Рейтинговые книги
Читем онлайн Бабур (Звездные ночи) - Пиримкул Кадыров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 108

— А как же иначе? Ведь сами вы сейчас признали, что ваш отчий край Туркестан. А Туркестан означает «страна тюрков».

— Не дай бог, этот поэт сделает нас еще и потомками турков Рума[110]!

— Я этого не собираюсь делать, господин Камбарбий, господа султаны. Турки Рума… у них своя история. Тюрки же Мавераннахра задолго до появления анатолийского Рума жили в этих долинах. Если вы читали «Шахнаме»… Поэт Фирдоуси свидетельствует: тысячи лет назад земли к югу от… Хорасана уже называли Ираном, а по эту сторону от Хорасана, к северу — Тураном… Наш повелитель Шейбани-хан хорошо знает историю. Наш святейший имам еще в пору обучения в медресе Бухары знал наизусть стихи Навои и Лутфи[111], писал газели на тюркском языке. Хотите послушать?

И простодушным султанам пришлось услышать от хитреца:

С коня разлуки я упал, а милая пришла, сочувствуя,И Шейбани здоровым стал, ведь милая пришла, сочувствуя.

— Эти стихи нашего хана не тюркские, а узбекские! — Камбарбий никак не хотел сдаться.

— Все поэты-тюрки писали стихи именно на этом языке! Тюркский язык Навои и узбекский язык Шейбани-хана — один язык. Теперь и душа у нас должна стать единой, господа султаны. Вырожденцы Тимурова корня говорили: «Вон те — тюрки, а эти — узбеки» — и отделяли племя от племени, разъединяли народ. Теперь наш святейший имам, воитель-халиф, второй Искандер[112], снова объединит нас всех. Да осуществит свою угодную богу цель великий хан!

Тем и кончился словесный поединок. Поэт отдалился, гордо вознеся голову.

Купайбий, глава племени кушчи, посмотрел на Камбарбия и сказал:

— Видал, каковы они, отродья сартские? Их словами не одолеешь!

— Не словами, так саблей одолеем, — тоже нарочито громко сказал Камбарбий.

Султаны дружно рассмеялись.

К вечеру, сопровождаемый пятью-шестью мюридами, прибыл из Самарканда и Ходжа Яхъя, последний, кого ждал Шейбани для задуманного.

Слезая с коня, Ходжа Яхъя излишне торопился, ноги его запутались в кожаных приводах стремян. Мюриды помогли пиру сойти на землю…

Ходжа Яхъя — белая пышная чалма, легкий, изящный сакарлот[113], сам весь воплощенное достоинство — приблизился к трону, на котором восседал Шейбани-хан, с чуть склоненной головой. Голосом, привыкшим звонко и нараспев читать Коран, произнес веско:

— Ассалом алейкум, доблестный хан! Ворота Самарканда открыты перед вами…

Шейбани прервал, заметил иронически:

— Это вы открыли нам ворота Самарканда?

— Всякое дело свершается по воле божьей и не иначе.

— Мы осуществляем волю божью, иные по своей воле готовились отдать Самарканд Бабуру!

Все достоинство тут же слетело с пира. Он понял, что дальше обмениваться словесными колкостями опасно.

— Человек слаб, повелитель… Если мы в чем-то провинились, простите. Я пришел к вам с повинной головой…

— Пришел? Или привели?

Ходжа Яхъя прослезился.

— Отведите ходжу наверх, — приказал хан, — да усадите рядышком с его любимым мирзой.

И когда Ходжу Яхъю увели, Шейбани тут же призвал к себе муллу Абдурахима — старца лет шестидесяти, своего ближайшего советчика.

О чем говорили они наедине, никто из собранных на совет вельмож не знал. Многих султанов удивляло, что Шейбани-хан не спешил войти в открытые ворота Самарканда. Почему мешкаем, почему бы не ворваться туда вихрем и не захватить вожделенный центр Мавераннахра, куда так долго и упорно стремились узбеки Шейбани?

