Наследница Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

Киприан по-прежнему держал колокольчик за пределами досягаемости магистра.

– Что произошло с мальчиком? Был ли он также убит? Выжил ли он? Что произошло тогда?

Магистр ордена покосился на колокольчик.

– Да что же это такое? – простонал он. – Мне ведь достаточно только позвать слугу – и судебного пристава.

– Как по мне, то можете лакать, пока не свалитесь под стол, – заявил Киприан. – А что касается судебного пристава – теперь его функцию выполняют шведские солдаты. Я бы посоветовал вам хранить верность своему девизу, а именно держать рот на замке, если не хотите привлечь их внимание.

– Да что я такого вам сделал, черт подери?!

– Вы? Ничего. Наоборот. Вы оказали нам услугу, обратив наше внимание на убийство старого отшельника. А теперь скажите нам еще одну услугу и поведайте, что случилось с мальчиком.

– Мне вообще ничего не известно о каком-то мальчике! – неожиданно закричал магистр ордена. – Вон из моего дома, оба!

Киприан презрительно улыбнулся.

– Позвольте нам все-таки… – начал Андрей.

Магистр ордена наклонился вперед и схватил полупустой кубок Андрея. Он пил так жадно, что вино двумя ручейками вытекало из уголков его рта и бежало по горлу. Допив, он с грохотом поставил кубок на столешницу и только тут обратил внимание на лица обоих посетителей. Он медленно опустил голову и уперся лбом в стол. Киприан услышал, как он стонет.

– Во что я превратился? – прошептал магистр ордена. – Во что же я превратился?

Андрей и Киприан снова переглянулись. Киприан вернул колокольчик на стол. Они оба встали и направились к двери. Магистр не двигался. На полпути Киприан обернулся, следуя неожиданному импульсу, и бросил на стол несколько монет.

– Не нужны мне ваши деньги, – пробормотал магистр.

– Приличный человек их и не взял бы, – заметил Киприан. – А вы возьмете.

Он подхватил Андрея под руку и потащил его к двери. Он уже открыл дверь, когда магистр встал. Дрожащей рукой он смел монеты со стола и забрал их себе. Наконец он повернулся к гостям.

– Посетите доминиканский монастырь, – сказал он. – Он находится в разрушенной части города. Вы узнаете его по тому, что он – такая же развалина, как и все вокруг. – И он безрадостно рассмеялся. – Доминиканцы покинули Эгер, в точности как все приличные люди. В старом монастыре остались жить одни только крысы. Ищите самую большую из них.

– Что все это значит?

– Спросите об «отмеченном».

– О ком?

– Вы правильно меня поняли. Вот, заберите ваши деньги. Отдайте их ему. Может, с их помощью вы и сумеете получить ответы, которые хотите.

– Спасибо, – произнес Андрей, поскольку Киприан молчал. – Мы не желали вас обидеть, но очень важно, чтобы мы…

– Пошлите мне слугу с вином, – перебил его магистр ордена. – И сделайте мне одолжение: никогда больше не приходите сюда.

Найти развалины бывшего доминиканского монастыря и правда оказалось нетрудно, хотя за прошедшее время солнце уже село, а с темнотой пришел и холодный настойчивый туман, который проникал в каждое отверстие в одежде.

Андрей и Киприан стояли перед разрушенными воротами и смотрели по сторонам. По ту сторону груды развалин, где поднималась уцелевшая часть города, светились огни фонарей и освещенных комнат, словно с расстояния в несколько миль. Развалины же были безжизненны и темны – настоящая пустыня из тени. Мерцающий в развалинах то тут, то там свет, манерное, исходящий от костра, делал их еще более уединенными.

– Ну, – произнес Киприан, – давай-ка спросим одного из тысячи человек, которые здесь бегают, об «отмеченном».

– Вон там горит свет – на территории монастыря. Похоже, здесь кто-то прячется. Давай проверим.

Киприан кивнул, но не сдвинулся с места. Прищурившись, он рассматривал мрачную груду развалин перед собой. Андрей вздохнул.

– Ладно, – признался он. – У меня такое же ощущение.

– Все почти как тогда, в старом монастыре в Подлажице, – сказал Киприан. – Когда мы поняли, что ищем одно и то же.

– Начало чудесной дружбы, – заметил Андрей, и в его голосе прозвучала настолько не типичная для него дружеская насмешка, что Киприан обернулся и оглядел его сверху донизу. – Не смотри на меня так – я не шутил.

– Из всей этой дьявольщины действительно вышло кое-что хорошее.

– Я даже сказал бы, что хорошего из этого вышло больше, чем плохого.

Киприан неожиданно улыбнулся.

– Так давай постараемся, чтобы это чудо снова удалось нам, в последний раз. После вас, господин фон Лангенфель.

