Свидетель обвинения - Сергей Рокотов

И вдруг... какие-то стальные пальцы перехватили ему запястье, ловко его вывернули, и пистолет вылетел в открытое окно машины.

- Куда поедем? - спросил сзади негромкий мужской голос.

- А? - вздрогнул от неожиданности Ренат и поглядел в зеркало заднего вида. Оттуда на него спокойно, изучающе, даже с какой-то грустью, глядели два карих глаза. Загорелое лицо, орлиный нос, седина на висках. - Вы кто? спросил Ренат.

- Я-то кто? - усмехнулся человек сзади. - Да так, в гости к тебе пришел...

- Я все отдам, все... Только не убивайте, - пролепетал безоружный и беспомощный Ренат.

- А что ты можешь отдать? - совсем уже горько усмехнулся незнакомый человек.

- Четыреста штук баксов... Вот в этом портфеле... Да ещё она... - Он указал подбородком на Жанну, сидящую на земле рядом с Шульцем. - Она, тварь... сто шестьдесят две штуки припрятала... Расколется, сволочь... Все ваше, все... Я попал, понимаю, попал...

- Ладно, разберемся... Выходи, - приказал незнакомец. - Нечего тут рассиживаться...

Озадаченный его монотонным голосом и какой-то заторможенной манерой поведения Ренат вышел из машины.

- Урою, падло! - немедленно бросился на него Шульц и сбил с ног могучим ударом кулака. Затем стал пинать ногами уже валявшегося на земле.

- Стой! - крикнул Шульцу высокий человек в ветровке, вылезший из машины. - Ты же обещал. Он не твой!

- Так он же ее... Он собаками её травил, - нудел Шульц. - Вон какой кусман от ноги оторвал этот бес, которого я шлепнул. А я с ней в одном доме жил... Она мне как сестренка...

- И все же он не твой, - спокойно произнес человек в ветровке.

- Да кто вы такой? - крикнул Ренат, валяясь на земле. Из разбитого рта текла кровь, он выплюнул на землю выбитый Шульцем зуб.

- Ты, Ренат Темирханов, зарезал в Волжанске Михаила Лымаря, - сказал Игорь Николаевич Дьяконов, продолжая внимательно изучать лицо человека, за которым так долго и безуспешно гонялся. - А предварительно вы со своим другом изуродовали его...

- Это не я! - крикнул насмерть перепуганный и совершенно парализованный услышанным Ренат. - Это Кротов! - Он-то полагал, что это самый обычный рэкет, ан нет - это другое, гораздо более страшное... Его нашли...

- Ты отравил своего сообщника Николая Пальчука, - продолжал Дьяконов. - Он умер в больнице.

- Да я вообще об этом понятия не имел! - закричал Ренат, и это было похоже на правду.

- Ты, Ренат Темирханов, зарезал по дороге из Волжанска и самого Кротова. Только не из чувства справедливости, а для того, чтобы забрать у него сто пятьдесят тысяч долларов, его долю из тех трехсот, которые передал ему Лымарь, который, кстати, застрелился у трупа сына..., - продолжал Игорь.

- Да? - вздрогнул Ренат, не знающий об этом.

- Да... Затем ты зарезал любовницу Кротова Светлану Татушину, чтобы забрать у неё деньги Кротова...

- Это не я, - тихо и неубедительно произнес Ренат, уже не в состоянии от страха пошевелить ни руками, ни ногами.

- Затем ты зарезал Карабанова и застрелил его двадцатилетнего сына, и все для того, чтобы забрать его деньги... А затем задушил старую женщину, вдову героя войны адмирала Дорошевича... Да, красиво ты тогда от нас ушел, должен тебе сказать, профессионально ушел... Все умеешь - и резать, и душить, и по дощечке над пропастью ходить, и бегать наперегонки, и растворяться в толпе... Но, видишь, как веревочке ни виться... Теперь тебе пришел конец...

- Они преступники! - закричал Ренат, понимая, что надо хвататься за соломинку. Страх за жизнь придал ему сил и вдохновения. - Лымарь и Карабанов наркодельцы, они отравили сотни и тысячи молодых людей! Они преступники из преступников! Кротов был бандит и рэкетир, он лично изуродовал сына Лымаря и заставил меня убить его! После этого преступления я находился в состоянии аффекта, я как будто потерял рассудок, поймите вы это!!! Я не мог находиться с ним в одной машине, с этим подонком и палачом... А эта проститутка Татушина жила и жировала на деньги, полученные от несчастий и смертей других людей... Вам что, жалко таких людей? А сына Карабанова я убил только обороняясь... А уж старушку... Что мне тогда оставалось делать... Она и так зажилась на свете.

- А за что ты изнасиловал и убил Олесю Карапетян? - тихим глухим голосом спросил Игорь, вставая перед извивающимся на земле Ренатом. - Разве она была преступницей? Разве она зажилась на свете? Ей было всего семнадцать лет, она только что закончила школу и поступила в институт, она радовалась жизни... Она могла бы выйти замуж, родить детей, могла бы прожить долгую и счастливую жизнь? За что ты убил ее? На, погляди ей в глаза! - И он сунул в нос Ренату фотографию убитой им двенадцать лет назад Олеси Карапетян.

