Бенефис Лиса - Джек Хиггинс

— Не очень-то они нас любят, финны, — посетовал Роммель. — Я никогда им не доверял. — Он закурил сигарету. — Ну, продолжайте.

— Сорса не будет знать пункт назначения полета, пока мы не окажемся на борту. Я рассчитал, что мы приземлимся на Джерси около одиннадцати. Я отдал приказ штабу группы армий Б оповестить Берлин в полдень, что вы вылетели на Джерси. Причиной столь позднего оповещения будет необходимость обеспечения безопасности вашего полета.

— Что будет происходить здесь?

— Генералы Шталпнагель и Фалкенхаузен прибудут днем и останутся на ночь. В субботу утром они уедут.

— А вы вернетесь вечером?

— Конечно. Чета Бернар будет знать, что вы здесь, но им не будет известно, что вы и на Джерси тоже. То же относится и к сержанту Дрешлеру. Он вас боготворит, в любом случае. Старый товарищ по пустыне. Если в будущем с ним возникнут проблемы, я с ними справлюсь.

Роммель обратился к Бауму:

— А вы, друг мой, справитесь?

— Да, господин фельдмаршал. Я, действительно, думаю, что справлюсь, — успокоил его Баум.

— Хорошо. — Роммель вытащил из ведерка со льдом бутылку «Dom Perignon», которую раньше принес мосье Бернар, откупорил ее и наполнил три бокала.

— Что ж, за моих друзей, за наше предприятие на Джерси.

Сара и Мартиньи провели вторую половину дня в ознакомительной поездке по острову. Они отправились в Гори, где Сара намеревалась показать Мартиньи Мон-Оргуэй, один из самых замечательных замков в Европе. Но оказалось, что теперь это особо охраняемый вражеский укрепленный пункт.

Во Фликет-Бей они наткнулись на партию подневольных рабочих, прорубавших дорогу к береговой артиллерийской батарее. Это были самые оборванные, грязные и истощенные создания, каких доводилось видеть Мартиньи. Он представился сержанту, который был сведущ в деталях, и тот рассказал, что это русские. После этого было тем более странно обнаружить батальон русской освободительной армии, укомплектованный, преимущественно, украинцами, охранявший северную береговую линию вокруг Бонни-Ньют-Бей.

Дальше их путь лежал к Грознез, к развалинам средневекового замка, откуда в направлении Гернси открывается потрясающий вид на Сарк, Херм и Джету. Забавно было то, что их ни разу не остановили, не усомнились в их праве находиться, где бы то ни было, даже когда они проезжали по Пятимильной дороге, повторяющей изгиб залива Сент-Уэн, которая, на взгляд Мартиньи выглядела как наиболее охраняемая на всей протяженности их пути.

Был уже вечер, когда они остановились у церкви на окраине Сент-Брелад-Бей. Сара вышла из машины, и Мартиньи последовал за ней. Они остановились под аркой ворот и заглянули внутрь. Здесь было кладбище, значительную его часть занимали солдатские могилы. Ряды крестов, каждый венчал аккуратную могилу.

— Не знаю, что Христос сделал бы с этими крестами, — сказал Мартиньи. — На каждом из них нарисована свастика.

Сара поежилась.

— Я ходила в эту церковь. Здесь я получила первое причастие.

Мартиньи лениво ходил между рядами немецких крестов.

— Здесь есть пара итальянцев и русский. — Он двинулся дальше, переместившись в более старую часть кладбища, проходя мимо гранитных надгробий и памятников. — Странно, — сказал он. — Я чувствую себя как дома.

— Что за нездоровые мысли? — упрекнула его Сара.

— Вовсе нет. Просто я нахожу, что здесь чрезвычайно спокойно, и вид на залив просто потрясающий. Но, полагаю, что нам нужно поторопиться обратно.

Они вернулись к машине и обогнули залив, проехав через Мон-Сохье. Сара сказала:

— Итак, как тебе экскурсия?

— Тесный маленький остров.

— И как мы вытащим отсюда Хью Келсоу?

— Говоря откровенно, не имею ни малейшего представления, так что, если появятся какие-нибудь идеи, не забудь поделиться со мной.

Он продолжал вести машину, насвистывая сквозь зубы нечто, лишенное всякой мелодичности.

Обед оказался странным действом. Мартиньи и Сара присоединились к остальным офицерам в основном обеденном зале. Здесь был Гвидо Орсини, Бруно Фелдт, капитан-лейтенант Эрих Дитрих и несколько других. У каждого опустевшего места была зажжена новая свеча, что Саре казалось жутковатым, но молодые офицеры были вежливы и внимательны, и наверняка чувствовали бы себя более свободно не будь здесь Мартиньи. Он надел форму из уважения к формальности обеда и это имело явный подавляющий эффект на остальных.

