Русский романс - Полонский Е. П.

143. А. А. В<оейков>ой[153]

Очарованье красоты           В тебе не страшно нам: Не будишь нас, как солнце, ты           К мятежным суетам; От дольней жизни, как луна,           Манишь за край земной, И при тебе душа полна           Священной тишиной. <1826>

144. Песня («Когда взойдет денница золотая…»)

Когда взойдет денница золотая,                     Горит эфир, И ото сна встает, благоухая,                     Цветущий мир, И славит все существованья сладость, —                     С душой твоей Что в пору ту? скажи, живая радость,                     Тоска ли в ней? Когда на дев цветущих и приветных,                     Перед тобой Мелькающих в одеждах разноцветных.                     Глядишь порой, Глядишь и пьешь их томных взоров сладость, —                     С душой твоей Что в пору ту? скажи, живая радость,                     Тоска ли в ней? Страдаю я! Из-за дубравы дальной                     Взойдет заря, Мир озарит, души моей печальной                     Не озаря. Будь новый день любимцу счастья в сладость!                     Душе моей Противен он! что прежде было в радость,                     То в муку ей. Что красоты, почти всегда лукавой,                     Мне долгий взор? Обманчив он! знаком с его отравой                     Я с давних пор. Обманчив он! его живая сладость                     Душе моей Страшна теперь! что прежде было в радость,                     То в муку ей. <1827 >

145. «Где сладкий шепот…»[154]

Где сладкий шепот Моих лесов? Потоков ропот, Цветы лугов? Деревья голы; Ковер зимы Покрыл холмы, Луга и долы. Под ледяной Своей корой Ручей немеет; Все цепенеет, Лишь ветер злой, Бушуя, воет И небо кроет Седою мглой. Зачем, тоскуя, В окно слежу я Метели лёт? Любимцу счастья Кров от ненастья Оно дает. Огонь трескучий В моей печи; Его лучи И пыл летучий Мне веселят Беспечный взгляд. В тиши мечтаю Перед живой Его игрой, И забываю Я бури вой. О провиденье, Благодаренье! Забуду я И дуновенье Бурь бытия. Скорбя душою, В тоске моей, Склонюсь главою На сердце к ней, И под мятежной Метелью бед, Любовью нежной Ее согрет, Забуду вскоре Крутое горе, Как в этот миг Забыл природы Гробовый лик И непогоды Мятежный крик. 1831(?)

146. «Весна! весна! как воздух чист!..»[155]

Весна! весна! как воздух чист!           Как ясен небосклон! Своей лазурию живой           Слепит мне очи он. Весна! весна! как высоко           На крыльях ветерка, Ласкаясь к солнечным лучам,           Летают облака! Шумят ручьи! блестят ручьи!           Взревев, река несет На торжествующем хребте           Поднятый ею лед! Еще древа обнажены,           Но в роще ветхий лист, Как прежде, под моей ногой           И шумен, и душист. Под солнце самое взвился           И в яркой вышине Незримый жавронок поет           Заздравный гимн весне. Что с нею, что с моей душой?)           С ручьем она ручей И с птичкой птичка! с ним журчит,           Летает в небе с ней! Зачем так радует ее           И солнце и весна! Ликует ли, как дочь стихий,           На пире их она? Что нужды! счастлив, кто на нем           Забвенье мысли пьет, Кого далеко от нее           Он, дивный, унесет! <1834>

147. Песня («Страшно воет, завывает…»)[156]

Страшно воет, завывает           Ветр осенний; По подне́бесью далече           Тучи гонит. На часах стоит печален           Юный ратник; Он уносится за ними           Грустной думой. О, куда, куда вас, тучи,           Ветер гонит? О. куда ведёт судьбина           Горемыку? Тошно жить мне: мать родную           Я покинул! Тошно жить мне: с милой сердцу           Я расстался! «Не грусти! — душа-девица           Мне сказала. — За тебя молиться будет           Друг твой верный». Что в молитвах? я в чужбине           Дни скончаю. Возвращусь ли? взор твой друга           Не признает. Не видать в лицо мне счастья;           Жить на что мне? Дай приют, земля сырая,           Расступися! Он поёт, никто не слышит           Слов печальных… Их разносит, заглушает           Ветер бурный. <1821>