Завтра в России - Эдуард Тополь

Митрохин шагнул ближе, взглянул.

– Ах это! Ну, вы же знаете! Мы же с вами говорили: могут быть небольшие эксцессы, даже… желательные. А получилось – русские люди напились и пошли громить! Пришлось бросить войска… Ну, и чтоб это не вышло на Запад, я приказал… – И он небрежным жестом, словно тут не о чем говорить, выключил видеосвязь с телецентром.

Забыв о боли в груди, на одном бешенстве Горячев резко встал с кресла, глядя Митрохину прямо в глаза. И была такая однозначность в том, как, вставая, он поднял руку, что Митрохин выпрямился, ожидая пощечины. Лицо его окаменело, а глаза… Таких глаз у Митрохина Лариса не видела никогда.

– Миша!.. – успела крикнуть она.

– Не смейте, Миша… – спокойно и холодно-уничтожающе сказал Митрохин. – Вы арестованы.

Словно ржавый, зазубренный нож повернулся в сердце, но столько огня и бешенства было внутри Горячева, что он и это пересилил, сказал двум своим телохранителям:

– Арестуйте мерзавца!

Однако те индифферентно отвернулись к иллюминаторам.

– Капитан, Вязова ко мне, – тихо приказал Горячев, но увидел, что и капитан, и рулевой тоже, как телохранители, делают вид, что ничего не слышат.

– Бесполезно, Михаил Сергеевич, – усмехнулся Митрохин… – Этот корабль подчиняется только мне. И он уже не вернется в Москву.

– Лариса! – негромко сказал Горячев.

Лариса, все поняв, уже и сама тихо спиной отходила к двери рулевой рубки. «Вязова! Вязова!» – стучало у нее в голове, но каким-то шестым чувством она знала, что и это – поздно, что Пашка Митрохин предусмотрел все, включая маршала Вязова. И ей вдруг отчетливо вспомнился пьяный Юртов с его тоскливым предчувствием «мы проваливаемся сквозь лед!»…

В этот момент за спиной Горячева возникла высокая фигура митрохинского телохранителя.

– Не спешите, Лариса Максимовна… – сказал он негромко.

И вдруг Горячев согнулся и, дернув рукой к сердцу, тяжело осел вбок – мимо кресла, на ковровый пол. Лариса кинулась к нему.

– Врача! Быстрей! – крикнула она.

Но капитан судна и телохранитель уже и сами вызывали врача – телохранитель по радиопередатчику, а капитан – по судовой радиосети.

– Миша! Миша… – судорожно и боязливо Лариса трогала серое лицо мужа и истерически крикнула застывшему рядом Митрохину: – Сволочь! Сволочь!

Через минуту у лежащего на полу тела разом склонились личный врач Горячева Зинаида Талица и американский доктор Майкл Доввей. Разорвав на Горячеве рубашку, Талица слушала его сердце, Доввей считал вслух.

– Heart attack[7]? – полуспросил Майкл у Талицы.

Та утвердительно кивнула, и вдруг Майкл увидел темную точку от укола на левой руке Горячева, в локтевом сгибе.

– Разве ему были прописаны какие-то уколы? – удивленно спросил он у Талицы.

– Не ваше дело! – покраснела она и посмотрела на Митрохина.

Тот кивком головы показал горячевскому телохранителю на Майкла.

– Что вы ему ввели? – крикнул ей Майкл. Он уже все понял: даже небольшая доза медленно действующего эрготермина (slow acting ergotermin) внутривенно вызывает при стрессе сердечный спазм. А большая…

– Они убили его, они убили его! – закричала Лариса, пытаясь вырваться из жестких рук митрохинского телохранителя. – Они сделали ему укол еще утром, в больнице!

– Да не ори ты, кикимора! – зло сказала ей Талица. И с явным удовольствием посмотрела, как митрохинский телохранитель сунул в рот Ларисе скомканный носовой платок, а второй телохранитель, горячевский, крепко стиснул локти Майкла Доввея. Митрохин повернулся к капитану «Кутузова», приказал:

– Полный вперед, в Углич.

И какая-то тень усмешки отразилась на его лице – Углич знаменит в русской истории тем, что здесь в XVI веке русские бояре убили царевича Дмитрия, сына Ивана Грозного…

День восьмой и последующие

20

Из сообщений иностранных журналистов, аккредитованных в Москве:

ПАРТИЯ ВОЗВРАЩАЕТСЯ К ВЛАСТИ

20 августа толпы прогорячевских демонстрантов громили партийные учреждения почти во всех крупных городах и населенных пунктах СССР. Но партия продемонстрировала народу, что ее связь с армией, КГБ и милицией осталась неразрывной. Объединенные силы КГБ, армии и милиции разогнали демонстрантов с помощью танков, водометов и слезоточивых газов и в ночь на 21 августа произвели массовые аресты активистов демонстрации… количество арестов исчисляется сотнями тысяч…

Несколько московских осведомителей сообщают, что в Угличе был задержан теплоход «Кутузов» с гостями кремлевского банкета в честь выздоровления Горячева и все участники банкета арестованы.

