Сын палача - Вадим Сухачевский

Но у них тоже свои законы, немногим лучше лагерных. Несколько раз крепко подраться пришлось, так вот и выдала сдуру свое умение.

А у них, у нищих, вы же знаете, свои царьки-начальники. Вот меня к ним и переправили, как такую умелую. Они из меня свою телохранительницу решили сделать.

Что ж, это была бы работенка как раз для меня.

Но потом один из этих царьков, сифилитик, да еще с глазом на брюхе, решил меня в любовницы себе приспособить. А когда я ему врезала… Не хочу даже рассказывать, через какие муки пришлось пройти. Никакое НКВД такого не придумает, как эти твари… В общем, если без подробностей, сбежала в конце концов и от них. И подумала: ничего, вам, гадам, тоже не жить! Полина с небес позаботится.

И позаботилась – нынче вы сами видели…

Потом откуда-то прослышала, что существовал некогда такой Тайный Суд, который якобы мочил всяких гадов и который вроде бы весь уже ликвидировали. Но в полную ликвидацию этого Суда я почему-то не поверила и подумала, что если прибьюсь к нему…

– Ясно, – вздохнул Юрий. – И как же тебе удалось нас выследить?

– Я бы, конечно, сумела и сама, – призналась она, – но тут вдруг подвернулся этот парень…

– Викентий?

Полина-Ульяна кивнула:

– Он тоже не верил, что вас больше нет, и все время бредил, что обязательно станет палачом этого Тайного Суда. Он-то вас первым и выследил.

– А ты вскружила ему голову…

– Да, этому нас тоже учили: как мужиков обхаживать. Ну а пацанов – того легче. В общем, влюбился он с первого взгляда, а потом уже раскололся как миленький. Через него я и про методы Тайного Суда узнала, и про все его порядки, и про эти «камень», «палку», «веревку»…

– И поспешила использовать их там, в лесу, – вставил Юрий.

– Ну а как еще мне было выйти на вас?

– Ладно, вышла… Потом решила с нами поиграться… Ну, допустим, это ради Викентия – чтобы его взяли в палачи…

– Нет, не только. Хотела еще проверить, на что вы способны. И вообще – приглядеться, кто вы такие. Может, такие же гады, как все, с кем я прежде… Устала я от всяческих гадов…

Катя спросила:

– И к какому же выводу ты пришла? Гады мы или нет?

Девушка усмехнулась:

– А вы сами догадайтесь, если пока еще живы.

– Стало быть, не такие уж и гады, – подытожил Юрий.

Ульяна ответила уже серьезно:

– Какие ж вы гады, если вы сами гадов убиваете? А вот я… Кто я такая, если сама всяким гадам служила? Это я потом уже поняла. И тогда я решила… – Тут она примолкла на миг.

– Что же ты решила? – осторожно подтолкнул ее Юрий.

Немного помолчав, девушка ответила:

– Решила, что прежде, чем прибиться к этому вашему Тайному Суду, сначала кое с какими гадами надо успеть посчитаться. Чтобы хоть Полина там, на небесах, немного порадовалась.

– Ну теперь-то со всеми посчиталась?

– Со всеми не посчитаешься, – вздохнула Ульяна, – жизни не хватит. Больно много их, гадов, по земле ходит…

Наступила долгая пауза. Потом Васильцев проговорил:

– Знаешь, кого мне во всей этой истории больше всех жалко?

– Кого?

– Викентия. Ведь он полюбил тебя по-настоящему, он там, в подземелье, готов был отдать за тебя жизнь. Каково ему будет узнать, что его просто использовали?

Она махнула рукой:

– Уж как-нибудь. Небось не я последняя…

И тут Юрий внезапно очутился на полу, на нем сверху лежала Катя, в дверях стоял Викентий с пистолетом в руке, а Полина буквально летела на него по воздуху.

Прогремел выстрел, но Викентий промахнулся, пуля ушла в форточку, и в следующий миг паренек оказался на полу, а Полина скручивала ему руки полотенцем.

– Все равно убью! – сквозь зубы процедил он, и слезы выступили у него на глазах.

Глава 12

Стопами апостолов (Окончание)

Сов. секретно (Окончание)

Юрий и Катя поднялись, а Викентий так и лежал, придавленный к полу коленкой Ульяны. Слезы у него на глазах были совсем детские. «Какой он палач? – подумал Юрий. – Мальчишка и есть!»

– Убью!.. – мычал он. – Я все слышал… Ты – меня… Я для тебя был… – Он рванулся изо всех сил, но безуспешно.

– Да, – призналась девушка, – я тут наговорила всякого, но ты не верь, мальчик, не верь…

– Я тебе не мальчик!

– Хорошо, пускай не мальчик. Но все равно не верь. Ты – мужчина! Вон как ты пытался спасти меня от тех упырей, – кто бы еще так смог? И смерти не побоялся, а ведь знал, что она будет лютая. Нет, ты настоящий мужчина. А мы, женщины, мы иногда бываем такими…

– Суками! – вырвалось у Викентия.

