Наркомэр - Николай Аникин

— Полковник это. Выполз из леса. Зря объявление давали, что клещ размножается…

Шура молчал. Было слышно, как он перебирает на столе бумаги.

— Ты правильно решил, — продолжил Шура. — Охрана не повредит. Набирай своих. Проверенных.

— Я хотел военных…

— А хоть бы и тех. Им все равно, кого охранять. Лишь бы платили. Но используй их «втемную».

Они простились, так ни о чем и не договорившись. Рябоконь не знал, может ли он рассчитывать на помощь мэра. Судя по голосу, тот подавал надежды.

Вошла секретарь. Наконец-то пришла в себя. Взяла на себя инициативу по телефонным звонкам. Отсиделась в канцелярии, напилась кофе и заняла рабочее место.

— Из милиции звонок. Следователь Синицын, — произнесла холодным голосом.

— Переключи…

— Здравия желаю! Следователь Синицын беспокоит. Областное УВД. Вчера вас искали, но не могли найти… Вы нам нужны, Борис Петрович. Опознание провести…

— А что, кроме меня, некому?

— Сказали, вы напрямую работали с ними. Поэтому никто из ваших не выехал.

— Хорошо. Подъеду. Куда надо?

— В морг…

Бориса Петровича передернуло с головы до ног, и сразу засосало под ложечкой. Вызвал Светлану Аркадьевну, велел оповестить водителя. И через пять минут он уже ехал через центр города в сторону областной клинической больницы.

Опознание заняло всего несколько минут. Больше длилось составление протокола. Не опознал никого Борис Петрович. И сильно не покривил душой. Смерть наложила на молодые тела неизгладимый отпечаток. Былые ухари вовсе на себя не походили. Не его это знакомые. Да. Молодые. Не в меру изможденные. Те были упитаннее. Куда делись, неизвестно. Подались в другие края. Более хлебные…

Выскочил из морга, хватая свежий воздух полными жабрами. Его там оказались ребята. И Белый среди них же. Как он им верил! Взял себе на содержание, потому что пацаны были надежные. Теперь их не стало. Вместе с ними не стало информации о том человеке, что пришел из Москвы. Рябоконь даже не знает, как тот выглядит. Ребята знали. Надо было дублировать информацию. Вот к чему приводит извечное «авось».

Все сначала. Подыскать таких, кого можно поставить даже «ящики» охранять. Сейчас в том месте нет никого. Одна дверь, устроенная под кирпичную кладку, да старые водочные ящики. Опять то самое «авось». А за «кладкой» работают его люди, убежденные, что Рябоконь не подведет. Он обеспечит им защиту. Конечно, он обеспечивает. В том месте все абсолютно продуманно. До мелочей. Сделано так, чтобы производство давало доход.

Глава 12

Ночь и утро прошли без осложнений, как и было запланировано. Звонок Коню Рыжему сделан с мобильника. Конь перепугался и пустил под себя лужу.

Потом он стал совершать ошибки одну за другой. От страха и не то сделаешь. Он даже выступил спонсором. Теперь у Фиделя Хуановича появились бабки, которые можно направить в дело.

Федя вначале захотел купить пластиковую бутыль спирта и запереться дома, но его остановили. Полковник был постоянно при нем.

— Ну что ты, Федя. От меня не так просто уйти. Тебе же лучше, — учил он. — Так что не надо. Бери-ка ты документы, и пошли на рынок. Купим тебе другую тачку.

Они прикрепили к автомашине снятый до этого номер и поехали на автомобильный рынок.

— Крутую тачку купить на эти деньги невозможно, Федя. Но простенькую и надежную — без проблем. Будет ездить. Какую машину ты хотел бы?

Федя мечтал о машине с передним приводом. Пусть это будет «восьмерка», с двумя дверями, зато будет круче, чем «копейка».

«А пассажиры с заднего сиденья будут лазить через твою голову», — подумал Михалыч и остудил пыл молодого негра.

— Обойдешься, — сказал полковник решительно. — Подумай о других. Возможно, придется ездить по неровностям и даже выскакивать из кузова, так что имей в виду. Не забывай об этом. Мы же в Сибири. Может, лучше «уазик»?

Фидель Хуанович изменился в лице. За что он рисковал сегодня и, можно даже сказать, не спал с раннего утра? А ведь он не привык так рано вставать… Вопрос требовал доработки. На «уазик» он не согласится.

Остановились на «Жигулях» седьмой модели. Пробежались по рядам, всматриваясь в цены. И тут же продали за бесценок негритянскую «копейку». У Феди на глазах навернулись слезы. За так отдавал, расставаясь с памятью о собственном предке.

Сговорились с мужиком. Тому тоже срочно нужны были деньги, проехались вместе с ним на его «семерке» и остались довольны. Пришли на рынке к нотариусу и заключили договор купли-продажи. Все свершилось достаточно быстро. Не более часа ушло на все.

