Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Она была хорошая. Она любила тебя. И уж, по крайней мере, в тысячу раз лучше твоих знакомых. Да партийная блядь Беатриса не стоит мизинчика на ее ноге!
– Но почему тогда Федорчук…
– Этот садист? Да потому, что ему легче записать в сводке, что убили еще одну путану, а не добропорядочную, любящую жену бизнесмена.
– Ты так думаешь? – всхлипывал он.
– Я знаю, что Яна тебя любила. А ты любил литературу, которая не всегда отвечала тебе взаимностью. Если б ты больше любил Яну, ты бы больше знал о ней и смог бы что-нибудь предпринять.
Ей даже смерть инсценировали как у шлюхи, чтобы ты не особенно рьяно искал убийц.
– Вы... ты так думаешь?
– Да любой так подумает, если умеет думать.
– Значит, я никогда не умел думать.
– " – Не поздно начать!
– Но кто? Что? За что?
– Вот эти вопросы мы вчера и решали с опером Лехой. Кстати, убили еще и Веронику.
– Ну вот, а ты утешаешь. Значит, убивают их всех.
– Веронику убили из-за денег. Или из-за шантажа.
Мы долго молча пили чай, пока Виктор, с трудом разлепив уста, не сказал:
– Ты не оставишь меня сейчас? Не уйдешь?
– Куда я денусь с подводной лодки?
Потом опять помолчали, но тут тишину нарушила я:
– Виктор, я знаю, ты перенес омерзительный допрос. Тебе давали понять, что это ты убил ее, потому что узнал…
– Да…
– Растереть и забыть. Они всегда подозревают мужа и предполагают в нем африканские страсти.
Но я хочу поговорить с тобой о другом… Не бойся, опер Леха верит мне и все, что узнает от меня, рассмотрит с разных сторон.
– Что тебя интересует?
– У тебя… У тебя лично есть враги?
– А при чем тут?..
– Иногда враги убивают твоих близких, чтобы убить тебя. А тебя убили дважды. Информация о Яне тоже убила тебя. Так вот, у тебя есть враги?
– Да вроде бы нет.
– А Нефедов?
– Он не любит меня. Но скажи, кого он любит?
Действительно, кого любит Нефедов?
– Это так. Нефедовых много. Но дело в том, что он не просто не любит людей – он их ненавидит.
– г –Да, – согласился он.
– Нефедов любил твоего сына Мишу?
– Теперь уж не знаю, что и сказать!
– Как... погиб твой сын?
– Уснул за рулем.
– Что-о?
– Говорят, это часто бывает. Он в последнее время много нервничал и принимал снотворное.
– Но не отправляясь же в Москву с семьей, да еще ночью. Тебе не показалось это странным?
– Я никогда не любил детективы и всегда считал, что милиции лучше знать.
– И теперь ты обожаешь милицию?
– Не издевайся Они просто говорили, что он переусердствовал со снотворным накануне.
– И ты поверил? Какой ты доверчивый! Какие все простые смерти – и нет виноватых, а? А ведь Нефедов ненавидит тебя откровенно, он даже не притворяется…
– Если бы он хотел что-то сделать против меня, он бы скрывал. Это же логично.
– А если он не может скрыть? Если из него прет? Помнишь сцену с Женей Свиридовым в «Фантоме»?
– До сих пор ломаю голову, почему это случилось.
– У него и до этого были такие случаи. Из-за чего его, например, выперли из университета?
– Ну и?
– За зверскую драку. Другой студент, идя на свидание, надел его джинсы.
– Ты это серьезно?
– Более чем.
Мы опять долго молчали.
– Я заплачу, – сказал наконец Виктор, – тому, кто узнает правду о Мише и Яне.
– Об этом после. Сейчас прими что-нибудь успокоительное и спи.
– Уснешь тут…
Но на самом деле он засыпал на ходу и ушел-таки в спальню.
У меня были свои идеи. Сообщив Кирюше, что мы с ним идем на прогулку, я вознамерилась навестить Машку. Телефон у Яны в книжке был.
Я набрала номер и, зажав ноздри пальцами, попросила Владимира Ивановича. Машка сообщила, что он вечером вернется из командировки. Отсутствие Стального было мне на руку.
– Вы? – Она смотрела на меня, как на говорящую обезьяну, когда сдуру открыла дверь.
– Я. Дай пройти. У меня разговор.
– Да-да-да, конечно… – Она лебезила передо мной, получив, видимо, хороший нагоняй от Стального.
– Чай, кофе, выпить?
– Кофе.
– Немного коньячка?
– Не помешает.
Мы сели друг против друга в шикарной кухне, уставленной самоварами.
– Что вас привело ко мне? – светски спросила она. – Нет, я знаю про Яну… Но не это же…
– Как знать, как знать…
– Но какое я имею отношение…
– Кто такая Сова?
– Какая Сова? Впервые слышу.
– Не впервые. Яна тоже говорила с тобой о Сове.
– Ах да, припоминаю…
Через ароматы кофе, коньяка и духов кисло запахло страхом.
– Слушай, Маша, сейчас это спрашиваю я. Завтра спросят в милиции. А в милиции, как ты знаешь, есть досье на людей, которые... привлекались.
– Я не привлекалась!
– Я ж не говорю, что за убийство.
– Ну а что такого я еще могла сделать?
