Лови день - Шарон Ли

– Твои слова, – признал Точильщик, – содержат многое. И у тебя есть рекомендации относительно нашего следующего шага, брат? Я прошу тебя почтить меня словами из твоего сердца.

Хранитель склонил голову, на секунду представил себе тот яркий клинок, которым была его сестра, и, наконец, произнес с некой долей ее понимания того, как вращаются людские миры.

– Т"карэ, мне пришло в голову, что Горм Трогар не знает, с кем он имеет дело. Возможно, нам следует провести небольшую демонстрацию, а потом уйти, чтобы дать ему время собрать необходимые сведения и заново обдумать то, что он сказал.

– Я слышал, – сказал Точильщик.

На секунду он застыл совершенно неподвижно, устремив свои светящиеся глаза на мужчину, который молча стоял за своим столом. Он тщательно обдумал идею своего брата и понял, чем она порождена и к чему ведет. Даже в ее поспешности он счел ее хорошей.

– Горм Трогар! – сказал он.

– Да, древний? Я могу быть вам еще чем-то полезен?

– Ты слышал слова моего брата, Горм Трогар. Я чувствую, что согласен с ним. Мы тебя научим, чтобы ты не пострадал из-за своего невежества в отношении Ножевого Клана Средней Реки. Потом мы на какое-то время тебя оставим, чтобы ты мог навести справки и получить факты. Мы вернемся через пять стандартных дней, чтобы снова говорить с тобой. А теперь внимай мне.

Точильщик на секунду закрыл свои огромные глаза, а потом открыл их – и спел.

Одну ноту, на границе невыносимого. Еще одну. И третью.

Миралдиновый стол для совещаний затрясся, покрылся паутиной трещин, а потом рассыпался в блестящую горку обломков и пыли.

Горм Трогар услышал, как кто-то цветисто и изумленно выругался на языке его юности. Узнав собственный голос, он заставил его замолчать.

– Знай же, – сказал Точильщик, – что это – самая простая из тех песен, которые я мог спеть тебе, Горм Трогар. Я выбрал ее потому, что ее простоты было достаточно для демонстрации, и при этом не были затронуты более сложные кристаллические структуры – например, те, которые входят в твои коммуникационные устройства. Мне жаль, что некоторые драгоценные камни в твоем произведении искусства тоже пострадали. – Он сделал знак своему брату, Хранителю, и кивнул, как это принято у людей. – Оставайся здоров, Горм Трогар. Мы вернемся через пять дней.

Двигаясь с неожиданной для столь крупных созданий быстротой, они прошли через комнату, перешагнув через рассыпавшийся стол, и исчезли за дверью. Горм Трогар заметил, как его рука дернулась к кнопке, которая перекрыла бы им выход, сжал кулак – и дал им уйти.

Он медленно подошел к обломкам распавшегося стола, наклонился и поднял неровный синий обломок. Зажав его в руке так, что острые края впились в ладонь, он перешел к сказочной иллюстрации мощи Хунтавас, на которой каждый из ста четырех миров был отмечен сверкающим драгоценным камнем.

И не слишком удивился, увидев, что их осталось только тридцать один.

Орбита Лиад

Лейтенант разведки Шадиа Не-Зейм была недовольна.

– Черт возьми, на целый год застрять на Лиад, – ворчала она себе под нос, пока часть ее сознания, отведенная для пилотирования, занималась такими повседневными мелочами, как калибровка пульта, анализ векторов, проверка координат и выравнивание скоростей.

– Я, конечно, не сомневаюсь, что это замечательно: Клан теперь имеет прекрасную здоровую дочку, которая сможет меня заменить, когда и если удача от меня отвернется, – продолжала она, наслаждаясь всеми оттенками своей истерики, – но все-таки, по-моему, целый год моей жизни – это чересчур. Глупый обычай – эти браки по контракту. Варварство. У нас есть современная технология. Почему бы Представителям не вести переговоры относительно генов, а потом не выращивать этих чертовых детишек в банках? А не мешать остальным заниматься своими делами.

Пульт замигал и снова засветился ровно. Координаты были введены. Ее глаза скользнули к второстепенным сигналам, ожидая увидеть зеленовато-голубой индикатор, означающий разрешение диспетчерской на взлет.

Вместо этого зажглась оранжевая лампочка – и одновременно прозвучал негромкий звуковой сигнал.

Правым пальцем она ткнула в кнопку связи.

– Не-Зейм слушает.

– Лейтенант Шадиа? Радость моих ночей, неужели ты собиралась улететь, не попрощавшись? Мое сердце разбито. Вероятно, я умру от этой раны.

Она невольно ухмыльнулась:

– Клонак тер-Мьюлин, ты старый мошенник!

