Пятнадцать ножевых. Том 5 - Алексей Викторович Вязовский

дыру.

Проснулся от противного звона будильника. Как же хреново! Пропотел весь насквозь, во рту сухость, язык на наждачку похож. Неужели заболел? Пойду к Кубареву, он начальник, пусть посмотрит. На столе лежал термометр, что принесла Ким. Я было собрался потянуться к нему и взять, как почувствовал странное шевеление в ногах. Хоть и с трудом, но приподнял голову. Ааааааа! Нет! Только не это! Змея! Натуральная, свернулась клубочком!

Меня мигом пробила новая порция пота. Пришлось даже проморгаться — так лило со лба вниз.

От моих телодвижений очнулась и она, приподняла голову и глянула на меня недобро. Ни фига не похожа на змеиного царя дочерь из мультика про волшебное кольцо. Голова желтая плоская, изо рта язык так и хлещет наружу. Она им вроде сканирует окружающую реальность. И что делать? Вот про этот аспект здешней жизни рассказывали, но про алгоритм действий при заползании гадины в постель не говорили.

Притвориться трупом? Да у меня грудь так и ходит туда-сюда.

Змея тем временем решила прогуляться вверх по телу. Проползла по ноге, выкатилась на живот. Покачала головой.

Сука, сука! У меня теперь свежий кошмар на подходе. Если выживу. Будет из чего выбирать.

Я лежал, замерев, и через время змея успокоилась. Свернулась клубком на животе, прямо в районе пупка.

Не дай бог, кто войдет и разбудит ее. Вопьется всеми двумя зубами. И этого, чую, будет достаточно. Я поднял глаза. В ткане палатки, прямо над кроватью был виден небольшой разрез. Отлично. Просто замечательно. Вот как ползучий гад сюда попал. Кто-то сделал дыру в палатке и закинул змею.

Тем временем афганский подарочек очнулся, пополз обратно вниз. К ноге. И так вяло, еле-еле. Я чуть не заорал, когда змея проползала мимо паха.

Наконец, гад окончательно с меня сполз, я медленно, по миллиметру начал подтягивать ноги к животу. Потом осторожно спустил их с кровати, пулей вылетел из палатки.

Тут-то меня и вывернуло на песок. Одной пустой желчью. Еле добрел до солдатского рукомойника над ровиком, вылил на себя воды. На голову, на спину. Вроде полегчало.

Вернулся к палатке, а там стоит Бубнов.

— У тебя глаза красные — вот настоящий вампир.

— Похрен. Там змея, — я ткнул пальцем внутрь.

— Да ладно…

— Кто-то подкинул ее к нам.

— Гонишь!

— Иди, смотри!

Пошли мы вместе. Вооружившись лопатами. Обыскали все. Змеи не было. Уползла.

— Ну и где?

Бубнов смотрел на меня как на вруна.

Я ткнул пальцем в разрез на палатке.

Лейтенант засунул туда руку, пожал плечами.

— Все это очень подозрительно. Ладно, надо готовиться к разводу…

* * *

Как сгорел адреналин, так и навалилась снова вялость и усталость. Я нацепил полевую форму, поперся к начальству.

Кубарев сидел в домике Горгадзе, что-то писал. На меня едва глянул, спросил:

— Что надо? Развод через сорок минут. Вы, товарищ лейтенант, за это время побрились бы, что ли? Форму на чистую поменять забыли? Вы же врач! Стыдно должно быть!

— Мне кажется, я заболел, Евгений Александрович… Ломит всего… наверное, температура…

— Хватит придуриваться, Панов! Симулянтов только здесь мне не хватало! Мамкины пирожки с повидлом по ночам снятся? Идите и приступайте к службе!

Он действительно такой придурок? Ну не хочешь сам осмотреть, не царское дело, так озадачь кого-нибудь. Пойду к себе, там температуру померю.

На улице столкнулся с Дегтяревой. Не заметил даже, врезался в нее, и на ногах не удержался, начал заваливаться. Спасибо Тоне, подхватила, не дала рухнуть.

— Привет, Андрей, что ж ты так… Ого, да ты горишь весь!

Она тут же начала осматривать меня, заглянула в глаз, оттянув нижнее веко, заставила открыть рот, недовольно цокнув языком. Ощупала шею.

— Да я сейчас к себе… Там таблетку…

— Пойдем к Кубареву! Тебе нельзя на службу!

— Так был минуту назад. Он сказал, что я симулирую, отдохнуть подольше хочу…

— А ну пойдем!

Она подхватила меня под руку, да так, что я и подумать не мог вырваться, и затащила в кабинет начальника.

— Антонина Дмитриевна! Я занят!

— Ты что творишь, сморчок? — прошипела Тоня ему в лицо, живо напомнив мне утренний инцидент с пресмыкающимся. — Не видишь, что он болен? Бледный, язык распух, обложен весь. Лимфоузлы на шее и подчелюстные вылезли. Щупал, нет? Слышишь, как кишки урчат? — заметила она звуки, издаваемые кишечником на максимальной громкости. — Давай живот посмотрим, — и не спрашивая разрешения, она оголила мне брюхо и сразу ткнула пальцем: — Глянь! Да тут печенка в малом тазу скоро будет! Болит? — она решила всё-таки узнать мое мнение, ткнув пальцами возле пупка.

— Ну неприятно… Я сяду, голова кружится что-то.

— Так вот, товарищ капитан, я сейчас возьму у него кровь, поставлю гемокультуру. Ты как думаешь, что там послезавтра вырастет? А? Ты же опытный врач, скажи мне, тупой селянке, какой результат будет?

Странно, но Кубарев молчал и только нервно облизывал верхнюю губу, на которой был едва виден шрам после ушитой в детстве заячьей губы.

— Товарищ Дегтярева, сейчас распорядимся… Здесь освещение просто… Не заметил…

Да он ее боится! Иначе чем всё это объяснить?

— А потом я рапорт напишу. Придумаю, на чье имя. Что ты здесь саботируешь работу! И не надейся, что я успокоюсь!

* * *

Как вышли от Кубарева, Тоня первым делом поинтересовалась у меня, где и какую воду я пил.

— Ну как и все. Привозную.

— Из колодцев брали?

— Тоня! — вспылил я. — Ты не уследишь за срочником, где он чего брал. Пил ли из чужих фляг? Пил. Вон, на дороге, когда нас афганцы подобрали — точно было.

— Ну вот и допился! — теперь уже на меня заорала Дягтерева. — Если это тиф… Нам надо изолировать всех, с кем ты контактировал.

— Я еще не заразный!

Прибежала испуганная Ким. В белом халатике, чулочках. И накрашенная! Может у меня нет тифа, раз я так реагирую? И вроде внутри даже потеплело. Ладно, это внутри — ниже пояса. Может не все так плохо, как я себе накрутил?

— Вы спали вместе сегодня?! — Дегтярева опять перешла на злой шепот.

— Антонина Дмитриевна! — возмутилась Женя. — Это не ваше дело.

— Это теперь дело всей медроты! У него тиф!

В меня некультурно ткнули пальцем. Вот ведь…. Все уже все знают. Не военная часть, а проходной двор. С