– Ну ладно, считай так. Думаешь, я сама о себе лучше думаю?.. Но поверь, иногда я была убеждена, что я тебя действительно… – Она примолкла, не решаясь произнести это самое нужное сейчас слово.

– Ты меня – что? – уже не плача, спросил Викентий, жадно глядя ей в глаза: вдруг да и дождется слова этого.

Но она лишь щелкнула его по носу:

– А вот это – если ты мужчина – догадайся сам. Только мальчишки задают такие вопросы, а мужчины сами должны угадывать.

– Но я же слышал! Катя говорила – ты просто использовала меня! И ты тоже говорила…

Ульяна сказала назидательно:

– А надо никого не слушать, надо – самому. Любовь такая штука, что человек должен сам пройти этот путь.

– Рer pedes apostolorum, – произнес парень непонятное латинское изречение. И сам же перевел: – Стопами апостолов, – но понятнее от этого оно не стало. Потом вздохнул: – Развяжи, что ли.

– А ты будешь вести себя как хороший маль… Молчу, молчу! Будешь хорошо себя вести? – Не дожидаясь ответа, Ульяна начала развязывать полотенце.

Викентий поднялся и, разминая затекшие руки, спросил тихо:

– Так ты говоришь, ты – меня… ты меня вправду…

– А вот спрашивать об этом все время – не мужское занятие, – буркнула она.

После паузы он проговорил:

– А если всяких гадов мочить, то я тебе помогу… Ты правильно сказала: главные гады – они там, наверху заседают. Но мы их с тобой…

– Ну конечно, конечно, миленький, – улыбнулась девушка и поцеловала его в щеку.

От этого «миленький» и от поцелуя Викентий совсем посветлел (нет, мальчишка, мальчишка!) и взглянул на Катю и Васильцева:

– А Тайный Суд будет?

Юрий не знал, что ответить. Еще недавно он был уверен, что пришел конец Тайному Суду, но теперь… Теперь он не знал, как оно выйдет на самом деле. Поэтому он сказал единственное, что мог сказать:

– Поглядим…

* * *

Народный комиссар госбезопасности сидел в наушниках в комнате спецпрослушки. Да, правильное решение – установить спецпрослушку в квартире этого подозрительного «инженера», на деле оказавшегося эвон кем! Значит, выжил-таки, мерзавец! И он, и баба его! Вот, однако, живучесть!

Но не это было страшно, с ними двоими он как-нибудь разберется. Невидимка – вот кто главная опасность теперь. Тоже, конечно, не выживет после сегодняшнего «бабах!» (для которого все уже на всякий случай было подготовлено, и тут нарком гордился своей прозорливостью), но когда весть о существовании «невидимок» дойдет до Кобы, тут такое может выйти, что не приведи господь!

Всю контору вычистят еще тщательнее, чем после Кольки Ежова.

Вот это и есть самое главное: так все зачистить, чтобы до Кобы не дошло ничего.

Напротив наркома сидел майор из отдела спецпрослушки (кандидат в покойники), тоже в наушниках, и слушал, вытаращив глаза. Ну, с этим майором не проблема…

Дослушав до слов: «А Тайный Суд будет?» – «Поглядим…» – нарком снял наушники: уши запотели. Кандидат в покойники последовал его примеру.

Продолжать прослушку нарком более не желал: уже не имело смысла, он знал, в сущности, все. Теперь оставалось сделать этот «бабах», но только не допустить каких-нибудь ляпов, чтобы не получилось, как в прошлый раз, со взрывом «дугласа».

– Динамит заложили? – спросил он «кандидата».

– Так точно! Заложили!

– Сколько?

– Всю квартиру вынесет вчистую – так оно при взрывах газа и бывает.

– Не слишком ли?

– В самый раз. Ну, может, еще пару квартир захватит.

– Да, – согласился нарком, – пожалуй, так оно правильнее – чтоб уж было заподлицо. («Потом, – подумал он, – спишем на иностранную разведку, с этим все готово».) Ладно, майор, ступай.

– Есть!

Тот направился к дверям.

«А выправка неплохая, – подумал нарком, глядя сзади на «кандидата в покойники». – Даже немного жаль… Но тут уж ничего не поделаешь…»

Он поднял трубку:

– Саркисов, ну, ты все понял?

– Так точно!

– Он уже вышел. Выполняй.

* * *

Ульяна начала было что-то говорить, но услышала со стороны телефона характерный щелчок и осеклась. Это произошло в тот миг, когда народный комиссар в комнате спецпрослушки снял свои наушники.

– Тсс, – прошипела она.

С этими словами на цыпочках вышла куда-то и быстро вернулась с какой-то маленькой коробочкой. Подключила эту коробочку к телефонной розетке и лишь после этого сказала: – Черт! Они нас все это время прослушивали! Ничего, сейчас можно говорить, я включила глушилку.