Местонахождение и физическое состояние самого Михаила Горячева неизвестны. Сегодня в «Правде» опубликовано «Правительственное сообщение», обвиняющее Запад в инспирировании беспорядков во время демонстрации. Заявление подписано не Горячевым, а анонимным Политбюро. Многие эксперты считают, что эра горячевского правления закончилась, и за кремлевской стеной идет ожесточенная борьба за власть.

В страхе перед волной репрессий типа 1937 года москвичи отказываются вступать в разговоры с иностранцами… Огромные очереди в государственные и некоторые еще открытые кооперативные магазины… Население раскупает буквально все: муку, масло, крупы и другие продукты… На улицах Москвы и Ленинграда появились группы «русских патриотов», которые при полном невмешательстве милиции громят частные кафе, парикмахерские и другие кооперативные предприятия, выкрикивают антисемитские призывы и шовинистические лозунги…

По всеобщему мнению, в ближайшее время будут официально закрыты все частные и кооперативные предприятия… и партия восстановит свой полный контроль над обществом. Прогнозируют, что вслед за этим будут аннулированы западные концессии в СССР и национализированы все предприятия со смешанным западно-советским капиталом… Никто не знает, будет ли новое советское правительство платить долги, выполнять контракты и выплачивать проценты по займам горячевского правительства…

Из телеграмм UPI, АР, Reiter и других телеграфных агентств

ЛОНДОН (22 августа, утренний выпуск). Хотя еще нет никаких официальных сообщений о смещении Горячева и образовании нового правительства в СССР, на всех биржах мира катастрофически падает курс валют тех стран, которые крупными займами и концессиями способствовали горячевской политике модернизации советской экономики. Стоимость американского доллара упала на 17 процентов, западногерманской марки – на 21, французского франка – на 24,7, японской иены – на 31 процент.

ВАШИНГТОН (22 августа, дневной выпуск). Согласно непоименованным источникам, Центр Космической Разведки Пентагона сообщил, что вчера и сегодня наблюдается резкий рост активности китайской армии вдоль советской границы в Сибири. Высказываются уверенные предположения о том, что, в случае дальнейшей дестабилизации внутреннего положения в СССР, Китай может осуществить свои давние планы по захвату бывших китайских территорий в восточной части советской Сибири…

Часть II

(16 месяцев спустя)

Красный январь

День первый

21 декабря 199… года

21

Москва. 18.50 по московскому времени

«…Когда семь черных кремлевских лимузинов выезжают с эскортом мотоциклистов из Кремля, кажется, что эта кавалькада ничем не отличается от правительственных выездов времен Брежнева, Андропова или Горячева. Но на самом деле отличие есть: теперь на капоте каждого лимузина два флажка – красный на голубом стержне флажок СССР и ярко-голубой флажок России. Это новшество отражает курс нового советского правительства. Когда-то, еще в 1242 году, под голубыми знаменами дружины русского князя Александра Невского разбили немецких рыцарей, под голубыми же флагами Петр Первый вел свои войска на шведов под Полтавой, и под голубыми знаменами Кутузов гнал Наполеона. Теперь даже голубое древко советского флага символизирует РОССИЙСКУЮ основу, на которой держится в СССР красная власть рабочих и крестьян. Иными словами, именно голубая Россия стала официальной опорой красного государства…»

Сидя за затемненными стеклами третьего по счету лимузина (в первом и втором едет охрана), Роман Борисович Стриж отбросил свежий «Тайм» со своим и Митрохина портретами на обложке и приколотым к журналу русским переводом статьи «Новый облик России». Взглянул в окно. Легкая январская поземка штриховала Москву снежными прочерками. Над метро «Площадь Революции» висели гигантские транспаранты: «Смерть мировому сионизму!» и «Долой сионистскую блокаду». Вдоль тротуара стояли оживленные толпы москвичей. Размахивая красными и голубыми флажками, они кричали приветствия правительственному кортежу. Господи, вздохнул про себя Стриж, сколько еще предстоит сделать, чтобы красная советская власть действительно, а не символично держалась на российском стержне! Вот уже больше года западные страны пытаются, как в двадцатые годы, удушить новую патриотическую Россию удавкой экономической блокады за то, что новое правительство выселило всех русских евреев в Сибирь. Это было первой акцией Стрижа и Митрохина – нужно было срочно остановить вторжение китайцев и одновременно завоевать популярность в стране. Переселение двух с половиной миллионов евреев на строительство антикитайских укреплений гениально решило обе эти задачи: китайцы тут же отказались от планов вторжения в Сибирь – не рискнули связываться с мировыми жидомасонами, а в стране несколько недель царило ликование: люди занимали новые должности, квартиры, дачи, бесплатно получали машины, мебель, посуду, одежду. Миллион еврейских квартир, освободившихся для народа в самых крупных городах – Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, – сразу сделали имена Стрижа и Митрохина популярными…