Офицеры-2 - Караваешникова Елена

Валяясь на земле, Рекс перекатился на спину, обхватил руками раненую ногу и заорал:

— Больно, твою мать, больно же! Здоровый мудак, придурок… больно!

Его вопли насторожили Шуракена. По действиям Рекса он понял, что это наиболее подготовленный из всех, жесткий, злющий парень, который дерется до конца. Не веря жалобам Рекса, Шуракен не выпускал его из поля зрения. Поэтому, когда Рекс перекатился на спину, чтобы освободить висящий на поясе нож, и потянулся к рукоятке, Шуракен тут же нанес ему страшный удар ногой в голову. Он не убил бандита, потому что убивать не хотел, но отключил надолго.

Выдернув из ножен у Рекса нож, Шуракен оценивающе посмотрел на его друзей и, убедившись, что противник деморализован и совершенно подавлен, вошел в вольер.

— От сетки не отходить и вообще не двигаться, — предупредил он Самосу, Клубка и Юрчилу.

Шуракен понимал, что неизбежно найдет там и убитых животных, и раненых. Но одно дело понимать, другое — увидеть. Крови и смерти Шуракен видел много. На кровь и смерть вооруженных мужчин он реагировал с профессиональным спокойствием, но страдания беззащитных существ — детей и животных — вызывали в его душе острую боль. И сейчас, увидев затоптанных оленят и подранков, Шуракен пришел в ярость.

— Даже дела своего бандитского не знаете, — сказал он двум бледным и одной окровавленной рожам, маячившим за сеткой. — Стрелять не научились, а ручонки чешутся. Запомните, говнюки, если вы еще раз за что-нибудь, кроме собственных концов, этими ручонками возьметесь, я вас найду и их поотрываю.

Шуракену пришлось добить всех подранков, потому что даже легко раненное дикое животное обречено на долгую и мучительную смерть.

Когда он вышел из вольера, Самоса, Клубок и Юрчила оглянулись на него, не решаясь повернуться от сетки. У них возникло ужасное ощущение, что этот человек, убивающий с одного выстрела, сейчас способен и их перестрелять, как подранков. Их ужас был не лишен оснований.

Гнев ударил Шуракену в голову. И он почувствовал, что сейчас может сорваться в то неконтролируемое состояние, которое было после шока от транквилизаторов. Загнанное глубоко в подсознание чувство неудовлетворенной мести рвалось на свободу. Надо было немедленно сбросить куда-то агрессию, иначе он мог убить этих парней.

Шуракен увидел лоснящуюся морду «форда», которая пялилась на него фарами. На рефлексе приклад «ремингтона» уперся в плечо и рука дернула цевье.

Лобовое и заднее стекла «форда» покрылись сетью трещин от прошедшей навылет пули.

Шуракен опустил прицел ниже. Одна за другой пули разносили радиатор и прошивали двигатель.

Когда опустел магазин, «форд» был уже кучей ни на что не годного железа.

17

Население Ново-Троицкого было возбуждено и бурно обсуждало бандитскую перестрелку в оленьем вольере, но никто не знал, что же произошло на самом деле. Шуракен молчал, не желая афишировать применение им оружия, быки исчезли, а о Каляе никто вообще не думал. Удрав в разгар перестрелки, он потом долго сидел в лесу у пожарного пруда и застирывал штаны. Через пару часов из Москвы пришел грузовичок с краном, подцепил останки «форда», загрузил в кузов и увез. Поселковые быстро сообразили, какую пользу можно извлечь из происшествия, и несколько мужиков пришли к Шуракену с просьбой отдать убитых оленей на мясо.

На этом история могла бы и закончиться, если бы быки, как говорится, трепались от себя. Но дело в том, что они были сотрудниками охраны фирмы «Буржа-недвижимость», занимающейся реставрацией, перестройкой и продажей зданий в Москве и предоставлением в аренду строительной техники. Генеральный директор фирмы Аркадий Борисович Моторин приказал начальнику службы охраны Булату Тоболову выяснить все обстоятельства происшествия и позаботиться, чтобы все получили по заслугам, пострадавшие быки в первую очередь.

Тоболов вызвал команду Самосы. Они вошли в его кабинет с самыми неприятными предчувствиями. Вид шефа подтвердил их предчувствия. В глазах Тоболова ясно читался вопрос: «Вы решение моих проблем или сами проблема?» Такой вопрос обычно предшествовал увольнению из фирмы.

Пытаясь оправдаться, Самоса и Рекс наперебой начали рассказывать историю, как они в свой законный выходной поехали к корешу поохотиться на оленей. И вдруг из леса вылез совершенно беспредельный мужик — по их описанию, что-то среднее между Терминатором и Тарзаном — и набросился на «форд», пуляя по нему из немеряной пушки. Они самоотверженно пытались защитить машину, но, получив ранения, были вынуждены отступить.

