Похвала подлости - Борис Поломошнов

Помпей привез из тех же мест 11200000 долларов, внесенных в казну, и помимо этих денег у него осталось еще 21000000 долларов для себя и своих друзей.

Цезарь овладел буквально бессчетными миллионами во время галльской кампании. За полководцами приходили публиканы, собиравшие с народа суммы вдвое большие, чем отправлялись в Рим» [32, с. 144].

— «Нарцисс и Паллант были превосходными исполнителями, полагавшими, что их жалованье не соответствует их заслугам. Чтобы компенсировать разницу, они продавали государственные посты (курсив — Б. П., Е. П.), запугиваниями вымогали взятки и выдвигали обвинения против тех, чьим имуществом хотели завладеть.

Нарцисс владел состоянием в 400000000 сестерциев; Паллант был достоин жалости, так как располагал лишь тремястами миллионами» [32, с. 294].

— «Сенат запретил своим членам принимать участие в финансовых и коммерческих операциях, но и надменные аристократы, каким был Помпей, и «святые», каким был Брут, обходили этот закон, действуя через посредников.

Оплаченные и неоплаченные проценты по займам, сделанным в городах Малой Азии для удовлетворения притязаний Суллы в 84-м году до н. э. разбухли так, что они вшестеро превышали первоначальную сумму. Для того, чтобы выполнить обязательства по этому долгу, общины распродавали свои строения и статуи, а родители продавали своих детей в рабство, иначе несостоятельных должников ожидало одно наказание — дыба.

Сулла вознаградил сына тем, что позволил ему скупать по минимальным ценам имущество проскрибированных.

Таким же способом Красс (поддержавший во время гражданской войны 82-го — 83-го годов Суллу. — Б. П., Е. П.) приобрел сотни особняков и доходных домов, которые сдавал внаем за большие деньги. Он купил государственные рудники, когда Сулла решил их денационализировать. Вскоре он умножил свое состояние с 7000000 до 170000000 сестерциев (25500000) долларов — сумма, сопоставимая с ежегодным доходом государственной казны» [32, с. 145–146].

Второй рейх. Себастиан Брант (1457–1521 гг.) в своем «Das Narrenschiff» («Корабль дураков», 1494-й год) написал: «Достоинства человека в нынешнем веке (курсив — Б. П., Е. П.) измеряются количеством монет, звенящих в его кармане» [83, с. 37]. И далее: «Правосудие продается за деньги. На виселицу попадают только мелкие воришки, ведь в сетях паука застревают не оводы, а жалкие комары» [83, с. 38]. И там же: «Правосудие слепо и мертво. «Песнь денег» оглушает страну, а зависть, стяжательство, мздоимство, кумовство … (еще раз подчеркнем: это — век XV-й. — Б. П., Е. П.) сокрушают право, науки и искусство» [83, с. 38].

— «Огромная гражданская армия была завербована Святой палатой в качестве членов особого подразделения ордена Святого Доминика — так называемого третьего или третичного ордена, членство в котором давало определенные преимущества — освобождение от налогов и бенефиций (лат. beneficium — благодеяние), запрещающий гражданскому суду возбуждать против членов этого братства какие бы то ни было дела» (курсив — Б. П., Е. П.) [89, с. 184].

«Естественно, количество членов приходилось ограничивать — столь значительно было число желающих завербоваться» [89, с. 184].

— «19-й Вселенский собор (заседавший с перерывами с 1545-го по 1563-й год) осудил продажу индульгенций. Однако отцы Церкви продолжали ими торговать и после этого собора» [53, с. 41].

Третий рейх. «Согласно распоряжению, подписанному в 1933 году первым лицом Третьего рейха — «О защите народа и государства», гестапо получило огромную власть: ему предоставлялось право (курсив — Б. П., Е. П.) прослушивать телефонные разговоры, вскрывать почтовые отправления, производить обыски и аресты без соответствующего правового обоснования и… (конечно же, как же без этого! — Б. П., Е. П.) конфисковать имущество.

Численность сотрудников гестапо с 1933 года по 1935 год возросла в 20 (двадцать) раз. Бюджетные ассигнования на содержание кадрового аппарата гестапо — в 40 (сорок) раз [85, с. 40–42]: служебное рвение и рьяное усердие заслуживают соответствующего поощрения и вознаграждения.

37. Помогай своему врагу умереть. Мучительно

Первый рейх. «Друз (сын императора Тиберия. — Б. П., Е. П.) был уморен голодом во дворцовой темнице. Пытка голодом продолжалась несколько дней, последние из которых прошли в агонии, и пленник даже пытался есть солому из своего матраца» [2, с. 79].

— «Калигула предпочитал свои жертвы убивать медленно, дабы дать несчастным почувствовать, что они умирают» [2, с. 404].

