Варя. Я все вижу - CrazyOptimistka

видеть только их. — Бурчу себе под нос, устало опускаясь на мягкую поверхность.

— А знаешь, почему ты нас раньше не видела? Потому что не хотела. Сузила круг до минимума, игнорировала присутствие остальных. Думаешь, тебя спасало именно это? Нет, Варя, это у нас просто не было надобности в том, чтобы вступать с тобой в контакт. — Егор раздраженно фыркает. — Все необходимые вещи ты найдешь в шкафу и на столе. Собрание будет в восемь утра, не опаздывай.

И он исчезает из комнаты, видимо, устав носиться с человеком. А может быть по своим делам, как демон. Уточнять не хочу, просто закрываю дверь на замок и возвращаюсь к дивану. Усталость берет вверх и я даже не рыпаюсь в сторону ванной. Обещаю себе полежать буквально полчаса, но проваливаюсь в тяжелый и крепкий сон, так даже и не раздевшись.

Глава 24. Сейчас

Вырваться из плена кошмаров удается лишь с пятой попытки. Я просыпаюсь на самом страшном моменте, переворачиваюсь на другой бок и сон тут же затягивает меня обратно. И так по кругу, будто меня насильно заставляют смотреть сериал, который мне не нравится. И вот, наконец, разлепляю тяжелые веки и понимаю, что в комнате уже слишком темно.

Интересно, который час?

В больнице с этим было проще, так как я ориентировалась по обходам охраны. Отбой был в девять, а затем каждые три часа по коридорам раздавались гулкие шаги. Восемьдесят девять в одну сторону и столько же в другую. Плюс сто двадцать четыре шага при обходе обеденной зоны, душевых и туалета. Когда ты заперт в небольшой комнате и у тебя бессонница, вариантов для развлечения не так уж и много. Либо смотреть на небо сквозь зарешеченное окно. Либо счет шагов, который заменяет пересчет барашков. В сон от этого не клонило, но хоть как-то занимало время до наступления утра.

Я ловлю себя на мысли, что почему-то сравниваю это место с больничной палатой. Хотя здесь и решеток нет, и помимо койко-места есть еще и другая мебель, и в душ я могу пойти в любое время. Да я вообще могу отсюда просто взять и выйти на улицу.

Я…я…свободна?

До сих пор не могла в это поверить. Даже ущипнула саму себя за руку, чтобы убедиться в правдивости всего происходящего и тут же ойкнула от боли. Но боль на этот раз приносила с собой то, что я уже давным-давно похоронила на дне своей души.

Надежду.

Если бы крылья за моей спиной не были обломаны, я бы взлетела. А так, обрубки дернулись и заставили спуститься с небес на землю.

Это еще не финал, так что радоваться будем потом.

А сейчас время привести себя в порядок, что я и принялась делать. Делаю воду настолько горячей, насколько могу вытерпеть и долго стою под хлесткими струями. Жаль, что под ними нельзя смыть все, что накопилось внутри. Мне кажется, что в ванной я провела вечность. Красная, как рак и завернувшаяся в мягкое полотенце, возвращаюсь в комнату. Прохладный пол приятно холодит ступни после горячего душа, в теле чувствуется легкость, а в голове царит пустота. Зажмуриваюсь и разрешаю себе побыть в этом состоянии еще немного прежде чем реальность заново покажет свои зубы. В дверь коротко стучат и это заставляет меня вздрогнуть.

— Кто? — спрашиваю, не сдвигаясь с места и крепко цепляясь за край полотенца, которое так и норовит сползти с сильно исхудавшего тела.

— Это Софья, — слышится звонкий и смутно знакомый голос, — администратор этого заведения. Хозяин попросил передать тебе кое-что. Ты откроешь или оставить у порога?

— Оставьте у порога, — прошу ее и, помедлив, добавляю, — спасибо.

Отсчитав про себя до ста, достигаю двери и с осторожностью выглядываю в небольшую щелку, убеждаясь в отсутствии кого-либо за ней. И только потом вытягиваю руку и поддеваю пакеты из крафтовой бумаги, затягивая их внутрь. Первый пакет с известным брендом магазина нижнего белья и я очень сильно надеюсь, что отоваривалась там Софья, а не Егор. Второй пакет с тремя коробкам, в которых я нахожу разную обувь. А вот третий пакет оказался достаточно увесистым и набитым чем-то, что невозможно разглядеть с первого раза. И только вывалив все на диван, я понимаю, что это такое.

Мои вещи.

Не новые, а именно те, что лежали в моих шкафах. Да, мятые, да кое-какие в пятнах, да их будто неаккуратно смели одним махом и затромбовали в этот пакет. Но они мои. Пробегаюсь по ним дрожащей рукой и не верю своим глазам своей еще одной находке.

Брошь в виде метлы.

— Господи, — выдыхаю и сжимаю ее так, что она больно врезается своими краями в кожу. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Опускаюсь на край дивана, потому что ноги перестали меня слушаться. Мечусь безумным взглядом по комнате в надежде, что сейчас увижу…

— Сень, — шепчу, — Сенька, где ты?

Я помню, как Олег тогда сказал, что мы его потеряли. Но в тоже время я хватаюсь за безумную идею того, что он мог и ошибаться. И вкладываю в свои мольбы все свои силы и душу, однако в комнате по-прежнему остаюсь одна. Зачем ее тогда сюда положили? Без домового эта брошка теперь стала обычной безделушкой. Бросаю ее на диван и выуживаю из вороха одежды джинсы и относительно чистую футболку. Сборы в ванной занимают несколько минут и оттуда я выхожу уже одетой и с высушенными волосами, которые из-за неудачной больничной стрижки торчат рванными отросшими прядями в разные стороны. Остальную одежду собираю обратно в пакет и задумываюсь над тем, что нужно снова отыскать администратора. Во-первых, стоит узнать о наличии стиральной машинки, чтобы все перестирать и привести в божеский вид. А во-вторых, мой желудок вдруг внезапно громко заурчал, напоминая мне, что я еще жива и мне нужна еда.

— Ты сможешь, — говорю сама себе, а затем делаю глубокий вдох и выхожу из комнаты.

И если внутри моего временного убежища стояла гробовая тишина, то здесь меня накрывает паника из-за громких голосов, музыки и прочего шума, от которого я отвыкла. Пячусь обратно и снова оказываюсь в спасительной тишине. Но стоит