Слушая изложение их эпопеи, Клубок очень переживал, но, по обыкновению, молча. А Юрчила втихую старался откосить от друзей, всем видом показывая, что он «здесь только водила».

Тоболов с деловой невозмутимостью выслушал всю историю до конца.

— Ребята, я все понял, — сказал он наконец. — Отдыхайте, лечите нервы.

Считая тему исчерпанной, Тоболов в вертящемся кресле повернулся к маленькому столику, на котором у него стояла кофеварка, налил чашку кофе, медленно высыпал туда ложку сахара, задумчиво размешал, повернулся обратно к письменному столу и взглянул на подчиненных, как в первый раз увидел.

— В чем дело? Я же сказал, свободны.

— Как — совсем? — растерянно проговорил Самоса.

— Булат, ну так дела не делаются! — сорвался Рекс. — Мы щас съездим, с ним разберемся. Мы ему рога посшибаем!..

— Никуда ехать не надо, — спокойно сказал Тоболов, — а рога всем, кому надо, посшибают без вас.

— Если нас увольняют, тогда выходное пособие, — заявил Юрчила.

— Кто вам сказал, что вас увольняют? — поинтересовался Тоболов. — У вас неоплачиваемый бюллетень на три дня. А дальше я перевожу вас в Жулебино охранять бульдозеры на стройплощадке. На работу будете ездить на метро. А за «форд» с вас будут вычитать, как положено, не больше двадцати пяти процентов.

Выпроводив быков, Тоболов позвонил знакомому чину с Петровки и попросил выяснить, кто в подмосковном леспаркхозовском поселке Ново-Троицкое мог круто разобраться с его людьми. Чин в свою очередь позвонил начальнику РУВД, который был на гулянке по случаю возвращения Шуракена. Тот ответил, что, похоже, знает, кто это, но на всякий случай сейчас проверит. Вскоре он перезвонил и сказал:

— Гайдамак Александр Михайлович, капитан спецназа, полгода как вернулся из загранкомандировки.

— Армейский спецназ?

— Нет, госбезопасность.

С этой информацией Тоболов пришел к Моторину.

— Если бы парень был просто армейский, я бы решил вопрос сам и не стал бы беспокоить вас, Аркадий Борисович. Но против бывшего Комитета я не могу ничего предпринимать без вашей санкции. У этих ребят очень сильны корпоративные традиции, да и связи кое-какие еще работают.

— Хорошо, Булат, я подумаю. Когда будет решение, я тебе сообщу.

Возмещение стоимости расстрелянного автомобиля было в какой-то степени принципиальным делом: лев должен защищать себя даже от мух. Причем возмездие должно быть истинно львиным, тогда на него поостерегутся нападать те, кто способен причинить настоящий ущерб. Но все же потеря довольно потрепанного «форда» была недостаточно серьезным основанием, чтобы ввязываться в конфликт с непредсказуемыми последствиями. Собственно личность капитана спецназа КГБ Гайдамака всерьез заинтересовала Моторина. У него была возможность получить информацию о Шуракене. Теперь, когда неприступная некогда цитадель Комитета пала и, опозоренная, лежала в развалинах, это оказалось намного проще, чем получить сведения о собственности, принадлежащей некоторым видным политическим деятелям.

Силовое подразделение внешней разведки перестало быть сверхсекретным, о его ликвидации было объявлено в газетах в самых мажорных тонах. Это решение президента было представлено как очередная большая победа демократических сил. Сотрудники подразделения именовались в текстах публикаций «головорезами КГБ» и «экспортерами революций». Но Моторина интересовало совсем другое. Пройдя усиленную физическую подготовку, сотрудники подразделения обучались приемам стрельбы из всех видов оружия, рукопашному бою, обращению со взрывчаткой и технике ведения допросов. Некоторые из них говорили только по-русски и на одном из языков народностей СССР, другие свободно владели иностранными языками и чувствовали себя как дома в любой столице мира. Заполучить такого специалиста значило приобрести собственную высококвалифицированную разведку. Но все, с кем Моторин пытался связаться, наотрез отказались даже обсудить возможность сотрудничества. Они были раздражены, обижены, сбиты с толку, никому не верили и, что главное, пока не определили своего места в новой жизни. Находить их тоже было непросто. Но кто ищет, тот находит. В поле зрения Моторина попал Гайдамак — Шуракен. Он заказал и получил информацию о нем и его напарнике Егоре Осоргине, к сожалению числящемся в погибших.