Когда на Лондон нагрянули банды - Эдгар Уоллес

Кора ушла в спальню, ее муж прошелся по гостиной, затем решительно направился за ней.

— Сэлли, — сказал он (этим именем он звал жену, когда случалась серьезная неприятность), — в полночь отплывает «Левиафан». Я сейчас позвоню и закажу тебе каюту. Зови служанку, пусть собирает твое шмотье. Отправляетесь в Саутгемптон вечером…

— Слушай, Керки… — возмущенно начала она.

— Послушаю, когда захочу. Делай, что сказал. Повторять не буду.

— Хочешь избавиться от меня?

— Чтобы избавиться от тебя, детка, есть пятьдесят семь разных способов — и ни в один не входит отправлять тебя назад в Штаты в шикарной каюте. Жди в Нью-Йорке, пока не дам знать. И не задавай глупых вопросов — делай, что сказал.

Перед уходом Кора зашла попрощаться. Она была совершенно спокойна. Керки бесстрастно поцеловал ее, подождал, пока она пересчитает деньги, которые он дал, и за талию провел жену к двери.

— Слушай, Керки, можно в Нью-Йорке я буду встречаться с Майком Харриганом, ну, тем парнем, что работал с Элштейном?

Керки усмехнулся.

— Стелешь новый ковер в некупленном доме?

— Керки, ты же знаешь, я плохого тебе не сделаю.

— Это Майк не сделает, если шансов вернуться мне на Запад будет хоть цент из доллара. Хорошо, детка, встречайся, но не заигрывай.

Из окна гостиной он наблюдал, как машина отъехала от отеля, видел высунувшуюся из окошка руку с платочком и помахал тоже, хотя и знал, что Кора его не видит.

— Славная крошка, — проговорил, ни к кому не обращаясь, — но тупая. Господи, какая же она тупая!

В уютно обставленной квартирке на Халф-Мун-стрит проживала девушка из Далласа, штат Техас. Откуда у нее были средства на жизнь, только Бог ведал. Керки снял трубку.

— Приезжай, детка. Мне так одиноко.

В полночь Кора позвонила с корабля. Все было чудесно. Каюта прекрасная, ресторан отличный, цветы великолепные. Керки рассеянно слушал, и запас его терпения быстро иссяк.

— Вот и хорошо, детка. Счастливого пути. — Он с облегчением повесил трубку.

Его ждали другие занятия, куда приятней, чем слушать всякую ерунду от изрядно поднадоевшей женщины.

…«Дорри» процветала. За четырнадцать дней были открыты тридцать шесть счетов — и крупных счетов. Лесли встречалась с управляющим банком, с которым они вели дела.

— Вы прекрасно поставили дело, юная леди, — сказал этот убеленный сединами ветеран финансов. — У нас никогда не было такого кредита. Знаете, сколько он составляет?

— Да, три четверти миллиона, я глазам своим не поварила, когда увидела. И, признаюсь, немного испугалась, Не могу понять, почему мистер Дорри доверил мне такой ответственный пост? Ведь я почти ничего не смыслю в банковском деле.

В глазах управляющего появился огонек.

— Не сказал бы, что он совершил большую ошибку.

Лесли слегка лукавила. Она прошла хорошую профессиональную подготовку, была толковым экономистом, но только в новых условиях ее способности смогли раскрыться в полную силу. Тем более, что рядом был молчаливый бухгалтер, который всегда мог поправить ее.

Однажды за ленчем она поговорила с женщиной, занимавшей важный пост в банке, и, вернувшись в контору, послала за бухгалтером.

— Мистер Моррис, это правда, что за месяц до моего прихода фирма была несостоятельной и пребывала на грани приостановки платежей?

Бухгалтер кивнул.

— Правда, мисс Рейнджер. Затем мистер Дорри взял нового партнера — продал по сути дело и оставил себе лишь очень малую долю.

Лесли покачала головой.

— Это меня и смущает — почему мы так неожиданно стали процветающей фирмой? Почему к нам стали приходить заказы на огромные поставки из-за рубежа? Кстати, один груз пришел сегодня утром. Я видела накладную: четыре тысячи мест ножевых изделий. Мы торгуем ножевыми изделиями?

Моррис улыбнулся.

— Нет, мисс Рейнджер, но мы агенты людей, которые торгуют ножевыми изделиями. Вы еще столкнетесь с целой кучей заказов, которые вам трудно понять, но ничего — вникните.

Всякий раз, когда Лесли попадала в тупик, он говорил ей: «Ничего, вникните». Она, конечно, вникала. Но лучше было бы у нее начальство, к которому можно пойти за советом. Недавно Лесли с изумлением выяснила, что по сути стоит во главе дела. Она подписывала чеки на огромные суммы, договаривалась с американскими банками о кредитах, от сумм которых у нее перехватывало дыхание. Визировала бухгалтерские журналы, проверяла и утверждала выписки счетов. И наконец открыла для себя, как хорошо иметь дело даже с несостоятельной фирмой, нашедшей в себе силы для возрождения.

