вечерам продолжаются.

— Ольг! Это ты?

— Я, конечно! Клоя у себя дома?

— Дома, дома она! — радостно отвечает мне один из прежде знакомых соседей.

— Что, так же дежурите здесь? — спрашиваю я его.

— Конечно! Теперь народа всякого много появилось в городе. И свои подросли, кто с законом не очень дружит, а уж астрийские так и смотрят, что стащить. Вообще дикий народ! Все готовы украсть!

— Это беженцы которые?

— Они самые, совсем невоспитанные!

Тут как раз в ворота заглядывают пара парней в лохмотьях, смуглые и подозрительные. Но увидев гвардейскую форму, тут же ломятся со двора обратно на улицу.

— Вот такие понаехали с деревень астрийских! Говорить толком не умеют, да еще совсем нищие, так и норовят белье спереть или старые штаны с сушилки, — усмехается охранник двора.

Я вопросительно смотрю на Торка.

— Да, так все и есть. Еще не пришли в нормальное человеческое состояние эти беженцы, — хмуро подтверждает он. — После дворянского беспредела трудно их чем-то испугать, только головы рубить если сразу.

— Зря Ратуша запустила их в город, но рабочие руки все время требуются, — тут он даже позволил себе критику существующей власти.

— А Орния здесь? — вспоминаю я про еще одного важного для меня человека.

— Нет, она долго на работе пропадает. Дети большие уже, сами остаются — подсказывает мне дежурный по двору, который раньше был молодым парнем, а теперь уже взрослый мужик.

«Трот его зовут» — вдруг вспомнил я, сработала память на старое знание.

— Давай, еще увидимся, Трот, — жму я ему руку и легко вскакиваю по лесенке на второй этаж.

Мои сопровождающие торопятся за мной, но мне они рядом во время разговора вообще не нужны, поэтому я командую им:

— Вы пока во дворе посидите. Отдохните и охраняйте двор от астрийцев.

Торк с Учителем не спорят и спускаются к Троту, присаживаются на скамьи.

А я стучусь в дверь, которую через минуту открывает Клоя, замирает, ахает и обнимает меня.

Она здорово постарела, а я все остался таким же, как она запомнила меня. Вот что моя бывшая хозяйка говорит мне первым делом, женщины на такое дело сразу внимание обращают.

Я пока спускаю с плеча оба мешка, купленные и снятые вещи оставил Учителю носить.

— Да, Клоя, я остался почти таким же. И все же уже совсем другой.

— А Трон где?

— Он работает до конца, теперь так положено в мастерских, городской заказ выполняют. Устает он сильно, но еще держится, не хочет уходить с работы. Да, Ольг, много с тех пор изменилось у нас, — вздыхает Клоя достаточно безрадостно.

— Давай по порядку, хозяйка. Я ведь не просто так пришел, хочу от тебя про все в городе подробно узнать.