Черноземье - Иннокентий Белов

том самом Пельтуме?

Сын самого Капитана Крома — это конечно не один из лидеров бандитов Пельтума, но все же…

Это на чем же ее смогли так заставить поступиться своими принципами? Хотя понятно, что сын Главы Совета — это очень завидная партия для чужеземки. Даже для такой невероятной красавицы для этих мест.

Но все же только не для такой как Клея, она и сама со своими способностями всего в этом мире добьется на раз-два.

Гинс подробно про сестру говорить все же не стал и я понял, что в основном из-за Торка, бросившего Учителю предупреждающий взгляд, когда тот упомянул сына главы Совета Капитанов.

Что тема это явно лишняя и обсуждать ее не стоит между собой.

Да, не такой я представлял нашу встречу со старыми друзьями, хотя я понимаю мотивы Старшего разведки Гвардии.

Я тут пока никто, а ему пришлось сделать правильный выбор и выказать личную преданность устоявшейся власти, так что никакого смысла со мной сильно браться и сближаться у него пока нет.

Поэтому я сказал, что устал за сегодня, у меня был трудный день, оплатил номер мужикам и сам завалился в кровать.

Сразу и уснул, но рано утром проснулся, обдумал все слова учителя и Торка и понял, что меня в них смущает.

Явно видно, что никаких дружеских отношений между обоими гвардейцами и теми же Крипом, Троном, Клоей и Орнией не осталось. Гвардейцы находятся на стороне существующей власти, являются ее преданными штыками, а все остальные, значит, определенно должны быть совсем ею не довольны.

И мне придется сделать тоже свой выбор рано или поздно.

Странно, что мне еще ничего не рассказали про Гриту? Сам я спрашивать не стал, не особо меня касается с кем она теперь живет, но и приятели ни словом ее не упомянули. Только про ее дом, который сдает Клоя, Гинс вспомнил и все.

Не к добру это. Про нее-то всем точно было известно, что ребенка она именно от меня понесла.

Поэтому утром мы выезжаем на лошадях, Торк прихватил специально для меня смирную кобылку с гвардейских конюшен. Мы едем до того же самого моста через Протву, уже солидно перекошенного, потрепанного жизнью и ледоходами по весне. Вряд ли теперь есть особый смысл его капитально ремонтировать в свете ожидаемого нашествия степняков. Может, что только сжечь придется.

Там нас встречает наряд Гвардии из совсем молодых парней, которым Торк с Гинсом просто кивают и мы проезжаем мимо них без разговоров.

— Так что там с Гритой теперь? С кем живет и где выступает? — интересуюсь я все же после этого.

— Живет с каким-то купцом. Выступает немного по разным тавернам и трактирам, — так же коротко отвечает Торк, задавая тон разговору.

Дальше разговор особо не клеится, я понимаю, что при Торке как следует расспросить Учителя про все непонятки не смогу, поэтому заново осваиваюсь в седле и пытаюсь дремать под высоким Ариалом.

Заодно смотрю по сторонам, а посмотреть теперь есть на что вокруг.

Поселения около дороги теперь переполнены людьми, молодыми парнями и девками, мощный демографический взрыв в Черноземье уже стартовал. Это я и на хуторах за Протвой хорошо рассмотрел, куча беременных совсем молоденьких девок с такими же тощенькими молодыми мужьями. Все плодятся и размножаются, как хочется этим делом постоянно заниматься и как власть требует наверняка.

После обеда мы оказываемся уже ввиду стен Астора, которые все же отремонтировали и насколько я вижу, что даже подняли еще примерно на метр выше. Работы там ведутся, обороной города власти занялись уже серьезно.

Если поднимут еще на пару метров, хотя бы до восьмиметровой высоты, тогда городскую стену можно будет уже назвать крепостной хоть в какой-то степени. Пока она все же довольно низкая, пять-шесть метров не станут надежной защитой от штурмов, например, той же степной орды.

Через полчаса неспешной езды я оказываюсь перед свежеотремонтированными Речными воротами. Построили теперь на их месте целую башню, все же готовится город планомерно к осадам, штурмам и прочим прелестям военной жизни Средневековья.

Мирное время определенно проходит в истории Черноземья.

Стражники все молодые, в воротах плотно стоят, всех входящих в город взглядами проверяют и на меня сразу же внимание обратили.

Но Торк не стал делать вид, что я теперь со Стражей должен сначала общаться, чему я в принципе и не удивился бы.

Раз уж старый приятель настороженно ко мне относится, то и стражники могли бы потребовать проверки через дознавателей, раз тут теперь постоянное военное положение введено.

Но все же не стали хозяева города пока доставать меня такими уложения и положениями, проехал я без проблем в сам город и тут же поворотил лошадь вправо.

— Ольг, ты куда? — удивился разведчик, сразу же повернув за мной.

— Хочу Крипа навестить! — крикнул я ему и поскакал к второй мастерской, которая всего в сотне метров от ворот находилась.

Заодно проверяю зону своей свободы, не слишком ли она теперь маленькая. Что заявит мой приятель вдруг, что я почти как арестованный по своему статусу и никуда сам ехать не смогу.

Нет, ничего такого Торк не стал заявлять, нет у него такой власти, просто пристроился ко мне сзади вместе с Учителем.

Тут такое дело, в моем немного непонятном положении не нужно спрашивать о том, что мне можно, а что совсем категорически нельзя. Границы дозволенного я сам должен раздвигать, а повод заехать в мою бывшую мастерскую я точно имею.

Около мастерской выкачена пара готовых подвод, даже просто на улице перед ней ничем не огороженные стоят.

Бросил на них опытный взгляд, крепкие такие, но заметно упрощенные по конструкции. Для кого же их такими кондовыми делают, наверно, что для военных?

Я спрыгиваю с лошади с большим облегчением, отвык уже за несколько лет от таких радостей перемещения. При царском режиме старался на автомобилях кататься, хотя там имелось много возможностей на лошадях породистых погарцевать. Прямо из царской конюшни, чтобы вы знали.

Повод у меня перехватывает Гинс, а я вхожу в здание мастерской, где сталкиваюсь с совсем молодым пареньком, выбравшимся из-за конторки, которую тогда еще Ольс пристроил к стене.

— Заказать ничего нельзя, мастерская только на город сейчас работает! — довольно неприветливо и свысока бросает он мне.

Я с понятных удивлением разглядываю мастерскую, в которой стоит еще пара подвод, но работают с ними мне незнакомые люди, не особенно обращая внимания на слова парнишки.

Молодой еще совсем, но тон такой хозяйский