Небо в шоколаде - Наталья Александрова

– Какие-то ужасы вы мне рассказываете, – проговорила Татьяна, опустив глаза и принимаясь за фруктовый салат, – но я все-таки хочу понять – кто же вы все-таки такой и зачем пригласили меня сегодня?

Леня не мог отвести глаз от ее хрупких плеч, от трогательно склоненной шеи. Он понял, что сделает все, лишь бы этой беззащитной девушке никто не причинил вреда.

– Дело в том, – начал он, приняв неожиданное решение, – что некоторое время тому назад ко мне обратился австралийский гражданин Билл Лоусон и попросил отыскать его родственников в России…

– А вы адвокат? – уточнила Татьяна.

– Нет, – улыбнулся Леня и не без гордости ответил: – Скорее, что-то вроде частного детектива.

– Как интересно! – Глаза Татьяны зажглись детским любопытством. – Прямо как в кино! Надо же, первый раз в жизни вижу настоящего частного детектива! Как Эркюль Пуаро!

– У меня нет таких замечательных усов, – потупился Леня, млея от удовольствия.

– И что же, этот австралиец – мой троюродный дядюшка?

– Возможно, – голос Маркиза звучал не вполне уверенно, – во всяком случае, он хотел разыскать именно потомков знаменитого путешественника Ильина-Остроградского…

– Не такой уж он знаменитый! Большинство людей о таком путешественнике и слыхом не слыхали!

– Ну, это еще ни о чем не говорит! – Маркиз расправил плечи, красуясь перед своей новой знакомой. – Большинство людей и про Миклухо-Маклая никогда в жизни не слышали!

– Ну, это вы чересчур! Про Миклухо-Маклая все слышали – как он жил среди папуасов… даже фильм такой был…

– Мы с вами отклонились от темы разговора, – Леня придвинулся еще ближе и покровительственно склонился над девушкой, – короче, я навел справки и выяснил, что из потомков Ильина-Остроградского остались только двое – вы и ваша двоюродная тетка, Елизавета Константиновна Денисова, дочь средней дочери профессора, Марии Львовны.

– Вот радость-то! – насмешливо протянула Татьяна.

Не обратив внимания на ее интонацию, Маркиз продолжил:

– После того как я сообщил господину Лоусону о том, что из его родственников имеетесь в наличие только вы и Елизавета Константиновна, он написал, что собирается в самое ближайшее время прилететь в Россию и непременно хочет встретиться с вами…

– А зачем разыскивает нас этот австралиец?

– Вот! – Маркиз выразительным жестом подчеркнул свою реплику. – Вы смотрите в корень! Билл Лоусон утверждает, что разыскивает он родственников якобы для того, чтобы составить завещание в их пользу… в том случае, если найдет их достойными такого благодеяния, но…

Маркиз сделал эффектную паузу, и Татьяна, не дождавшись ее завершения, прервала его:

– Ну вот, как только начинается такой приятный разговор, так сразу возникает какое-нибудь «но»!

– И очень серьезное «но»! Я навел справки о господине Лоусоне и выяснил, что завещать вашему австралийскому дядюшке нечего. Его дела вовсе не так хороши, как он хотел бы изобразить! Ему не то что наследников искать – самому впору разжиться где-нибудь деньгами!

– Зачем же тогда он нас ищет?

– В последнем своем письме Лоусон попросил выяснить, есть ли у вас и у вашей тетушки старинные римские монеты. Три такие монеты Лев Михайлович Ильин-Остроградский незадолго до смерти переслал своим дочерям – каждой по одной – и наказал беречь их как зеницу ока. Якобы эти монеты должны принести его потомкам счастье – но только в том случае, если они всегда будут держаться вместе. Господин Лоусон пишет, что одна такая монета досталась ему по наследству от бабушки, старшей дочери профессора, и он привезет эту монету в Россию. Он просит, чтобы вы также принесли свои монеты, когда встретитесь с ним – тем самым и подтвердив ваше родство, и сразу возбудив друг между другом чувство родственной доверительности… Скажите, Татьяна, у вас есть такая монета?

Девушка подняла на него взгляд, полный подозрительности и явственного недоверия.

– Вот, оказывается, в чем дело! Сначала – разговоры о мифическом австралийском дядюшке, о наследстве, а кончается все вопросом, есть ли у меня золотая римская монета! Мне сразу следовало понять, что здесь что-то нечисто – бесплатный сыр бывает только в мышеловке!

– Не волнуйтесь! – воскликнул Маркиз. – Я очень хорошо понимаю ваши сомнения, но уверяю вас – вам совершенно нечего опасаться! Никто не покушается на вашу монету; господин Лоусон хочет только взглянуть на нее, убедиться, что вы эту монету сохранили. Впрочем, я наводил справки и выяснил, что монеты сами по себе не представляют большой нумизматической ценности. Я, со своей стороны, хотел бы выяснить: для чего Лоусону это нужно? Возможно, монеты содержат какую-то ценную информацию – причем только собранные все вместе. В таком случае я хотел бы заставить Лоусона играть честно и разделить свою тайну с остальными наследниками – то есть с вами и вашей тетушкой…

– Почему я должна верить вам?

