Путь Акогаре. Том 2 - Александр Адамович

прекрасно зная, что стальной стержень Карпа ему нипочем.

— Нет, ну вы видели какой он грозный!? — бессмертный обратился ко мне и птице на правом плече, — Ты действительно собирался его победить без моей помощи, Согия? — от протяжного смеха Рёко вскинул ладонь на глаза и откинул голову назад, — О, Небеса! Ничего смешнее в жизни не видел! Ха-ха-ха!

После очередного «ха» из рта странника, прямо мне на лицо, хлынула кровь. Шею проткнули насквозь. Рэн уж хотел лишить врага головы, но тот аккуратно ступил вперед, оставив острие в шаге позади. Только услышав очередной свист копья за спиной, Ша обернулся и контратаковал, остановив посох ногой.

Навершие прижато к земле.

Они встретились взглядами.

Рёко понимающе кивнул головой и, мгновение подержавшись за рукоять, его клинок сверкнул в воздухе. Не успело Акогаре скитальца погрузится обратно в ножны, как на теле предвестника засочилась протяжная красная линия.

Оттуда фонтаном полилась кровь.

Рэн свалился лицом в грязь, под ним умеренно появлялась бордовая лужа. Повержен одним ударом.

— Кхе-кхе… Это вам за руку, — прокашлявшись кровью, пробурчал про себя странник и обернулся, — Мы тут закончили, Согия, не лови мух ртом, — легонько хлопнув меня по отвалившейся от удивления нижней челюсти, подытожил Рёко, — Надеюсь, хоть это они воспримут как объявление войны… А интересно же он придумал, слушай! Теперь проповедники поняли мою главную слабость — лишение головы, и даже не брезгуют её использовать!

* * *

Рёко уверенно заявил, что от ныне я не смогу спокойно ходить по земле, пока остается жив хоть один проповедник. В ту ночь, по его заверениям, началась «легендарная война бренного скитальца против целого клана Сенши».

Но, мне искренне жаль Рэна…

Сердце обливается кровью от воспоминания о его лежащем в грязи бездыханном теле. Может, я так сильно расчувствовался из-за того, что после Кена с Тэгами проповедники стали моими новыми друзьями и семьей, а может и в том, что к открытым людям я быстро привязываюсь… Стыдно признаться, но когда Рёко-сама не видит я постоянно плачу, подобно маленькому ребёнку, меня будто украли из родного дома и отобрали самых близких людей. Мало все же времени потребовалось, чтобы они стали «близкими»… Месяц, два, сколько я пробыл у них? Время пролетело незаметно.

Сейчас мы опять в бегах, прячемся где-то в глуши.

И… Я обижен на Рёко-саму.

Но, так должно было случится и мне со своими «человеческими» чувствами стоит закатать губу, ведь в мире решаются вопросы, которые определённо не моего скудного ума дело.

— Если так подумать, то ты обречен, Согия! — резко начал странник.

— М?

— Ну, если сейчас мы расстанемся, то тебя прибьют либо проповедники, либо нанятые ими ронины, желающие легкой наживы. А если останешься со мной, то тебя ждет исход Ханты, я вообще не уверен, что все происходящее с вашей троицей не дело рук моего проклятия.

— И-и-и?…

— И я был бы дураком, если бы не предусмотрел такое стечение обстоятельств!

— Подробнее?

— Ты будешь жить в поднебесной резиденции с моими приближенными — кланом Рейкон, хранителями мудрости!

— Но, для начала…

— Тебе надо найти Кена, это я знаю, — снисходительно закончил Ша, — всему свое время… И! Ты помногу с Рейконцами контактировать не будешь, все же, они — мои дети.

— Что вы сейчас сказали?

— Ха-ха! Длинная история, Согия. Для тебя сейчас важно только то, что моё проклятие действует там с тройной силой, и ты будешь в отдельном доме, вдалеке от концентрации, скажем так, веяния.

Воу, вот это заявление…

Ему нужны были дети, или случайно получилось?..

В любом случае — удивительно, что Рёко-сама раскрывает мне подобную тайну.

— Не боись, Согия, они только между собой грызутся постоянно, а тебя-то трогать не должны… Я им запрещу!

— И сколько времени мне нужно будет прятаться?

— Ха-ха-ха! Ну, я же сказал: «ты не сможешь спокойно ходить по земле, пока остаётся жив хоть один проповедник». Выводы делай сам, — задумчиво закончил странник.

— Тогда у нас есть план?

— Если два пункта: «Найти Кена» и «Спрятать тебя» — можно считать полноценным планом, то естественно! Но, для начала, я хочу тебе кое-что показать…

— Не уверен, что в наших условиях мы можем хотя бы выйти отсюда.

— Хмпф! А ты знаешь, Согия, как зовётся лес на юге от деревни?

— Нет, а он разве так значим, чтобы как-то называтся?

— Там жил Ханта, конечно, значим! Звался он: «Лесом мрачного отшельника», — тогда второй вопрос, а лес далеко-о-о на севере, знаешь как прозвали?

— … — пожал плечами.

— Ха-ха! «Лесом умиротворённого отшельника»! Там жил Кен и оттуда его привел Тэгами сначала к тебе, а потом и в деревню.

— Крайне важная информация, — безынтересно подытожил я.

— И последний вопрос, мой милый Согия — в каком лесу мы сейчас находимся?

— Лесу мрачного отшельника, — раздражённо протянул в ответ, — К чему вы ведёте?

— К интересному сходству Ханты и Кена, только глянь, — Рёко, оказывается, не просто так наматывал со мной круги по глуши, а вёл в определённое место. У тропы стояла небрежно вырезанная статуя медитирующего мужчины, сидящего в рваных одеждах, на голове идола была настоящая маска Тэнгу. От времени истукан покрылся мхом, грибами и травой, что только дополняло образ «бродяги».

— Идол Тамаши?

— Именно! Сюда крестьяне приносили еду и яства различные, но Ханте оно и не сдалось…

— Он ведь «охотник на Акогаре», — дополнил я, — Глупая попытка.

— Но, зато на севере у деревенских таки вышло задобрить «лесного хранителя»!

— Северным отшельником был Кен… Ему тоже стоит идол?

— Еще какой!

— Получается, он заработал там хороший авторитет.

— Ну, были случаи, когда наш дорогой бродяга мог отбить атаку мертвецов на случайных путников или торговцев, спасти заблудших крестьян, их детей, — рассказ Рёко больше напоминал героический миф.

— И с людьми, выход что, Кен контактировал…

— Да ни чуть! Спасти не значит поговорить, он вел себя дико, как зверь, который боится людей. Но, скорее всего, совесть коробила бы его за бездействие.

— Я понял, что вы хотели донести, Рёко-сама. Историю о двух отшельниках, которые были обижены на людей, но один потерял остатки человечности, а другой нет.

— Ну! Когда ты это озвучил, оно стало банальным… — посетовал Ша, усевшись на кромку деревянной статуи и сорвав почерневшей рукой растущий цветок, — Люди привыкли строить себе ложные образы, правда? — растение завяло, а скиталец хитро улыбнулся.

— Мгм… Постойте! Ещё один вопрос остался — если народ приносил Кену труды в виде книг, то откуда они знали, что лесной дикарь умел читать и предпочитал классику?

— Все свои мысли бродяжка выцарапывал на деревьях, в пещерах, которых спал, повсюду, куда мог