Воспоминания - Илья Гинзбург

эту олимпиаду отбираются дети довольно высокого уровня, но в соревнованиях подготовленных детей побеждает более аккуратный, а не тот, кто может разглядеть действительно новое, разобраться в неожиданных явлениях природы. Вряд ли победителями этой олимпиады станут, люди, способные в будущем к настоящим открытиям. Получается, что эта олимпиада – для образовательных чиновников, а не для творческих людей, способных по-настоящему развивать науку. Поэтому не надо печалиться о недостаточно большом числе российских победителей таких олимпиад. Эти победители тоже нужны нашей науке, но важнее другие, большинство которых теряется в современной схеме.

Конечно, есть другие олимпиады, но во-первых министерство образования, «боясь коррупции», сокращает их число и во-вторых, после удара на всероссийской олимпиаде много хороших людей уже никогда не придут и на эти другие олимпиады.

Ситуация требует немедленного исправления. Немедленные поправки кажутся мне достаточно несложными в реализации. Просто нужно в российской олимпиаде наряду с отбором на международную олимпиаду открывать и другие двери, например, увеличивая число задач областного тура за счёт немалого числа оригинальных задач, не требующих предварительной внешкольной подготовки. Для получения грамот и призов не нужно требовать решения ВСЕХ или ПОЧТИ ВСЕХ задач. Выскажу крамольную мысль – если 1-2 задачи из этого набора были раньше известны (но не было известно, что именно они войдут в набор), и некоторые школьники (их не может быть много) грамотно изложат известные им решения, это значит, что они готовились, что они понимают физическую ситуацию. Конечно, это повлияет на распределение призовых мест, но не вижу ничего плохого в том, чтобы первые места и путёвки на международную олимпиаду давать только решателям ныне предлагаемых задач, зато остальные составят замечательный кадровый резерв для многих ВУЗов высокого уровня, а отличать второе место от четвёртого уместно разве что на гонках собачьих упряжек.

Но всерьез, как я писал ранее, на такую работу способны только объединённые команды студентов и преподавателей МФТИ, МГУ, НГУ, СП-бГУ и, может быть, ещё одного-двух ВУЗов (нечто подобное было реализовано 50 лет назад, современные возможности Интернета позволяют делать это только лучше, и не надо бояться утечек – ну, ошибёмся немного в иерархии, а важна ли она для будущего нашей науки и техники?). В нынешней реализации такой «совместной работы» окончательное решение принимает небольшая группа, забывшая основные цели олимпиады и помнящая о чиновничьих ограничениях тотального недоверия.

Примечания

[1] Возможно, именно к периоду её начальствования относится возникновений трений с образовательным начальством, результаты которых не заставили себя ждать.

[2] Мне всегда казалось, что большинство тех, кто знакомился с классической литературой непосредственно по школьной программе, получало стойкое отвращение к соответствующим произведениям. Хорошо, если оно исчезало через много лет.

[3] Все мы были медалистами, и подвергались собеседованию. Аршона, Борщевского, Брускина и Генкина «завалили» на собеседовании, и это при том, что в только что вышедшей книге Шклярского, Ченцова и др. «Задачи и теоремы элементарной математики» были разделы, написанные Аршоном и Борщевским. Ченцов каким-то образом добился «пересобеседования» для Борщевского и Брускина. Обоих встретил один и тот же экзаменатор. Он, дал каждому запредельно (для экзамена) технически сложную задачу Аполлония (в принципе известную нам) – построить окружность, касательную к трём данным. Брускин любил геометрию, и нарисовал решение. «Ну не надо, это слишком сложно» - сказали ему, взглянув на чертёж. Его «засыпали» другими вопросами. А Борщевскому, который не представил решения этой задачи за приемлемое время, сказали – «Ну что же Вы!». Обоим, видимо, написали «можно принять».

