Вне игры - Харлан Кобен

– Убийство не случайно произошло именно в тот вечер. Трудно поверить, будто Лиз Горман по чистому совпадению умерла как в раз в тот день, когда Даунинг замыслил свое исчезновение.

– Пожалуй, – согласился Уиндзор.

– Полагаешь, Грег убил ее?

– Все указывает на это. Я уже говорил, что деньги лежали на счете, который открыл Марти Фелдер. Вероятно, мистер Фелдер знает ответ.

Верзила Синди неожиданно перестала плясать. Она обхватила за плечи Эсперансу и принялась что-то мурлыкать. Юная возлюбленная.

– Если Фелдер знал, что Грег собирается сбежать, – протянул Майрон, – почему он оставил сообщения на автоответчике?

– Чтобы сбить нас с толку. Или ему не были известны намерения Грега.

– Я ему позвоню, – пробормотал Болитар. – Попробую встретиться с ним завтра.

– Сегодня вечером у тебя игра?

– Да.

– Во сколько?

– В половине восьмого. – Майрон взглянул на часы. – Но мне надо поторапливаться, чтобы успеть поговорить с Боксом.

– Давай я тебя подкину, – предложил Уиндзор. – Я тоже хочу встретиться с мистером Арнстайном.

После их отъезда Эсперанса прослушала сообщения голосовой почты. Потом она стала убираться на своем столе. После пляски Синди две фотографии – одна с ее овчаркой Хлоей, получившей приз за лучшую породу на дог-шоу в Уэстчестере, и другая с ней самой и с Верзилой Синди, изображавших Маленькую Покахонтас и Атаманшу с победно вскинутыми поясами ЖАР в руках, – едва не попадали на пол.

Пока она разглядывала фотографии, в голове у нее вертелись слова Майрона. Он говорил про время убийства. О том, что оно совпало с бегством Даунинга. А как насчет самой Лиз Горман? Когда она приехала в Нью-Йорк? Банк в Тусоне ограбили два месяца назад, примерно столько же Горман работала в закусочной «У парка». Понятно, что женщина, скрывавшаяся от властей, хотела поскорее сбежать с места преступления, но почему она выбрала такой густонаселенный город, как Нью-Йорк?

Эсперанса долго размышляла и вскоре поняла, что зашла в тупик. Надо было найти какую-то вескую причину, почему Лиз Горман действовала именно так, а не иначе. Эсперанса старалась прикинуть, как все это можно связать с ограблением банка. Она взяла трубку и позвонила одному из близких друзей Майрона и Уиндзора в ФБР.

– Нам нужна полная информация по ограблению банка «Бригадой Ворона», – произнесла она. – Вы можете прислать копию файлов?

– Да, завтра утром.

Глава 24

Уиндзор и Майрон питали необъяснимое пристрастие к бродвейским мюзиклам. Пока они ехали в «ягуаре» Уиндзора, из стереосистемы громко звучал саундтрэк к «1776». Континентальный конгрессмен кричал: «Пусть кто-нибудь распахнет окно!» Затем следовала оживленная дискуссия, нужно открывать это самое окно («чертовски жарко в Филадельфии») или не нужно («слишком много мух»). За голосами спорящих кто-то спокойно предлагал Джону Адамсу[12] присесть. История.

– Кто играл Томаса Джефферсона? – спросил Локвуд.

Сам он, конечно, знал ответ. Друзья превращали жизнь Майрона в сплошную викторину.

– В кино или на сцене?

Уиндзор сдвинул брови:

– Я не люблю экранизаций.

– Кен Ховард, – ответил Майрон.

– Верно. Самая известная роль мистера Ховарда?

– Тренер в «Белой тени».

– Опять верно. Кто играл Джона Адамса?

– Уильям Дэниелс.

– Прославившийся в роли…

– Несносного хирурга в «Сент-Элсвер».

– Актриса, игравшая Абигайл Адамс?

– Бетти Бакли. Лучшая роль – Эбби из «Восьми достаточно».

Уиндзор улыбнулся:

– Молодец.

Майрон смотрел на дома и машины, сливавшиеся в одну пульсирующую массу, и думал о Джессике. Перебраться к ней. Почему бы и нет? Он любит ее. Она любит его. Джессика сама это предложила. Обычно в любовных отношениях один партнер доминирует над другим. Это получается само собой. Равноправия практически не бывает. В их случае главную скрипку играла Джессика. Майрон понимал это. В любом случае постоянные намеки Эсперансы на то, что его «вышвырнули», показали ему истинное положение вещей. Отсюда еще не следовало, что он любил Джессику больше, а она его – меньше. А может, и следовало. Майрон уже ни в чем не был уверен. Одно он знал точно: Джессика очень редко делала первый шаг. Все, что ему оставалось, – это пойти ей навстречу. Он даже не мечтал услышать от нее такие слова. И все-таки что-то удерживало Майрона. Было слишком много факторов, которые тянули его в разных направлениях – так же, как с Терри.