– Никто не знает меня так хорошо, как ты, моя радость, моя шернубиа. Мое сердце лежит у твоих ног, все израненное. Обещай позаботься о моей дочурке, если я умру из-за тебя, жестокая!

– Клонак, твоя дочь старше меня!

– Разве это означает, что она не нуждается в заботе? Но я расчувствовался. Несомненно, я переживу эту травму, хотя и никогда не буду прежним.

– Я дрожу от стыда, – сообщила она ему, с трудом сдерживая смех. – Ты занял эфир и задержал мой отлет с какой-то целью или тебе просто захотелось поболтать?

– Ах, вот они, преимущества почтенного маразма! Но – да, раз ты мне напомнила, у меня была причина тебя вызвать. Когда ты выполнишь свое задание, дитя, явись во вспомогательную штаб-квартиру на Невлорне и поступи в распоряжение местного командующего.

Она вздохнула:

– Надо полагать, у тебя есть относительно этого какая-то официальная бумага?

– Она уже передана и записана в твоем вахтенном журнале. Увижу ли я тебя снова, о радость моих ночей?

– Откуда мне знать? Ты будешь на Невлорне на той релюмме?

– Ради тебя я готов даже на Невлорн.

Она рассмеялась:

– До встречи, Клонак. И пусть твое разбитое сердце как можно скорее срастется!

– До встречи, лейтенант Шадиа. Я в этом сомневаюсь. Тебе дают разрешение на отлет. Прыгай, как только будешь готова, и да будет с тобой удача!

– И с тобой, дружище.

Она отключила связь, нажала на кнопку включения и ввела команду: прыжок!

Откинувшись на спинку кресла, она моргала, глядя на посеревший в подпространстве экран – и поймала себя на тихом смешке.

«Целый год на Лиад! – подумала она, возвращаясь к своей гневной тираде. – И что потом? Она возвращается в разведку, она готова – она рвется снова лететь на задание, не желая ничего лучшего, чем нырнуть в просторы Неразведанного, ради славы Лиад и желанного отдыха…»

«Лейтенант разведки, первопроходец Шадиа Не-Зейм, – гласил ее приказ, – по возвращении к активной службе следующие три стандартных месяца будет заниматься наблюдениями за Запретными планетами (список прилагается), отмечая для последующего подбора любые и всякие обломки, возможно, технологического характера, проводя прослушивание на предмет значительного технологического прогресса или упадка…»

– Рейс мусоросборки? – спросила она у сидевшего за столом капитана.

Тот демонстративно пожал плечами:

– Кому-то это надо делать.

Тут с его комма прозвучал сигнал, и он отвернулся, предоставив Шадии кипеть. В конце концов она повернулась и ушла. Как ни верти, а приказ есть приказ…

И вот теперь Клонак тер-Мьюлин с его глупой болтовней и приказом явиться во вспомогательную штаб-квартиру по окончании мусоросборки. Слабый намек на какие-то пертурбации. Шадиа позволила себе улыбку и подумала, что, возможно, он все-таки будет на Невлорне.

Шалтрен

Цессили

– Древние, я глубоко сожалею о том, что не нашел оснований менять свою точку зрения.

На этот раз на стенах никаких украшений не было и стол для совещаний был из простой стали. Горм Трогар сложил руки на холодной поверхности и встретился взглядом с тем, кого называли Точильщиком.

– Понимаю, – серьезно прогудел тот. – А вы собрали дополнительные факты, Горм Трогар? Вы разговаривали с Джастином Хостро, вашим родичем, и потребовали от него более полный отчет?

– Я получил от Джастина Хостро всю информацию, которая мне нужна. И я повторяю: решение Хунтавас остается прежним.

Эти слова поразили слух Хранителя, словно кристалл, вопящий под невыносимой нагрузкой, а рядом с ним очень тихо вздохнул его Т"карэ.

– В этом случае я, Т"карэ Ножевого Клана Средней Реки, требую, чтобы меня выслушал полный совет Старейшин Клана Хунтавас. Я не получил удовлетворения. Наши переговоры описывают круги, посредине которых пустота. Жизни моей сестры и моего брата, какими бы короткими или долгими они ни были, слишком важны, чтобы зависеть от твоей прихоти.

Горм Трогар усмехнулся:

– Древний, в эту минуту ты разговариваешь с верховной властью Хунтавас. Никакого совета старейшин не существует: мой голос – это окончательный закон. – Он провел руками по холодной столешнице. – Вам не к кому апеллировать.

Наступило молчание – очень короткое по меркам Стаи.

– Горм Трогар, – проговорил Точильщик, и Хранитель заморгал, изумляясь терпеливости, которую сумел проявить самый торопливый из их Клана. – Похоже, ты счел нас глупцами. Разве я только что вылупился из яйца, чтобы поверить, будто на верхушке Клана, который простирается на множество миров, стоит одна личность, чье суждение…