[4] Мы стали друзьями. Из Владика Зернова вышел хороший экспериментатор, он преподавал физику в ВУЗах. Много лет спустя я узнал, что его поступление в МГУ было драматическим. Его отец был репрессирован, и он писал письмо члену Политбюро К.Е. Ворошилову с просьбой не закрывать ему путь в науку. Почему-то это письмо помогло. Владик умер в 80-х, сердце. Красавица Люся Новикова была дочерью министра, она жила в отдельной квартире на Ордынке – роскошь для москвичей того времени неслыханная. После окончания МГУ мы потеряли её след.

[5]Владик Ентов (1937-2008) не поступал в МГУ, испугавшись еврейского барьера. Он кончил нефтяной институт и стал выдающимся механиком, после его смерти я узнал, что он был ещё и очень неплохим поэтом (писавшим в стол). Физфак МГУ кончили Коля Плакида (ОИЯИ, физика твёрдого тела и сверхпроводимость), Валя Рокотян – (ЦАО, аэрофизика), Володя Павлов (МИ РАН, математическая физика), Таня Блохинцева – ОИЯИ, Тамара Игошева и Валя Белова (физика твердого тела), МФТИ кончили Слава Михайлов и Валерий Курдюмов, некоторых уже нет.

[6] Уже тогда я чувствовал, что эта амбициозность не характерна для большинства наших ВУЗов, куда многие поступали просто чтобы получить диплом инженера, или педагога, или врача. В этих обстоятельствах действительно хорошие инженеры, врачи, педагоги являются значительно более самостоятельными и куда более относительно редкими (по отношению к числу студентов), чем хорошие математики, физики, географы,…

[7] Среди них - Наташа Жданова (ИРЭ РАН), Саша Козлёнков, Миша Сонин, Слава Стрелков и Костя Карташев (ин-т им. Курчатова), Аня Тихонова (Ин-т кристаллографии РАН), Женя Фетисов (ФИ РАН), Скифф Соколов (ИФВЭ), Оля Гермогенова, Оля Соболева, Лена Львова, Саша Чижов, Владик Дараган.

[8] Это – физфаковцы Юра Днестровский (мат. физика, МГУ), Юра Александров (физика частиц, ФИ РАН), Платон Воротников (физика ядра, ИАЭ), Женя Шитов (геофизика), Женя Юшманов и Рэм Кузьмин (физика плазмы, ИАЭ), Илья Бриккер (ядерная физика, МНИИ-1), Саша Веденов (физика сложных процессов), Игорь Иванчик (ФИ РАН), Люся Лазарева (МГУ), Толя Кочерыжкин, Глеб Коткин (теоретик, НГУ), Женя Велихов (физика плазмы, ИАЭ), Юра Гапонов (физика ядра, ИАЭ), Саша Скринский (ИЯФ СО), Игорь Мешков (ИЯФ СО, ОИЯИ), Женя Миронов, Витя Якименко. Это – химики Дима Трифонов, с которым я дружил много лет, Лев Власов, Леша Бочков, Виталий Коннов, Катя Кузнецова (Лебедева), Володя Мещеряков, Элькон Чудинов (ИАЭ), Оля Кабанова, Наташа Бучельникова (ИЯФ СО, физика плазмы), математики Коля Константинов, Лев Меньшиков, Юра Белецкий, Лев Нисневич и Андрей Тюрин, астроном Леша Данилов, историки Женя Черных и Наташа Пригарина (с ней мы иногда встречаемся и ныне), биолог Женя Приданцева (мы дружны до сих пор), филолог (а затем географ) Таня Пахомова, филолог «рыжий» Игорь Мельчук - выдающийся лингвист (Канада), геолог Володя Козлов, экономисты Борис Мясоедов, Женя Чернов, Адель Никольская (Михалевская) и Инна Кузнецова (Новожилова), психологи Кирилл Бардин и Женя Шулешко, журналист Миша Азарх.

Особо следует сказать о Дмитрии Алексеевиче Самарине, возглавлявшем работу с туристами на спортивной кафедре МГУ. Сейчас я думаю, что он был потомком известных