— Чем же все-таки вы занимаетесь? — спросил Терри.

— Всем, только ничего в этом не понимаю.

Терри передал ее слова Джигсу, что-то здесь казалось ему странным.

— Для меня, Терри, эти дела всегда были темным лесом. Высокие финансовые материи в моей юной жизни значат чертовски мало. Как я понимаю, это значит взять у одного и отдать другому, и наварить на разнице в процентах. Но как это делается, кто это придумал и как эти парни увиливают от наказания, это выше моего понимания.

В тот день в Скотленд-Ярде разрабатывалось во всех деталях контрнаступление на Керки Смита. Начальство все еще настаивало на его высылке из страны. Аллерман настойчиво отговаривал от такого шага.

— Не высылайте его, оставьте здесь. Есть план получше. Надо поколебать уверенность этого парня — рассыплется и вся его организация.

План американца был принят с некоторыми поправками и вскоре дал хорошие результаты.

Хозяин в своей гостиной читал утренние газеты. Официант только что убрал после завтрака приборы, и Керки пребывал в блаженном состоянии духа. Его переполняло чувство превосходства, которое тешит любого генерала. Портила настроение мысль об Эдди Теннере, но не очень. У Эдди похолодели ноги и он слинял — слинял в самый разгар жатвы, когда хлеба пошли богатые.

В гостиную вошел слуга.

— Керки, — тихо окликнул он.

Смит поднял голову.

— Сегодня утром полиция нагрянула к твоему парикмахеру, отключила все телефоны и арестовала Динки. Они неделю подслушивали телефоны.

Керки сложил губы, словно собрался присвистнуть.

— Как узнал?

— Получил телеграмму.

— Не думаю, чтобы они знали об этой точке.

— Не могут же они оставаться тупоголовыми все время… Они нашли сейф.

— В нем ничего не было, — быстро сказал Керки.

Слуга покачал головой.

— Да, вчера его вычистили, но они знали, что там было, и выпытывали у Динки, сколько посылок он отправил в Америку за последнее время.

— Кто выпытывал?

— Джигс. Всех выпроводил — всех этих лондонских фараонов — остался с Динки один на один… ты знаешь Джигса.

— Я знаю Джигса, — сквозь зубы проговорил Керки, — но знаю и Динки. Он не расколется.

— Дай Бог.

Слуга бесшумно удалился.

Дела обстояли скверно. Динки был одним из трех казначеев организации, кассиром и бухгалтером, каких еще поискать. Каждой почтой Динки отсылал в Америку увесистые бандероли с французской и американской валютой. А клиентам маленькой букмекерской конторы наверху поразительно везло — никто не уходил без денег. И мужчины, заходившие побриться и постричься, выходили из парикмахерской намного богаче, чем заходили. Подобное происходило и в табачной лавке в Килбурне — с той лишь разницей, что посетителей в заднюю комнату приглашали выбрать сигары.

— Это все из-за той охоты, — сказал Керки, когда слуга снова зашел. — Придется на днях поговорить с Эдди.

— Совет хочешь?

— Советы могу слушать каждый день.

— Так вот, оставь его в покое, — предупредил слуга. — У Эдди мозги похлеще твоих.

— Вот я и проверю, — усмехнулся Керки.

— Палка — она о двух концах…

Керки Смит вскипел.

— Черт возьми, что это с тобой сегодня?

— Ничего. Только думаю, ты совсем спятил, если думаешь, что Скотленд-Ярд ничего не значит. Дунуть в свисток большого ума не надо.

Хозяин улыбнулся.

— Тебе нечего больше делать как тренироваться в остротах?

— Я предупредил, Керки.

Несколько минут спустя Смит услышал, как снова открылась дверь; не отрываясь от газеты, он недовольно бросил:

— Что там еще?

— Привет, Керки! — сказал жалобный голос.

Он выронил газету. Это была Кора — Кора, которой сегодня утром он отправил страстную радиограмму.

— Они ссадили меня, Керки, перед самым отплытием. Зашли два парня, с ними еще женщина, и мне пришлось выметаться.

— Полиция? — Она кивнула. — Почему не позвонила?

— Керки, я звонила. Они дали мне телефон, но, по-моему, надули. По телефону ответили, что тебя нет.

— Во сколько это было?

— В два ночи.

Керки быстро прокрутил в памяти вчерашний вечер. В два он точно был дома, но не один.

— Почему тебя не выпустили? Что они сказали?

— Сказали, что паспорт не в порядке.

Он помолчал.

— Хорошо, ступай в свою комнату и сними шляпку. Поговорим потом. Не входи, пока не позову.