Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж

Вот так все и сложилось. Мне вновь предстояло жениться. Несмотря на многозначительные препятствия как политического, так и личного характера, я подумал, что нашлась подходящая невеста. И кроме того, в союзе с рейнской красавицей было нечто романтическое… Семейное предание Клеве гласило: в стародавние времена волшебный рыцарь прибыл по Рейну на лодке, влекомой двумя белыми лебедями (геральдический символ чистоты и невинности), тайно встретился с дочерью герцога Клевского и стал отцом ее ребенка. Вот кто был предком моей Лебединой Принцессы…

— Тогда пошлите в помощь Уоттону Уильяма Питри и поручите им как положено подписать и засвидетельствовать договор, — наконец сдался я.

Кромвель просиял.

* * *

Спустя три недели он испросил у меня аудиенции. Рука его сжимала свиток с посланием от герцога Клевского. В полном молчании он вручил его мне, я сломал печать и прочел содержимое свитка.

Потом я передал документ обратно Кромвелю, дав возможность этому законоведу внимательно прочесть его, а сам отошел к окну. Передо мной был унылый туманный садик, чахнувший под осенними дождями. Мои мысли разбрелись, словно запутавшись в голых ветках и опавшей листве.

— Ну вот, значит, так тому и быть?

— Что вы сказали?

— Я спросил: так тому и быть? — Кромвель постарался скрыть легкую досаду, но она явно прозвучала в его голосе. — По-моему, с договором все в порядке. Должен ли я известить герцога о вашем решении?

— Да. Герцог Клевский станет моим братом.

Немецкий братец? Немцы… Их натура казалась мне совершенно чуждой. А уж кухня!.. Какие у них здоровенные, тяжеловесные ноги и мощные бедра… И имена такие же: Вульф, Гизелла, Урсула. Их унылая медлительная жизнь так отличается от веселой английской живости. (Но моя Анна не может быть такой; она совершенно другая.)

Да, Анна похожа на Джейн, я понял это, глядя на портрет. Мне понравилось ее золотистое платье, богато украшенное самоцветами и затейливой вышивкой. Видимо, наши вкусы совпадали. Как хорошо мы будем смотреться вместе на приемах! Она кажется сообразительной и сумеет избежать глупой властности Екатерины и грубой наглости ведьмы. Нет, моя невеста с грустными потупленными глазами так же мила, как Дженни.

При мысли о ней вернулась знакомая боль, которая никогда до конца не покидала меня. Скорбь о Джейн намного пережила ее саму… Я понимал, что должен забыть ее, уже пора. Но…

* * *

Придворные с восторгом встретили известие о том, что скоро в Англии вновь будет королева. Лишенному женской половины двору грозит либо рутина бесконечных дел, либо неистовая распущенность нравов — в зависимости от возраста и настроя холостого короля. Последние два года все кругом тонуло в унынии и тоске, как и я сам. Заботы мужской части двора сосредоточились на укреплении благосостояния, религиозной политике и торговле с иноземными державами — типичные увлечения солидных зрелых людей.

Подданные королевства также радовались предстоящим королевским свадебным торжествам. Анну они не приняли и не успели толком привыкнуть к моей любимой Джейн, поэтому в народе сложилось мнение, что у нас нет настоящей королевы с 1527 года, когда поползли первые скандальные слухи о начале «великого дела». Более двенадцати лет страна пребывала в терпеливом ожидании. Теперь в Англию приедет заморская принцесса, утонченная и родовитая. Может быть, ее будут называть Серебряным клевским лебедем… Эти слова пленяли плавной и нежной мелодичностью.

Итак, в ноябре в Клеве состоялось подписание брачного договора, и мне сообщили, что леди Анна готова незамедлительно выехать в Англию. Я повелел, чтобы по всей стране гонцы разнесли славное известие: «Вскоре у вас будет новая королева!» И подданные ответили всеобщим ликованием!

Год подходил к концу. Принимая во внимание хрупкое телосложение Анны, все понимали: основную часть пути лучше проделать на лошадях, ибо долгий морской вояж чреват опасностями. Поэтому она в компании придворных дам медленно колесила по просторам Северной Германии. А когда немецкая принцесса прибудет в Кале, ее быстро переправят на берег Англии, и она успеет в Лондон к Рождеству.

Дело было решенное, и я с волнением ждал начала нового романтического приключения. Мне очень хотелось узнать о моей невесте все, вплоть до мельчайших подробностей, дабы заранее, еще не видя ее воочию, представить нашу будущую совместную жизнь.