Ренат смертельно побледнел, увидев эти большие черные глаза, глядящие с него со старой фотографии. Он почувствовал, что не в состоянии пошевелить ни руками, ни ногами... ТАКОГО он никак не ожидал... Все, что здесь происходило, было чем-то фантастическим, запредельным...

- Откуда..., - прошептал одними губами Ренат. - Откуда вы... Никто же...

- А вот это самое интересное во всем этом деле, - улыбнулся Игорь Дьяконов, расстегивая ветровку и вытирая пот со лба. - Самое интересное... Был свидетель, единственный свидетель обвинения. И если есть в этом необходимость, этот свидетель, вернее, свидетельница, даст показания против тебя... Это была маленькая, восьмилетняя девочка, заблудившаяся в ташкентских переулках и заснувшая под ветвистым деревом. Она видела все, что ты и Кротов сделали с семнадцатилетней Олесей Карапетян. А через двенадцать лет эта девочка слышала разговор двух убийц, находясь в соседней комнате... Сказать тебе, как зовут эту девочку? А, может быть, устроить вам очную ставку?

- Не надо, - прохрипел Ренат, понимая, что все кончено... От охватившего его ужаса, руки и ноги его стали просто ватными...

Шульц наблюдал за всем происходящим, открыв от изумления свой большой рот. А когда Жанна стала стонать от боли в ноге, он разорвал на себе рубашку и туго перевязал ей рану.

- Вот волк..., - прошептал он, сжимая пудовые кулачищи.

- Тебе долго удавалось уходить от нас, - сказал Игорь. - Но теперь все... Финита ла комедиа...

- Сдайте меня милиции! - вдруг истошным голосом из последних сил закричал Ренат. Он смертельно побледнел, глаза его жутко вытаращились, пальцы на руках скрючились. - Я требую суда! Требую закона!!!

- Я обещал суда над тобой своему другу, а обещания свои всегда стараюсь выполнять, - тихо сказал Игорь и вытащил из-за пояса пистолет.

Он уверенным движением привинтил к пистолету глушитель и передернул затвор. При этом перед его глазами стояли, сливаясь воедино, два лица изрезанное морщинами лицо Бориса Георгиевича Карапетяна и его семнадцатилетней дочери, умоляюще глядевшей на него со старой фотографии. Он словно видел перед собой ту лунную августовскую ночь двенадцатилетней давности, видел, как били и насиловали девушку Кротов и Темирханов, видел, как Темирханов пронзил её грудь своим острым ножом... На какое-то мгновение он отвлекся от Рената. И этого мгновения оказалось достаточно. Находясь на грани жизни и смерти, тот словно ужаленный, вскочил с земли и нырнул в открытую дверцу машины. Мигом включил зажигание и завел двигатель. Машина рванула с места. Сильным ударом распахнула ворота и помчалась по гравиевой дороге.

- Держи его!!! - заорал Шульц, вскакивая с места и стреляя вдогонку машине. Мимо!

- Проклятие!... - прошептал Игорь и, выскочив за ворота, стал целиться в бензобак "четверки".

Шульц тоже выстрелил и попал в заднее стекло машины.

- Сейчас налево повернет! - крикнул Шульц. - Давай, быстро в твою тачку! Догоним паскуду...

- Это как сказать... Всякое бывало..., - шептал Игорь, продолжая целиться в бензобак. Вот сейчас, сейчас она повернет налево и удобно будет стрелять... Но выстрел может быть только один, и он обязательно должен быть метким...

...Нет, все же не зря в свое время капитан Игорь Николаевич Дьяконов долгие часы проводил в тренировках по стрельбе. Выстрел оказался точным. Пуля попала в бензобак машины, когда та уже поворачивала налево и могла бы оказаться недосягаемой, скрывшись за аварийными домами. Машина загорелась и через некоторое время взорвалась. Оттуда раздался душераздирающий крик. Все было кончено.

- Есть!!! - закричал Шульц. - Ну ты даешь!

- Вот тебе и суд, вот тебе и приговор, - прошептал Игорь. - Однако, надо отсюда быстро сматываться...

Он подошел к ошеломленному Шульцу и пожал ему руку. - Спасибо тебе, братан. Надеюсь на ваше молчание. А мне пора... Да и вам тут рисоваться ни к чему, я полагаю...

- А бабки как же? - спросил Шульц, только теперь вспоминая про главную цель своего визита в дом Вадима Соколухина.

- Большая часть их, к сожалению, уже не пригодна к применению, усмехнулся Игорь, показывая на горящую машину. - Этот господин забрал их с собой в ад, портфельчик-то его желтенький так и остался лежать на правом переднем сидении его машины, а что в нем могло быть, кроме денег? Навряд ли зубная щетка и чистое белье в дорогу.