– Разное бывает. Иногда бывает любовь... за деньги.
Машка помертвела. Значит, я угадала. А чего тут угадывать-то?
– Ни о чем таком я даже не знала лет до двадцати. Чепуху вы какую-то несете!
– Это твое последнее слово?
– Последнее. И не шантажируйте меня! Если вы думаете, что так добьетесь моего мужа – мне вас жаль. Ха-ха-ха!
Бедная девочка, как она боялась.
– Машенька, мне не нужен твой муж и деньги.
Мне нужно знать, кто такая Сова и почему ты так упорно от нее отрекаешься.
Она подумала секунду, сделала зверскую рожу и с вызовом сказала:
– Мне надо уходить!
Нам с Кирюшей ничего другого не оставалось, как тоже уходить.
О черт! В дверях парадной мы встретили Стального.
– Уж не от нас ли вы? А ну пошли назад.
– Не могу, Владимир Иваныч! Я забегала к Маше, чтобы узнать о Яне… Мало ли, у Яны были враги или что-то такое… Но они, оказывается, не крепко дружили.
– А может, все-таки зайдете? Я ведь тоже могу рассказать о Яне.
– Да неудобно как-то возвращаться, у Маши дела.
– Тогда, надеюсь, вы сходите со мной в кафе, вон, рядом, а потом я отвезу вас домой. Молодой человек любит мороженое? Тогда сбегай на улицу, займи очередь.
Такой расклад устраивал меня больше. Разговаривать с каждым из них по отдельности было мне на руку.
– Итак, что вас интересует?
– Ну, как всегда, враги…
– А почему вас это интересует?
– Дело ведет мой друг Алексей Старосельский, и он не считает, что очередную шлюшку выкинули из очередного «мерседеса».
– Слыхал о Старосельском. Думаю, что он прав.
По сравнению с остальными богатыми женами Яна одна не была шлюхой.
– Была, Владимир Иваныч. Задолго до брака, но была. Как и Вероника, которую убили. Впрочем, Вероника – «какой ты был, такой остался».
– И Веронику убили?
– Да.
– Допрыгалась, дурища. Небось жадность фраера сгубила.
– Видимо, так.
– Ну а что вы хотели узнать от Машки?
– То же самое, что от всех. За что, почему, кто?
– Что дает вал основание думать, будто Машка может что-то знать?
– Один случайный разговор. – И я пересказала этот разговор.
– Но ведь Машка отреклась!
– Проверить лишний раз никогда не вредно.
– Да, вы правы. И хуже, если это будут проверять в милиции.
Он стал удивительно печальным и задумчивым.
И тут меня осенило, почему! Мне не нужно было говорить ему, что именно меня осенило, он понял сам.
– Она думает, что я дурак и не ведаю, что творю, – сказал он загадочную фразу. – Бедная моя девочка, как начала врать, так и не может остановиться.
На чем мы и распрощались.
В доме пахло не так. Пахло теми дорогущими, отвратительными духами, которые называются сексуальными: тут и кошачья моча, и запах спермы, и, прелых черных листьев. Может быть, в умеренном количестве эти духи и впрямь сексуальны, но в неумеренном, да в наложении на не очень ухоженное немолодое тело – святых выноси.
– Кирюша! Сиротинушка ты моя, – голосила прямо в дверях дама торгово-халдейского типа.
Кирюша, вырываясь от нее, орал как резаный.
– Не трогай меня! Не смей меня трогать!
– Оставьте ребенка в покое, – сухо сказал Виктор и кивнул, чтоб Кирюша шел к себе.
– Евгения Ивановна – Вера Вальдемаровна, мать Яны, – представил он так же сухо.
– Наслышана, наслышана, – артистически хлюпая носом, заговорила она. – Уж так вас тут все любили! Так вы им помогали! Яночка не могла нахвалиться.
Мне хотелось спросить: как и каким образом она могла выслушивать Яночкины восторги, если в доме не появлялась, а по телефону не звонила. Впрочем, может, когда и звонила?
Она хлюпала носом (уже в черном кружеве на голове), несла бабью ахинею о любви к дочери, о бедной невинной овечке Яночке, красавице-умнице, лучшей из дочерей, о сиротиночке Кирюше и прочем.
Типаж был ясен. Если вы видите рядом с продавцом бабу с начесами и фиксами, разглагольствующую о пользе неважно чего (отрубей, подсолнечного масла или французских сапог), если вы видите бабу, рассевшуюся посреди парикмахерской и мешающую мастерам работать, покупающую-продающую что попало, если она вся в фиксах и чернобурках, а потому полна апломба – перед вами Вера Вальдемаровна (голову даю на отсечение, что зовут ее иначе).
- Мой подельник Твиттер - Анатолий Сигов - Детектив
- Голос из мрамора - Кэролайн Кин - Детектив
- Кузнец человеческих судеб - Юлия Алейникова - Детектив
- Спецназовец. Шальная пуля - Андрей Воронин - Детектив
- Я знаю, кто убил Лору Палмер - София Баюн - Детектив
- Улыбка Горгоны - Лариса Соболева - Детектив
- Я путешествую одна - Самюэль Бьорк - Детектив
- Джек Ричер, или Заставь меня - Ли Чайлд - Детектив
- Алый наряд Вероники - Марина Серова - Детектив
- Улыбнитесь, в вас стреляют! - Влада Ольховская - Детектив