— «Галлиен (Публий Эгнатий Галлиен — римский император. — Б. П., Е. П.) Вериску: «Терзай, убивай, руби, пойми мое настроение, пропитайся моим гневом; все это я написал своей собственной рукой» [104, с. 662].

Второй рейх. «Эсперандо и Урансо вместе отправили на аутодафе 30 июня 1486 года — уже седьмое в Сарагосе в том году.

Эсперандо протащили по городу в клетке и отрубили ему руки на ступенях кафедрального собора, после чего раздели и четвертовали…

Хуан де Абадиа избежал участи в спектакле правосудия Святой палаты, покончив с собой в тюрьме — съел стекло от лампы» [89, с. 179–180].

— «Незадолго перед сожжением Сервет обратился к членам магистрата: пусть прежде, чем предать огню, ему отрубят голову. Об этой милости (курсив — Б. П., Е. П.) он просит на коленях. К нему тут же подскакивает один из помощников Кальвина: «Если отречешься, тебе окажут эту милость». Сервет выпрямляется во весь рост.

На холме высокий столб и куча сырых, еще с листьями ветвей. Сервета приковывают железной цепью. На голову ему водружают венок из пропитанной серой соломы. Рядом книги и рукописи, любимое детище, — они разделят судьбу их автора. Сервет умирает не сразу, умирает в долгих муках на неумолимо ленивом огне…» [117, с. 98–99].

Третий рейх. «После покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. его охватили злость и чувство мести, и он потребовал, чтобы участников неудавшегося заговора подвесили «на крюках, как скот на бойне». Он приказал превратить казни в унизительные мучения и заснять их на пленку, что было в его окружении воспринято как намерение время от времени показывать этот фильм сомневающимся или противникам, чтобы заставить их под страхом смерти отказаться от каких-либо действий, направленных против него. То, что впоследствии он сам посмотрел этот фильм, удивило их, тем более что они знали, что он не мог даже смотреть на разрушенные города» [62, с. 234–235].

38. Превращай людей в толпу, а толпу — в стадо

Сказано: «И люди обрадовались, что их снова повели, как стадо» [30, с. 281].

Первый рейх. «Когда строительство моста было завершено, состоялось великое празднество, иллюминированное на современный лад фейерверком. Народ пил без меры, лодки переворачивались, утонуло множество людей. С крыши Юлиевой базилики он (Калигула. — Б. П., Е. П.) разбрасывал золотые и серебряные монеты, швыряя их в собравшийся внизу народ, и с весельем наблюдал за разворачивающейся в толпе схваткой»[32, с. 289].

— «Император (Нерон. — Б. П., Е. П.) знал, как превратить любое общественное событие в шоу — будь то возвращение из Кампании после убийства матери (им — Нероном своей матери — Агриппины. — Б. П., Е. П.) или возвращение из Греции после паломничества на празднества. Даже прием и коронацию Тиридата царем Армении можно рассматривать как один из его спектаклей. Царевича привели на форум, где он в присутствии сената и преторианской гвардии выразил почтение Нерону. Все это происходило под приветственные крики толпы (курсив — Б. П., Е. П.), разместившейся на крышах» [24, с. 165].

Второй рейх. «За несколько дней до казни инквизитору следовало посоветоваться с гражданскими властями о дне, часе и месте передачи им еретика. Кроме того, надо было оповестить население, приглашая верующих присутствовать на казни, поскольку инквизитор должен пропагандировать церемонии веры, обещая пришедшим обычную в таких случаях (курсив — Б. П., Е. П.) индульгенцию» [89, с. 162].

— «В это время (24 августа 1572 года, воскресенье, ночь накануне дня святого Варфоломея) раздался удар набатного колокола. Окна домов осветились, по улицам зажгли фонари. Было светло, как днем. Колиньи (Гаспар Колиньи, адмирал Франции, у которого боевых ранений было больше, чем боевых наград. — Б. П., Е. П.) лежал, израненный, кровь заливала его лицо и нельзя было рассмотреть его. Герцог Ангулемский отер платком кровь с лица убитого, и Гиз узнал его. «Это он!», — вскричал Гиз, ударяя его тело ногою.

Между тем из домов вышли вооруженные горожане. Громадная толпа (курсив — Б. П., Е. П.) окружила тело адмирала. Все они были настроены проповедями своих священников против гугенотов. А тут Гиз, их любимец, еще больше возбудил толпу (курсив — Б. П., Е. П.) своими речами. «Смелее, братцы!», — кричал он. — Дело начато хорошо (курсив — Б. П., Е. П.). Пойдем к другим. Так приказал король, такова его воля!» Порукам ходили листовки с воззванием к горожанам… «уничтожить этих ядовитых змей». Толпа (курсив — Б. П., Е. П.) встретила этот призыв рукоплесканиями. Разбившись на отряды, под руководством назначенных старших, она рассыпалась по городу, и резня началась…