Без пяти минут беременна - Амалия Март

уже встречает орава родни. Шумная, красочная и многоликая. А соседи тут что делают, божечки? Принесли гуся втроем? В полном косметическом обмундировании?

– Лиза! – восклицает мама, которая с Луизой так и не смирилась, хотя пошла на поводу у бабули. Ей дали н̶а̶з̶в̶а̶т̶ь̶ обозвать первую дочь.

Господи, меня пугает такая широкая улыбка на ее лице. Мама же она… не из этих домохозяек с пирогом наперевес, даже спустя пару лет выхода на пенсию. А сейчас выглядит как с картинки американского ситкома пятидесятых. Даже кудри накрутила.

– А это Даня? – радостно спрашивает она, разглядывая сопровождающего меня мужчину.

Нет. Первого встречного с улицы притащила.

– Даня, – подтверждаю я, вопреки желанию съязвить. – А это моя мама… – успокаивающе глажу его по плечу.

Хотя успокаиваю, надо признать, в этот момент больше себя.

Ну что за шоу устроили, выстроившись колонной к мужчине, что я привела в дом? Не хватает только транспаранта в вытянутых руках и приветственного слова от папы.

– Добро пожаловать в семью!

А, нет. Вот и оно.

Папа пожимает Дане руку. С преувеличенным энтузиазмом. Витю так не приветствовали, но тот и такое феерическое знакомство пропустил, был тупо застигнут на мне, когда мы «занимались». Такой этот матанализ сложный предмет, как раз сложение функций разбирали с ним на практике.

Мама подводит знакомиться соседей, типа, случайно заглянувших: три одинокие женщины в возрасте – та самая бабулина подруга и ее две дочери – мамины ровесницы. Те жадными взглядами осматривают бедного мужественного Даню. Настолько жадно для пенсионерок, что даже мне становится не по себе. Правда поздоровавшись, они тут же прощаются и направляются на выход, перешептываясь о чем-то с радостной бабулей. Может и правда гуся занесли.

Но все равно выглядит это подозрительно. Как смотрины!

– Пойдемте на веранду, – красивым жестом приглашает нас мама. – Коля, кидай мясо на мангал, – уже обращается к папе.

– Я помогу, – впервые отзывается Даня.

Мы отклеиваемся друг от друга, хотя мне очень не хочется оставаться без его безмолвной поддержки. Это ощущается как-то странно. Отзывается пустотой и тревогой в груди. С другой стороны, идеальное время для плана «разделяй и…»

– Мам, – иду за ней на кухню. Как раз Эля куда-то свинтила, бабушка зависла возле двери с «подружкой».

Идеальный шанс.

– Пойдем, пойдем, – машет мама рукой. – Смотри, что мы с бабушкой приготовили.

И заводит меня в комнату. Не на кухню. Это ловушка, господи.

Дверь сзади захлопывается, перед глазами летают цветные мушки, которые при ближайшем рассмотрении оказываются разноцветными детскими носочками, рассыпанными по кровати. И не только носочками.

Гостевая комната превратилась в склад вещей. Детских. Мне становится дурно. Словно воздух кто-то перекрыл. Это паника?

– Мам, это… – рукой обвожу вещевой апокалипсис.

– Мы с бабушкой вчера весь вечер разбирали ваши вещи, – любовно поглаживая какое-то невообразимо жуткое платьице в мелкую клубничку, говорит мама.

Боже, боже.

Нужно сказать. Вот прямо сейчас. Иначе они полезут на чердак за моей старой кроваткой.

– Кстати, папа достал твою детскую кроватку, – да чтоб её! – Мы выбросили.

И на том спасибо. Я выдыхаю с облегчением, только сейчас понимая, что воздух, застрявший шаром в груди, делал мне физически больно.

– Мы тебе новую заказали! Бабушка сказала от нее подарок будет. Сейчас придет, покажет тебе, она на телефон сфотографировала.

Мама садится на кровать и берет в руки какие-то застиранные штанишки.

– Это твои первые ползунки. Мы не знали, кто будет девочка или мальчик, я все белое скупала. А вот эти – Эли, – берется за желтые с листиками. Сильно напоминающими марихуану.

Я начинаю потеть. Обильно.

Делаю шаг к маме, терзая собственные кисти рук, чтобы собраться. Сзади распахивается дверь. Бабушка буквально врывается, лучась улыбкой.

– Ну какой красавец, а? Ты видела, Тома? – обращается к маме, обвивая меня сухенькой рукой за талию. – Вот это гены! Хоть бы девочка была, такая красавица выйдет!

Я готова заплакать. Правда. Ну как им сказать?

– Бабушка, – аккуратно начинаю я.

– Ой, подарок! Где мой телефон, Тома? – снова кидает матери.

– Да вон же, – указывает на прикроватную тумбу. Рядом с телефоном стоят два подозрительно грязных бокала, а внизу опустошенная бутылка вина.

Мама замечает мой взгляд и отвечает на мой немой вопрос:

– Это мы с бабушкой праздновали вчера. Разбирали вещи, и такая ностальгия накрыла, еле встали сегодня, да, мам?

– Где мои очки, Том? – отводя подальше от лица телефон, снова спрашивает бабушка. – Ничего не вижу. На, покажи сама, – сует маме в руки свой телефон.

– Давай, – принимается листать бабушкин не хухры-мухры айфон.

Мне плохо, плохо, плохо. Я начинаю обдувать собственное лицо и обмахиваться руками, вымеряя комнату шагами. Но тут куда ни шагни – ползунки да носочки, юбочки да платочки. Как будто мои фотки из семейного альбома ожили. Боже, кажется, именно в этой кофточке с утятами я сидела на горшке на той позорной фотке… А вот это платье Эли с первого утренника в яслях. Там у нее еще дурацкая ленточка на лысой башке была повязана. А вот и ленточка.

– Мама! – поворачиваюсь к родительнице с твердым намерением все расставить по местам. Не будут же они меня бить? Обидятся – да. Расстроятся – однозначно.

Но я же не виновата, что у них такой переклин на детях случился! Будут еще! Может даже Элька сподобиться, что, конечно, маловероятно.

– Вот, смотри какая классная, – мама поворачивает экран ко мне, показывая кроватку.

Классную. Белая такая, с мягкими подушечками по периметру мятного цвета и каруселькой сверху.

Зараза.

Беру в руки телефон, разглядывая фотографию, явно сделанную с экрана ноутбука. Мамочки, это что, цена? Не артикул, точно? Это в рублях, не в тенге? Может сайт не российский?

Поднимаю ошалевший взгляд на маму, потом перевожу на бабушку. Обе с такими счастливыми лицами на меня смотрят, что слова в который раз мучительно застревают в горле.

– Вы уже заказали? – сипло выходит из меня.

– Да. Не нравится? – расстроено спрашивает бабушка. – Я же тебе говорила, Том. Надо было посоветоваться. Ой, а деньги с карты уже списали, – присаживается на край кровати, сжимаясь в очень грустный комок. – Можно отказ оформить, Том? Ты же читала?

– Подожди, мам. Что, совсем не нравится? Ну смотри, тут в комплект мобиль идет с единорогами!