Париж между ног - Роузи Кукла

Потом уже вижу, несут десерт — сыр и коньяк, сигареты. Ну все, слава богу, закончились мои испытания и мне уже надо. Надо туда… Наконец-то я встаю и Халиде говорю, что мол, мне надо позвонить. Она догадалась и провела за соседнюю отгородку общей комнаты.

— Мари! Ты слышишь?

— Да, говори!

— Я у Халиды на банкете, но ничего не понимаю без тебя, извини. Как мне не хватает тебя.

— И что, это все, что ты хотела сказать мне?

— Мари не обижайся, в конце концов, мне ведь надо все это для дела. Ты можешь мне помочь?

— Как?

— Я подзову к телефону Халиду, а ты ее переспроси, кто это у нее в гостях и как я тут им, понравилась или как?

— Хорошо, что еще?

— Спроси, насчет того, когда со мной будет работать кутюрье.

Зову Халиду и тяну ее к телефону. Пока они говорят, я нетерпеливо еще раз прошу трубку.

— Мари еще спроси, как мне попасть в дамскую комнату?

— А ты что, прямо там и описаешься перед ней от восторга общения с ней, твоей Халидой?

Мари! Ну зачем же ты так грубо, помоги лучше мне, а то я… Ой, Мари!

Халида трубку взяла и, выслушав мою просьбе от Мари, смеясь повела меня следом и сама со мной, не пойму только зачем это она вместе зашла в туалетную комнату.

Но я только увидела долгожданный стульчак, как на него, задирая платье, опуская трусы мигом запрыгнула и такое выдаю, что права ведь Мари! Поднимаю голову и вижу как Халида, искренне смеясь, рядом присаживается на биде, задирая платье и стягивая черного цвета элегантные трусики, все, как и я только фасом ко мне. И пока мы с ней словно девочки маленькие присели то смеемся, глядя в глаза и пока я, да она, мы сидим с задранными платьями чуть ли не против друг-друга и тут она…

Потом как в замедленной съемке.

Я почему-то смотрю только туда, вижу, как у нее в просвете сбегают там капельки и следом на меня опускается ее горячая рука, она всем телом наваливается на меня, наклоняется, тянет, обхватывая за шею, притягивает к себе и следом целует куда-то в затылок, шею. Я не могу встать, ноги стреножены, платье задрано неприлично на бедрах и следом ко мне туда, между ног опускается ее рука…. Ой мама!

Потом происходит такое, что я уже вскакиваю и рядом стою перед ней, а она все ниже и ниже скользит лицом в поцелуях туда по животу… Боже, да что же это? За что это мне?

Но почему-то я так и держу свое задранное платье и жду… Жду почему-то ее поцелуев туда… Туда, где только что стекала водичка моя и где до этого я даже не представляла себе, что буду так перед ней, в таком виде стоять и ждать поцелуев туда в свой бугорок между губ…

Потом я, увидав отражение свое и ее в зеркалах тут же стесняясь, пытаюсь оттолкнуть ее голову, ступаю вперед, путаюсь в трусиках и валюсь на нее, мы с ней словно мешки валимся на кафельный пол, ударяюсь больно спиной… Пытаюсь прикрыться ладонью, просунутой между ног, но… мешают трусы, путают ноги, мысли мои и свои представления о сексе с ней. Неужели, мелькает в моей голове, это будет вот так на полу и где?

Но в следующую секунду она уже на мне улеглась, придавила телом, раздавила своим весом и рукой своей поднырнула под попку… Следом ее пальчик, коснулся, легко по мокрому следу проникает ко мне в …. Вы не поверите куда один пальчик влезает ко мне, а следом другой, но тот куда надо мне… Потом сразу же рука ее в растопыренных пальцах вся во мне, и я как бы сразу оказываюсь там между ее пальцами. Большой пальчик входит, как мальчик, а вот указательный пальчик как самый нахальный лезет, врывается в место запретное во мне. Я вдруг вскипаю от натиска и внезапного проникновения, от всего ее грубого вторжения со всех сторон … Секунду, две, три… Ее пальцы все время в движении проникновения… Я раздавлена всем; ее телом, и тем, что во мне, и вот еще мысль промелькнула, и где? Не давая опомниться, она погружает, словно вонзает в меня глубоко свои пальцы… Мне больно, мне неудобно, мне не, не…

— Нет! — Кричу — Нет! Отпусти! Не бьен! Нет не бьен! Пусти, слезь с меня!

И сталкиваю с себя…

Как я потом вылезала, хватала, натягивала трусы и скакала при этом на одной ножке со слезами на глазах — не помню. А Халида все пыталась ухватить меня за оголенные ноги и повалить рядом с собой, следом — того не помню уже. Только вспомнила, как я дала ходу оттуда и дверью хлопнула громко, скатываясь разъяренно на улицу. Хорошо, что Мари мне подсунула мои визитки, которой воспользовалась, второпях подзывая такси.

— Ну как? Как все прошло? — Спрашивает меня Мари, как только я молча мимо нее прохожу.

— Ничего.

— Как ничего? А что же она, почему больше трубку не брала, где была? Ведь я же звонила ей. — Я молча сижу перед ней на диване, и видно у меня такой вид, что Мари мне:

— Я так и знала, я ведь чувствовала! Она не достойна тебя, она плохая! Я ведь говорила тебе, предупреждала! Почему ты меня не слушала? Я же для тебя, я тебя….

Припала ко мне и заплакала.

Я сидела и гладила ей головку, такую аккуратную и умную, не то, что такую глупую, как у меня. Ее гладила, а перед глазами картины того позора, что мне Халида устроила с собой. Но то ведь оттого, что я так сама поступила.

А ведь, правда, как это я так нагло приперлась туда к ней? Ну и что?

Получила, вот так! Будешь теперь знать, как влезать к ним словно танк, и по такой дуре как я, все так и будут, но не стрелять, а сначала будут с тобой рядом садиться в туалете, а потом лезть руками, куда мне не надо!

Еще скажи, что счастливо и достойно отделалась ото всех. А то бы она тебя там оставила и тогда бы уже разнесла бы в тебе все, что ей было надо, вытащила бы, вывернула бы из тебя все вместе с твоими деньгами!

Ну, так ты поняла, наконец, что ей от тебя надо?

Наконец-то я все осознаю, что мне так и не пробиться через нее к кутюрье, и что ей только того и надо во мне, чтобы моими деньгами играться, да со мной, словно с девкой дворовой. Потому что и тут, как у нас дома, трахают девок дворовых по туалетам. Но я же не девка дворовая! Да что же это я, как я могла допустить с ней такое, как я поддалась на нее притязания? И почему она ко мне туда? Где же гордость моя? Где же, в конце-то концов, моя честь! Я ей покажу, как туда в меня лезть!

Череда нелепостей

Потом сразу же происходят несколько нелепых случаев, причем непрерывной чередой.

В полдень, после моего отдыха мне передают большой конверт без обратного адреса. От кого же это может быть?

Сначала я испытала шок, а потом злость, рассматривая те фотографии из конверта. Интересно, кто это так постарался?

На пяти фотографиях большого формата я с Халидой отснята в момент, когда мы с ней целуемся в вечернем клубе Ле Пульпе. Причем момент выбран такой, когда она рукой мою грудь мяла, а я ее обняла и застыла в долгом, глубоком поцелуе с открытым ртом. И так все снято, как в негативе, потому я догадалась, что все снимки сделаны с помощью фотоаппарата и камеры ночного виденья. Оказывается, они там все под прицелами папараций обнимаются, но из-за темноты в зале об этом никто даже не догадывается.