Хозяин снов - Журнал «Если»

Вернулась Даун с наполненным стаканом. Кэйл запрокинул голову, закатил глаза, приставил большой палец к нижней губе — сделал вид, будто полощет горло. Даун лишь ухмыльнулась и приподняла бокал в безмолвном тосте.

Эверетт старался не смотреть на них.

— Люди едва ли захотят так жить.

— И тем не менее жизнь по режиму, установленному эксцентричным хозяином снов, все-таки лучше анархии и амнезии посткатастрофического периода.

— Но уж, во всяком случае, не лучше болтовни Гарримана, — сказал Кэйл.

Даун фыркнула и поперхнулась. Фолт тотчас схватил салфетку и принялся тереть влажное пятно на диване Илфорда. Илфорд, недоумевая, повернулся к Даун. На его лице мелькнул едва сдерживаемый гнев.

И тут Эверетт заметил, что Кэйл смотрит на отца точно с такой же ненавистью. И не пытается ее скрыть.

— В прежние эпохи в лидеры выбивались отнюдь не мудрейшие и сильнейшие, — как ни в чем не бывало продолжал Гарриман. — Вождями становились люди с определенной устойчивостью воззрений, дающие наиболее приемлемое объяснение причин бедствия. Вот откуда тяга вашего приятеля Келлога к вульгарному миллениализму[3]. Он выпячивает все избитые трактовки греха и покаяния.

— К примеру, мечту застрять в сломанном лифте с Бобом Диланом, — предположил Фолт. Он оставил в покое пятно и отшвырнул скомканную салфетку. Пролетев сквозь Кэйла, она упала на пол.

— Гарри, ты и сам выпячиваешь эти трактовки, — сказала Даун с напускной беспечностью.

— Теорий — пруд пруди, — процедил Илфорд. — Теории, как и катастрофы, везде разные.

— В последний раз Илфорд устраивал вечеринку, когда приезжал Вэнс, — сказал Кэйл, заходя отцу за спину. — Кстати, занятный парень.

Эверетт старался не смотреть на него. Он еще не видел Илфорда и Кэйла друг подле друга — весьма странное зрелище.

— Пожалуй, — сказал Гарриман. — Но нам следует перенести акцент на возможность…

Глядя на Гарримана, Кэйл продолжал:

— Вэнс был проездом как раз после Разлома. Вот бы тебе с ним встретиться. У него совсем другая точка зрения.

«Как же мне встретиться с твоим приятелем Вэнсом, — чуть не произнес Эверетт вслух, — если я даже с тобой встретиться не могу?»

— …Только это имеет для нас смысл, если мы хотим защитить свое мировоззрение, — говорил Гарриман. — Вы согласны, Эверетт?

— Слушай, шел бы ты, а? — предложил Кэйл. — Дай людям спокойно поговорить.

— Посмотри на него, — сказала вдруг Даун.

— На кого? — испугался Фолт; подумал, конечно, что она имеет в виду Кэйла.

— На Эверетта. А то на кого же? Гарри, он с ног от усталости валит-хя. Ради Бога, оставь его в покое. Илфорд, я и тебя прошу. У него уже голова кругом от всей этой белиберды.

— Даун права, — поддержал Фолт. — Я и сам маленько притомился. — Он откинулся на спинку дивана — дескать, скорей бы все это кончилось.

— Не будем сегодня говорить «да» или «нет», — с вызовом сказал Гарриман, приподняв бровь над черной оправой очков. — Давайте лучше скажем: утро вечера мудренее.

— Ладно, — согласился Эверетт.

— Поздновато уже, — заметил Илфорд. — Ну что, на посошок? — И слегка развел руками. — Бренди? — Казалось, он боится, что гости откажутся от бренди, и тогда останется предложить только мебельную полироль.

* * *

Эверетт вышел из дома следом за Даун и копией, или проекцией, Кэйла.

У крыльца компания остановилась. Стоял туман. Даун закурила.

— Я сегодня пойду в комнату Гвен, — проговорил Кэйл торопливо, словно боялся, что скоро развеется.

— Гвен — женщина из снов? — Даун выпустила колечко дыма, оно поплыло вверх, в туман. Вопрос адресовался Эверетту. Теперь она вела себя так, будто Кэйла не существовало. Хотя это уже не имело значения.

— Даун, это не твое собачье дело, — на удивление громко произнес Кэйл.

Она подняла брови и отступила от Кэйла и Эверетта. Но недалеко. «Или слова Кэйла будут достигать ее с любого расстояния, пока не выветрится наркотик?» — подумал Эверетт.

— Ты ее видел? — спросил он.

Кэйл кивнул:

— Я с ней говорил. Она хотела узнать, когда ты вернешься.

Мысль, что она где-то поблизости, что она ждет, точно когтями рванула душу. Он хотел возразить: «Гвен не может, никак не может ощущать промежуток времени между моими визитами; ее не существует, пока я не приду и не позову ее».

Но он промолчал. Потому что боялся признать, что она нереальна, как и Кэйл. Что оба они — лишь воспоминания, сны наяву, и больше от них ничего не осталось. В это он поверить не мог. Не мог себе этого позволить.

Прежде чем Эверетт додумал эту мысль до конца, Кэйл растаял.

ГЛАВА 14

На рассвете, никем не замеченный, он вышел из дому и спустился с горы. Когда добрался до Сабмишна, улицы уже оживали. Он шел по широкому проспекту, смакуя безразличные, мимолетные взгляды идущих навстречу людей. Здесь сны не предвозвестили его появление.

Мексиканские торговцы начинали рабочий день — сооружали на тротуаре сиденья из ящиков для молочных бутылок, ставили лотки, раскладывали товары: обшарпанные компьютерные дискеты, ломаные ноутбуки на солнечных аккумуляторах, початые пузырьки с таблетками, наборы краденых ключей для домов в Эйт-Хашберри и Каллисто (к каждой связке прилагался написанный от руки адрес).

Он увидел телеевангелиста — того самого, что заступил путь мотоциклу Фолта, когда Эверетт приехал в город. Робот рисовал на тротуаре мелом. Огромное туловище сложилось пополам, ветхая ряса лопнула по шву на спине — виднелись предохранители и пучок проводов. Невдалеке стояли двое маленьких мексиканцев, боязливо подшучивая над ним. Робот не обращал внимания. Но когда Эверетт подошел поближе, телеевангелист учуял его и повернул лицо-экран. Эверетт знал, что на самом деле его видят не изображенные на экране глаза, а телекамера, однако не смог оторвать от них взор.

На асфальте было изображено мелом распятие в средневековом стиле. Рука робота скопировала его со сверхъестественной точностью.

— Ты узнаешь сей знак? — спросил телеевангелист на удивление слабым голосом; на смену его неистовству пришло уныние. — Ты, человек, падший столь низко.

— Узнаю, — ответил Эверетт.

— Когда-то Христос был вашим царем. — Робот выпрямился над рисунком и повернулся к Эверетту «лицом». Ряса на нем была выпачкана мелом. — Я знаю: сие есть истина. Я помню.

— Может, это только программа считает, будто помнишь, — возразил Эверетт.

Телеевангелист сокрушенно покачал головой, и лицо на экране покачалось в такт, при этом закрылись глаза и поджались губы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});