Пандемоний - Дэрил Грегори

Внешняя стеклянная дверь была немного приоткрыта. Я попытался открыть ее пошире, чтобы нащупать колотушку-кальмара, но она была заперта.

Лью прижался ладонями к одному из узких оконных стекол возле двери.

— Ни черта не видно, — сообщил он. — Хотя, по моему разумению, ночной портье не должен спать.

Я прикоснулся к «кальмару» и провел рукой от головы к одному из щупалец. Колотушка была сухая, однако ее поверхность показалась мне какой-то маслянистой и слегка грязноватой. Я осторожно потрогал кончик щупальца и надавил на него подушечкой пальца. В следующее мгновение над входной дверью зажегся свет.

Мы с Лью вздрогнули от неожиданности, переглянулись и в унисон усмехнулись.

Дверной засов громко лязгнул, и мы мгновенно сделали серьезные лица. Дверь, замыкающаяся внутри на цепочку, приоткрылась на пять-шесть дюймов. На меня, удивленно открыв рот, смотрела сухонькая старушка с седыми волосами. Ей было лет семьдесят — семьдесят пять. Маленькое костистое личико на тонкой шее. Пронзительные глаза, острый носик, обветренная морщинистая кожа — то ли от долгого пребывания на открытом воздухе, то ли от неумеренного курения. Во внешности старухи было что-то такое, что придавало ей сходство с осиротевшим птенцом кондора, которого собрались покормить куклы-марионетки.

— Вы что, пьяные? — сердито спросила старушка.

Ее голос был на удивление низким и резким.

— Нет, мэм, мы не пьяные! — Я недовольно глянул на брата, готового расхохотаться. — Вы просто напугали нас.

Стоявший позади меня Лью счел нужным вступить в разговор и приветственно поднял руку:

— Привет.

— Вы знаете, который час? — не слишком любезно осведомилась пожилая леди. — Не следует находиться вне дома в это время суток.

— Нам нужны комнаты, — сообщил я.

— Или домики, — вставил Лью.

— Я не принимаю постояльцев после одиннадцати вечера, — ответила старушка. — Я не могу пустить вас в домики, покуда их не приведут в порядок.

Она замолчала и, мигнув, какое-то мгновение смотрела на нас.

— Вы тот самый паренек, который мне звонил.

— Именно, мэм, — вежливо ответил я, намеренно не став оспаривать слово «паренек».

Прошлым вечером мы перепробовали все существующие телефонные номера в Гармония-Лейк. В городке не было ни торговой палаты, ни полицейского участка, ни даже заправки. Мы наткнулись на шесть номеров. Пять принадлежали местным жителям, но ни у одного из них не было фамилии О'Коннел. Шестой номер оказался номером мотеля.

— Я же говорила вам, что сообщу ей о вашем звонке, — произнесла старая леди.

— Знаю, я просто подумал, что мы…

— Она еще не вернулась домой.

— Отлично, я вас понял.

— У нее нет телефона.

— Да, вы мне говорили.

Ее взгляд был устремлен в пространство мимо меня. Судя по всему, хозяйка мотеля пришла к какому-то решению. Она недовольно покачала головой.

— Послушайте… — начал я.

Старуха захлопнула дверь прямо перед моим носом. Звякнула цепочка, и дверь приоткрылась еще на несколько дюймов.

— Хорошо. Уже почти утро. Пожалуй, я смогу принять вас. Кроме того, мне уже не заснуть.

С этими словами она исчезла в глубине дома. Я посмотрел на Лью, затем решительно толкнул дверь.

Старуха была в другой комнате и явно намеревалась зайти в какое-то новое помещение. Я заметил, что ее седые волосы достигали уровня талии. На ней был розовый банный халат, на ногах — тренировочные брюки.

Передняя часть старого дома была поделена на три части. Середину занимал стол, покрытый виниловой скатертью в красно-белую клетку. Справа находилась темная комната, освещенная лишь тусклым светом стоявшего в углу стеклянного холодильника для напитков с логотипом «Кока-Колы». Что это — магазин? В полумраке угадывались полки со всяким сувенирным барахлом.

Хозяйка свернула налево, нырнув в помещение, которое должно было выполнять роль гостиничного фойе. Войдя в комнату, она приблизилась к конторке, сделанной из фанеры и прессованных опилок. Если бы не этот узнаваемый предмет мебели, комнату можно было бы принять за жилище образца 1972 года: овальный коврик, кресло на колесиках, обтянутое зеленой тканью, и гарнитур в шотландскую клетку, состоящий из кресла для двоих и диванчика. Обшитые темными панелями стены увешаны фотографиями вперемешку с устрашающего вида восковыми рыбинами.

— Вам следовало предупредить меня о приезде, — заметила хозяйка. — Нужно было заранее заказать номера.

— У вас не осталось свободных мест? — невинным тоном осведомился Лью.

— Кредитка или наличные? — задала встречный вопрос старая леди.

Я полез в карман, не глядя на брата. Засранец дождался, пока я вытащу бумажник, и лишь тогда произнес:

— Кредитка.

— Нам нужны две комнаты, — попросил я.

Лью покачал головой, однако не стал спорить. Возможно, уединение требовалось ему не меньше, чем мне.

Старушенция неловко, как будто обращалась с дробовиком, вложила кредитку в считывающее устройство. Я взял со стола брошюрку — сложенный втрое листок, отпечатанный на ксероксе в один цвет на желтой бумаге. На листке красовались та же картинка и тот же логотип, который я заметил на дорожном рекламном щите. Видел ли я уже Шуга? Конечно, причем не раз. Создатели брошюрки могли бы воспользоваться услугами компьютерного дизайнера.

— У вас, надеюсь, есть доступ в Интернет? — поинтересовался Лью. — Мне не обязательно нужна высокая скорость.

Хозяйка смерила его подозрительным взглядом.

— Вы в третьем, а вы — в четвертом, рядом с прачечной. Завтрак в полшестого.

Лью выразительно посмотрел на меня, удивленно подняв бровь. Прачечная?

Хозяйка вывела нас на открытый воздух и указала на левую гравийную дорожку. Стоя на крыльце, она проводила нас взглядом. Мы с Лью сели в машину и медленно покатили в указанном направлении. Первый домик, практически неразличимый в темноте, располагался всего лишь в десятке ярдов от стоянки. Лью высадил меня, а сам покатил дальше по узкой просеке.

Фары «ауди» высветили миниатюрный домик с остроконечной крышей длиной двадцать пять футов и шириной пятнадцать. Он был окружен деревьями. Перед фасадом — крошечная лужайка.

Лью вздохнул.

— За тобой, черт побери, должок.

Он оставил фары включенными, пока мы вытаскивали сумки из багажника. За домиком в просветах между деревьями блестела серебристая гладь озера.

Брат передал мне ключ, прикрепленный цепочкой к деревяшке такого размера, что она, в зависимости от обстоятельств, могла служить спасательным средством на воде или дубинкой-булавой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});