Элен де Виль входила и выходила, меняя тарелки. Саре наскучил высокопарный разговор, и она настояла на своей помощи Элен в уборке со стола, и присоединилась к ней на кухне, где Шон Галлахер сидел за столом, ужиная остатками.

— Там просто кошмар. Гарри словно привидение на празднике, — сказала Сара.

Элен приготовила поднос для Келсоу.

— Пока они все за столом, я отнесу это наверх.

Она поднялась наверх по лестнице из кухни и открыла дверь в главную спальню в тот самый момент, когда в другом конце коридора появился Гвидо Орсини. Он увидел ее, удивился, заметив поднос, и осторожно двинулся по коридору. Он замешкался, потом попробовал приоткрыть дверь в ее спальню. Элен впервые забыла повернуть ключ. Он осторожно заглянул внутрь, увидел открытую потайную дверь, и на цыпочках подошел к ней. Сверху слышались приглушенные голоса. Он послушал несколько мгновений, повернулся и вышел из спальни, закрыв за собой дверь.

Когда Гвидо вошел в кухню, Сара и Галлахер тихо разговаривали.

— А, вот вы где, — сказал он. — Они теперь перешли к политике. Могу я вам предложить прогулку по террасе?

— Ему можно доверять? — спросила Сара Галлахера.

— Не более чем большинству из знакомых мне мужчин, особенно рядом с такой чудной девушкой, как вы.

— Я, пожалуй, рискну. Если полковник Фогель будет меня искать, скажите ему, что я скоро вернусь, — добавила она официально.

С неба, усыпанного звездами, одной своей половиной светила луна, вызывая свечение всего вокруг. На фоне неба резко выделялись очертания пальм. Недавний дождь усилил аромат цветущих растений.

— Азалии, — Сара глубоко вдохнула. — Люблю этот запах.

— Вы замечательная девушка, — сказал Орсини по-английски. — Вы не возражаете, если мы будем говорить по-английски, правда? Рядом никого нет, и это поможет мне держать руки при себе.

— Хорошо, — согласилась Сара неохотно. — Но недолго.

— Вы бывали на Джерси раньше?

— Нет. После смерти мамы я жила у бабушки в Пемполе.

— Это ваша мама была англичанкой?

— Да, это так.

Сара очень осторожно отвечала на эти вопросы. Она села на гранитное ограждение, спиной к луне. Орсини предложил ей сигарету.

— Вы ведь курите Житан, не так ли?

Она уже успела привыкнуть к сигаретам, поэтому кивнула.

— В наши дни, нужно радоваться тому, что есть.

Орсини дал ей закурить.

— Просто замечательно, вы говорите по-французски с бретонским акцентом.

— Что в этом странного, если моя бабушка была бретонкой?

— Я знаю. Удивляет меня ваш английский. Высший класс. Я учился в Винчестере, помнится, я говорил, так что могу судить.

— Неужели? Значит, мне в детстве повезло. — Она поднялась. — Мне лучше вернуться, Гвидо. Макс не находит себе места, если я вне поля его зрения слишком долго, да еще с другим мужчиной.

— Конечно. — Она взяла его под руку, и они пошли обратно среди азалий. — Вы мне нравитесь Анн Мари Латур. Очень нравитесь. Я хочу, чтобы вы это помнили.

— Только нравлюсь? — поддразнила она Орсини. — Мне казалось, вы говорили, что любите меня. — Она вела опасную игру и вполне это понимала, но не могла противостоять искушению узнать, как далеко это может зайти.

— Хорошо, — сказал он. — Я вас люблю. — Он обнял ее и страстно поцеловал. — Теперь вы понимаете?

— Да, Гвидо, — ответила она тихо. — Я думаю, что понимаю.

В лунном свете на террасе появился Мартиньи.

— Анн Мари, где ты? — крикнул он по-французски.

— Иду! — откликнулась Сара и погладила итальянца по лицу. — Увидимся завтра, Гвидо. — Она побежала вверх по ступенькам лестницы на террасу.

Они все собрались вместе в маленькой комнате с окнами на террасу в задней части дома. Галлахер, Мартиньи, Элен и Сара. Галлахер наполнил Бургундским четыре бокала, а Элен немного приоткрыла французское окно, совсем капельку, подышала ароматным воздухом несколько мгновений и опустила тяжелую гардину.

— Итак, что будем делать? — спросил Шон Галлахер.

— Ходить он не может, это без вариантов, — сообщила Элен де Виль. — Джордж Гамильтон смотрел его сегодня днем. Есть опасность, что он потеряет ногу, если ее побеспокоить.

— По крайней мере, он пока в безопасности наверху, — сказала Сара.

— Он не может там пересидеть войну, — веско сказал Мартиньи. — Нам нужно переправить его в Гранвиль. Когда мы будем там, Крессон может радировать в Лондон, и они вышлют Лизандер в любую ночь, как мы захотим.