Свет, который увидел Андрей, шел от огня, горевшего в том, что некогда, должно быть, представляло собой приют для мирских посетителей монастыря. Вокруг него сидело, прижимаясь друг к другу, примерно с десяток человек: женщины, дети, старики. От группы отделилась фигура – худой мужчина с небритым лицом и спутанными волосами. Он небрежно помахивал сломанной алебардой с ржавым лезвием, даже не пытаясь скрыть ее.

– Возможно, вы в силах помочь нам в наших поисках, – начал Андрей.

Глаза всех сидящих у огня обратились к ним. Киприан со странным чувством увидел, что топливом им служили куски разрубленного на мелкие части алтарного триптиха. Яркие краски пенились и, чернея, шипели в огне; смрад, как от горящей мастерской художника, висел над группой, соревнуясь с холодным туманом за то, кому из них удастся вызвать самый сильный позыв к кашлю. Все молчали. Мужчина с алебардой медленно постукивал ею о ногу.

Киприан поднял руку и показал монеты.

Мужчина с алебардой кивнул. Один из мальчиков встал на ноги, подкрался к ним, как собака, которую слишком часто бьют, вырвал монеты и отнес предводителю группы. Тот осмотрел их в сиянии костра, а затем кивнул Киприану и Андрею.

– «Отмеченный», – произнес Киприан.

Люди у огня обменялись взглядами. Несколько женщин молча перекрестились. Стук алебарды на мгновение затих, а затем опять возобновился. Огонь трещал, что-то свистело. Святые, ангелы и аллегорические фигуры извивались в пламени.

Наконец Киприан достал еще несколько монет. Действие с мальчиком повторилось. Предводитель рассмотрел монеты, отделил от них несколько штук и кивнул головой, посылая паренька в направлении развалин, некогда бывших церковью при монастыре. Мальчик скривился и остался на месте. Мужчина с алебардой влепил ему затрещину. Паренек сильно затряс головой и заплакал. Из носа у него потекла кровь. Мужчина размахнулся, мальчик подчинился и побежал с остатком монет в темноту. Киприан почувствовал ладонь на своей руке и понял, что это Андрей. Он только теперь заметил, что сделал шаг вперед.

Мужчина с алебардой долго не сводил с них взгляда. Он выступил вперед и стоял теперь рядом с костром. Киприан видел, что его одежда состоит из лохмотьев и что на веревке, которая поддерживает его брюки, висят еще короткий топор и длинный зазубренный нож с отломанной рукояткой. Глаза мужчины метались от Киприана к Андрею и обратно. Затем он пнул одну из женщин, сидевших вокруг костра. Женщина посмотрела на Киприана из-под занавеса жирных свалявшихся волос, затем рванула верхнюю часть одежды и обнажила две грязно-белые иссохшие груди. Кивок мужчины в сторону Киприана не давал возможности истолковать щедрое предложение двояко.

Киприан с каменным выражением лица покачал головой.

Мужчина, кажется, задумался. Затем он толкнул девочку-подростка, сидевшую рядом с женщиной. Она тоже схватилась за лиф, но прежде чем успела сорвать его, Киприан снова покачал головой.

Взгляд мужчины еще дольше задержался на Киприане; зaтем подбородок его дернулся, и Киприан услышал, как ахнул Андрей, когда маленький мальчик встал, попытался робко улыбнуться и засунул грязный палец себе в рот.

Улыбка предназначалась Киприану. Мальчик достал палец изо рта и снова засунул обратно.

– Скажи малышу, пусть сядет, – услышал Киприан собственный голос. – И если ты еще раз шевельнешься, я так отполирую тебе морду, что ты сможешь закусить последними тремя зубами здесь и теперь.

Лицо мужчины исказила пренебрежительная ухмылка, действительно обнажившая больше отверстий на месте выпавших зубов, чем самих зубов. Затем он получше всмотрелся в лицо Киприана, и улыбка его погасла, веки задрожали. Наконец он отвернулся и плюнул в огонь, но контакт глазами больше не возобновлял. Гологрудая женщина получила еще один пинок и равнодушно вернула лиф на место.

Киприан наклонился к Андрею.

– Можешь убрать ногу, – прошептал он. – Мои мозоли будут тебе благодарны.

– Ах да, – ответил Андрей и поднял сапог, которым он удерживал ногу Киприана.

Нельзя было сказать, будто что-то изменилось. Мужчина с арсеналом за поясом сел и уставился в огонь; остальные тоже постепенно вернулись к своим делам. Внезапно Киприан пожалел, что сделал предупреждение, а не сразу напал на предводителя печальной группы. Он сжал кулаки.

Наконец маленький курьер вернулся и, тяжело дыша, шагнул в свет костра. Он кивнул. Мужчина с оружием тоже кивнул и дернул подбородком в сторону Андрея и Киприана. Малыш опустил плечи и, шаркая ногами, подошел к ним.