– А чем вы, собственно, рискуете?

Она взглянула на Леню испытующе и задумалась о чем-то, слегка прикусив губу.

– Все это очень и очень неожиданно. Я действительно мало чем рискую, потому что монета и вправду не слишком ценная, не раритет какой-нибудь. Тут вы правы. И тем не менее я вынуждена задать вам прямой вопрос: вам-то зачем все это надо? Если вы тот, за кого себя выдаете, то для чего вам посвящать меня в подробности всей этой истории? Ведь, насколько я поняла, вас нанял Лоусон для выполнения этой работы, а вы пытаетесь помочь мне…

– Во-первых, Лоусон меня не нанимал, то есть нанял, но не заплатил еще ни цента, так что я ничем ему не обязан. Во-вторых, всегда приятно, когда торжествует справедливость! В-третьих, Лоусон хотел использовать меня, что называется, втемную, а это, согласитесь, немногим нравится.

– Я вас поняла, – прервала Ленины излияния Татьяна, – но согласитесь и вы: чтобы принять вашу версию, мне требуется некоторое время… Подумайте, как бы вы повели себя на моем месте? Я привыкла к мысли, что я совершенно одна, совершенно самостоятельна, привыкла рассчитывать только на саму себя, только на собственные силы.

Она сказала это спокойно, просто сообщила очевидный факт, но у Лени вдруг отчего-то сжалось сердце. Эта девушка не может, не должна быть одна! Она такая хрупкая, нежная и беззащитная, как может она существовать в современном жестоком, безжалостном мире!

В волнении Лене не пришла в голову простая мысль, что Татьяна Ильина уже как-то прожила в этом жестоком мире двадцать шесть лет без его помощи. И, судя по ее внешнему виду, прожила она их не так уж плохо, по крайней мере, ничего страшного с ней не случилось. Стало быть, в характере ее имелись некие качества, позволившие ей, девушке из провинции, без всякой поддержки обжиться в Петербурге и найти там довольно приличную работу… Но Леня видел трогательный профиль, нежную девичью шею, завитки рыжеватых волос…

– И вдруг появляетесь вы, – продолжала Татьяна, бросив на него короткий оценивающий взгляд, – и сообщаете, что у меня есть родственники, да не где-нибудь, а у черта на куличках, аж в Австралии… Даже если это правда, согласитесь, нужно время, чтобы к ней привыкнуть.

– Вы мне не верите, – Леня едва сумел скрыть обиду. – Ну что ж, давайте сделаем так. До встречи с Биллом Лоусоном я познакомлю вас с вашей родственницей Екатериной Константиновной Денисовой. Она так и живет в той же квартире, где жил ваш покойный прадед, профессор Ильин-Остроградский. У нее много фотографий и памятных вещей. Она расскажет вам историю семьи. Монету можете не приносить, если боитесь.

– Я этого не боюсь, вы неправильно меня поняли. – Татьяна поднялась с места, – просто эта монета – единственное, что у меня осталось от матери, мне не хотелось бы ее потерять.

– Я понимаю, – Леня задержал ее руку в своей, – я вас очень хорошо понимаю и постараюсь помочь.

Лола не находила себе места. Она бесцельно слонялась по квартире, перекладывая вещи с места на место и натыкаясь на животных. Когда она в четвертый раз наступила коту Аскольду на хвост, он взвыл негодующим мявом, чего, надо сказать, не позволял себе почти никогда.

– Извини пожалуйста, Аскольд, – вконец расстроившись, обратилась к нему Лола, – я понимаю, что здорово надоедаю тебе, но сегодня у меня почему-то все валится из рук.

Аскольд поглядел на нее долгим пристальным взглядом и вдруг подошел и потерся об ее ноги.

– Дорогой, – растрогалась Лола, – ты не сердишься…

Она нагнулась и рискнула взять кота на руки. До сих пор он позволял такое только Маркизу, и то считаные разы. Аскольд был серьезным, авторитетным котом, он считал себя личностью и фамильярность в обращении с хозяевами не приветствовал. Собственно говоря, он и не признавал таких отношений – «кот и его хозяин». У кота не может быть никакого хозяина, он всегда сам по себе, тем более такой кот, как он, Аскольд. Эти люди, бесконечно слоняющиеся по квартире, его слегка раздражали, но приходилось их терпеть, потому что они приносили откуда-то целые упаковки вкусной еды. Однако Маркиз раздражал его меньше других, Аскольд чувствовал в нем родственную душу и со временем почти привязался к нему. Сегодня же ему вдруг совершенно неожиданно захотелось показать Лоле, что к ней он тоже, в общем-то, неплохо относится. Уж очень девочка нервничает и мечется по квартире. Может, если ее приласкать слегка, она перестанет мелькать перед глазами и даст наконец ему покой?