Как только ко двору вернулся Николас Уоттон, я призвал его к себе и забросал вопросами. Для начала я уточнил политические предпочтения молодого герцога, и главное — его отношение к Ватикану.

— В конце концов, известно, что одна из его сестер вышла замуж за герцога Саксонского, и у нас возникли сомнения, не имела ли Анна предварительной договоренности с герцогом Лотарингским, — сказал я.

— Да-да, — улыбнулся Уоттон, качая головой (остатки клочковатых седых волос придавали ей сходство с отцветающим одуванчиком). — Сестра согласилась на этот брак, хотя, насколько я понял, пока не доставила своему мужу удовольствия видеть ее за чтением лютеранского трактата.

— Мы не собираемся осуждать его! Впрочем, я не позволил бы жене брать в руки еретические книги! Полагаю, леди Анна благочестиво проводит время за чтением канонических текстов Писания? — небрежно бросил я.

— Ничего подобного. Она при мне и к молитвеннику редко прикасалась.

— Ей по душе рыцарские романы? А может, она любит романтическую лирику?

— Никогда не слышал об этом, — ответил он, пожимая плечами. — В Германии вообще не приветствуется увлечение женщин науками или литературой. Считается, что ученые или начитанные особы лишаются очарования женственности.

В этом была доля истины. Достаточно вспомнить поднаторевших в новых доктринах Екатерину или Марию — оттого-то они и превратились в чопорных мужеподобных упрямиц. Елизавета тоже начала проявлять тревожные склонности к учению, что сделало ее серьезной и непривлекательной — совсем как Артура! Никто из кавалеров и не взглянет на Елизавету, печально подумал я. Несмотря на то что она выглядела совсем недурно и вдобавок была законной принцессой.

Итак, прекрасная леди Анна, похоже, соответствует изначальному замыслу Господа. Да, женщине нужны искусство и образование лишь для того, чтобы радовать мужчин.

— Ах! — воскликнул я. — Должно быть, ей нравится музыка!

— С чего вы взяли? — изумленно спросил он.

— А разве нет?

— Я ни разу не слышал, чтобы она музицировала.

Тогда она, вероятно, настолько скромна, что не желает показывать свои таланты перед посторонними. О, превосходно! Какая добродетельная девушка! Я невольно сравнил ее с другой Анной, которая едва ли могла удержаться от игры на лютне перед первым встречным, хотя явно переоценивала свои дарования.

— Я не думаю, что она умеет играть, — добавил он. — Ее брат герцог полагает, что музыканты слишком распущенны и дурно влияют на нравы почтенных дам.

Марк Смитон. Боже, неужели это имя и связанные с ним воспоминания никогда не перестанут терзать меня? Почему до сих пор я так страдаю, ведь прошло уже больше трех лет? Три года, шесть месяцев и два дня…

Уоттон, видимо, тоже припомнил печальные события и в замешательстве потупил глаза.

— Возможно, он прав, — небрежно сказал я.

Значит, леди Анна не привезет с собой коллекцию инкрустированных лютней или затейливо украшенных верджинелов с клавишами из слоновой кости, не порадует она меня и новыми сочинениями. Долгими зимними вечерами мы не будем отдыхать у камина, слушая музыку. Какое разочарование! Но с другой стороны, не появится и новоявленный Марк Смитон, и никто из ухмыляющихся придворных льстецов не преподнесет в дар королеве изысканные и новомодные инструменты.

— Ничего, менестрели усладят наш слух хорошей музыкой и сыграют танцевальные мелодии на балах… — заметил я и, помолчав, поинтересовался: — Она умеет танцевать?

— Нет, ваша милость. То есть я ни разу не видел, как госпожа танцует. По мнению ее брата, балы относятся к греховным забавам, столь же порочным, как увлечение музыкой.

— Бог ты мой! Неужели у них при дворе не танцуют?

Даже Екатерина любила потанцевать!

— Увы, нет. — Он вяло улыбнулся.

Ладно, все равно я уже свое отплясал. После смерти Джейн я не танцевал ни разу, да и прежде из-за больной ноги это занятие давалось мне с большим трудом. А с тех пор язва стала мучить меня еще больше. И к тому же я изрядно прибавил в весе… Теперь танцы причинили бы мне не только физические страдания — никому не доставит удовольствия осознание того, что ты неуклюж и громоздок. Пусть уж у меня будет хорошее оправдание в лице добродетельной молодой жены, и тогда не придется открывать истинную причину отказа от балов: мое загнивающее старое тело.