Он долго взвешивал все «за» и «против», но так и не пришел ни к какому заключению. Хотелось побеседовать с кем-нибудь еще. Это его обычный способ – обсуждать проблемы с близкими друзьями. Вот только с кем? Эсперанса, самая надежная советчица, терпеть не могла Джессику. Уиндзор… он мало подходил для сердечных дел. Это все равно что искать воду в выжженной пустыне.

Майрон пробормотал:

– Джессика предложила переехать к ней.

Уиндзор секунду молчал, а потом спросил:

– Ты получишь все деньги за серию плэй-офф?

– Что?

– Тебя очень поздно приняли в команду. Ты уверен, что получишь всю долю от прибыли в плэй-офф?

– Не волнуйся. Я об этом позаботился.

Локвуд кивнул. Он смотрел прямо на дорогу. Стрелка спидометра колебалась на восьмидесяти милях – многовато для Третьего шоссе. Уиндзор постоянно менял полосы, виляя влево или вправо. Майрон привык к его манере водить машину, но все-таки старался отводить глаза от ветрового стекла.

– Ты останешься на игру? – спросил он.

– Не знаю.

– От чего это зависит?

– Оттого, будет ли там Проба, – произнес Уиндзор. – Ты сказал, ей нужна новая работа. Может, заодно мне удастся из нее что-нибудь вытянуть.

– Что ты ей скажешь?

– Это трудная дилемма, которая касается нас обоих. Если ты спросишь ее о звонке Даунинга, то выдашь себя с головой. Если это сделаю я, она удивится, чего ради я этим интересуюсь. В любом случае, при наличии мозгов, Проба что-нибудь заподозрит. Более того, если ей действительно известно нечто важное, она мне попросту наврет.

– Что ты предлагаешь?

Уиндзор склонил голову к плечу, изобразив глубокое раздумье.

– Пожалуй, я с ней пересплю, – усмехнулся он. – Вероятно, она развяжет язык в порыве страсти.

– Она спит только с игроками из «Гигантов» и «Драконов», – напомнил Майрон и, нахмурившись, добавил: – Ты хочешь с ней переспать?

Приятель пожал плечами:

– Альтернатива – высечь ее резиновым шлангом. Если только она не получает удовольствия от подобного обращения.

– Есть еще идеи?

– Я над этим работаю.

Они молча свернули к арене «Мидоуландс». Абигайл Адамс на CD-плеере сообщала Джону Адамсу, что женщинам в Массачусетсе нужны булавки. Уиндзор начал напевать под музыку. Затем он заметил:

– Что касается Джессики… – Он отнял руку от руля и помахал ею в воздухе. – Я не тот человек, с которым обсуждают такие проблемы.

– Знаю.

– Когда она тебя бросила, ты был в жутком состоянии. Не понимаю, зачем тебе рисковать опять.

Майрон посмотрел на него:

– Ты действительно так думаешь? Это очень грустно, Уиндзор.

– О да, настоящая трагедия.

– Я серьезно.

Локвуд иронически схватился за голову:

– О горе мне, горе, я никогда не испытывал того глубокого страдания, в которые погрузился ты, расставшись с Джессикой. Бедное, бедное дитя.

– Ты понимаешь, что не все так просто.

Уиндзор положил руку на руль и пожал плечами.

– Нет, мой друг, все очень просто. Реальной была лишь твоя боль. Остальное – иллюзия.

– Это твое мнение?

– Да.

– О всех чувствах вообще?

– Я так не говорил.

– Как насчет нашей дружбы? Она тоже всего лишь иллюзия?

– Мы говорим не о нас, – возразил Локвуд.

– Я просто пытаюсь понять…

– Тут нечего понимать! Я уже сказал, что не гожусь для данной темы.

Впереди вырастала огромная арена. Раньше она носила имя Брендана Берна, непопулярного политика, случайно оказавшегося в кресле губернатора в тот год, когда построили весь комплекс. Вскоре спортивные воротилы решили привлечь новые средства и переименовали ее в арену континентальных авиалиний – звучало неказисто, но, во всяком случае, не хуже старого названия. Брендан Берн и его свита подняли вой. Это возмутительно, вопили они. Комплекс по праву был назван в честь губернатора. Как они посмели переименовать арену? Что до Майрона, то он не видел тут проблемы. Что важнее – самолюбие политика или дополнительные двадцать с лишним миллионов долларов? Ответ напрашивался сам собой.

Майрон покосился на Уиндзора. Тот по-прежнему смотрел на дорогу, крепко держась за руль. Болитар вспомнил то давнее утро, когда от него ушла Джессика. Он тоскливо слонялся по дому, когда в дверь постучал Локвуд. Майрон пошел открывать.