Машина не гремела. Легко набирала скорость и не была ржавой. Это устраивало Федю во всех отношениях.

— Чо говорить буду во дворе, — переживал он. — Меня же алкаши замучают. Прокати, скажут, на новой тачке. Обмывать заставят…

— Скажи, обмыли уже. С полковником. Дядя, мол, у меня появился…

— Как-нибудь выкручусь. Еще вот о чем все забываю. Ребят недавно видел. Документы вернуть просили. Как насчет этого?

— Документы? Но это возможно лишь при условии, что ребята забудут ту ночь и ту аптеку, где произошла историческая встреча…

Кожемякин сунул руку в карман и достал оттуда несколько книжечек.

— Передай… И свои документы забери…

— Как ты можешь так верить, Михалыч?

— Я же знаю, где ты живешь. Приду…

Кожемякин улыбнулся. У Фиделя Хуановича не оставалось больше сомнений. Полковник придет. Из-под земли выцарапает, а своего добьется. Высокого полета птица. Пять минут — и мешок бабок в кармане. Может, он вор? Налетчик, каких поискать? Клейма, может, ставить некуда. Затер глаза бедному негру и будет кровь теперь сосать. А родня на Половинке — это всего лишь прикрытие, участники банды. Раскрыли окна брошенного дома и живут. Даже коня завели себе…

— Федя, здесь осталось немного денег. Нам понадобится еще один «мобильник».

Негр часто моргал. Плакали остатки денег. Не хватит даже на бутылку.

— Поехали в магазин…

Через квартал они остановились. Вошли в супермаркет. В углу продавали сотовые телефоны.

— На вас заключать договор?

Что за вопросы? Конечно, на него, негра черного.

Негр примеряется к аппарату. Нравится штука. И слышимость отличная. Позвонил для пробы домой. Мать обалдела: ни разу не звонил, не считая курсантские годы, а теперь пожалуйста. И слышимость, будто рядом стоишь.

— Мама, у меня все в порядке. Мы с Михалычем работу мне ищем…

— Ну, ищите… — А что она скажет. Мать и есть мать. Верит всему, что сын ни скажет.

Вышли из супермаркета. Машина стоит на месте. С сигнализацией тачка. Потайной рычажок против угона тоже не мешало бы на нее установить. Лейтенанту-связисту как раз этим и заниматься.

— Не уходи в тину, чтобы потом выуживать, — произнес Михалыч. На Мартына немало потрачено — одного времени почти сутки ушло. — Вероятно, вина хочешь? — подумал вслух Михалыч.

— Если честно, то теперь, наверно, нет. Теперь у меня машина и «мобильник». Знаешь, Михалыч, какая-то даже осмысленность появилась. Скорее всего не хочу я вина, но точно пока не знаю. Боюсь, сорваться смогу. Но чтобы сорваться, на это начальный капитал нужен, а у меня его нет. Сухой я.

— Вот и замечательно. Потом я тебя на работу устрою. И будет у нас в стране новый специалист. Какая у тебя специальность?

— Программирование… Диплом с отличием.

— И ты не забыл, чему учили?

— Пока нет. Иногда лежу, вспоминаю. Но скоро забуду. Повторять нужно. Наука тем и хороша — прочитал и сразу вспомнил.

Они подъехали к дому Мартына и остановились.

— Может, ко мне? Выпьем по чашке… вина…

Опять вина. Только что говорил, что осмысленность появилась. Вот он, алкоголизм. А Михалыч на него решил опереться. Ошибся, может? Не подумать ли еще раз, пока не наломал дров с этим негром. Это ведь только с виду он темный, а внутри он точная российская копия. Алкаш с дипломом. Мог бы служить, но не желает. По идеологическим соображениям.

— Меня на остановку, машину в гараж. И разошлись, как эти самые, — проговорил Михалыч. — На сегодня наш план исчерпан. Нужно напрячь мозг, посидеть-подумать. Для тебя единственное условие: быть дома и никуда не высовываться. Договорились?

Мартын развел руками: как начальник прикажет.

— Тогда поехали. На остановке я выйду и сяду в трамвай. Тебе нельзя знать, где я фактически нахожусь. Это опасно для твоего здоровья. Так бывает. Лучше не знать, потому что больше проживешь. Проверено. Может, ты возражаешь?

Федя вновь развел руками. Ему предстояло дома вести борьбу с самим собой, а это не так-то просто. Если бы рядом оказался Михалыч, было бы легче. Этот любую боль, даже зубную, заговорит. Вот, опять мураши бегут по спине. И мать говорила, что Михалыч будто гипнотизер. Без ключа в квартиру вошел. А ведь она была предупреждена, открывать не собиралась. Но ведь открыла же. Спросить бы. Может, он от алкоголя лечит?