Наверное, высокое собрание затем и созывается, чтобы принять наконец такое решение? Во всяком случае, когда через главный вход в зал вошел Шейбани-хан, любопытство собравшихся достигло предела. Все вельможи повскакали со своих мест и низко поклонились хану. А тот медленно поднялся на шахнишин и скрестив ноги, спокойно замер на парчовой курпаче. Мулла Абдурахим сел справа от хана. После короткого молчания мулла Абдурахим прочел суру из Корана — во имя благоприятного хода дел, пожелал хану — воителю истинной веры — осуществления всех его ценнейших устремлений. Опять помолчали. И снова мулла нарушил молчание, перейдя наконец к сути дела:

— Великий наш имам, нынешний воитель-халиф, благословенный Шейбани-хан, помышляет не только о захвате погрязшего в нечестии города. Наш повелитель намерен покарать врагов религии, ведя нас по священным дорогам, проложенным самим пророком Мухаммадом. Если б наш повелитель был из тех, кто помышляет лишь о богатстве… Самарканду пришлось бы раскошелиться. Но великий Шейбани-хан, в мудрости второй Искандер, прежде всего думает о торжестве веры и справедливости.

— Воистину так! — негромко, но внятно подтвердил Мухаммад Салих, сидевший несколько ниже муллы Абдурахима.

— По отпрыскам Тимурова корня мы видим, — продолжал, не обратив внимания на поэта, мулла Абдурахим, — сколь гнусные дела могут твориться, сколь жалкая участь может постичь страну, коль скоро венценосцы предают забвению веру и справедливость. По приказу Абдул-Латифа убили Улугбека, а ведь он был родной отец Абдул-Латифа. В Герате Хусейн Байкара погубил собственного внука Мумина-мирзу. Султан Али — вот он тут сидит, рядом с нами, — хотел схватить и убить своего старшего брата, Байсункура, которому, правда, удалось спастись бегством, ну, а потом уж Байсункур поймал своего младшего… — мулла саркастически усмехнулся, — братика и хотел было выколоть ему глаза, так, знаете ли, по-родственному, да наш гость мирза улизнул, подкупив палача. Двор самаркандских венценосцев стал обителью предательства, лицемерия и разврата! Коран строго запрещает мусульманам употреблять вино. А вот этот юный мирза… — вон, видите его? — посмотрите-ка хорошенько — считает, что вправе прибыть к святому имаму, к воителю веры истинной, в состоянии, одурманенном запретным питием! Наш святой имам и раньше знал, что сей… никчемный мирза с юных лет вступил на тропу порока, теперь и вы убедились, султаны…

Кипчак Купакбий крикнул с места:

— Повесить развратника и пьяницу!

— Молодой мирза виновен, конечно, — осуждающе покачал головой Мухаммад Салих, — Но еще больше виновен его отец, Султан Махмуд. Вот уж был человек распущенный! Попирал веру. Предавался похоти с женщинами и с мальчиками. Несчастные самаркандцы боялись выпускать своих юных сыновей на улицы, прятали их, как девушек, на женской половине в домах своих…

— А я говорю: сын превзошел отца-развратника! — сказал, словно рубанул саблей, Камбарбий.

— Да что там отец, а мать, какова мать мирзы?

Купакбий рисковал. Все затаили дыхание. До многих дошел слух, что Шейбани-хан намерен-де сочетаться браком с Зухрой-бегим. Хан знал, что женитьба на этой женщине нанесет ущерб его имени в глазах султанов, и не мог забыть рук бегим со вздутыми жилами. Мулла Абдурахим, посвященный в намерения хана, поспешил покончить со слухами и подхватил гневную реплику-вопрос кипчакского султана:

— Нечестием венценосцев заражаются и жены их. Мать этого мирзы, кажется, на все готова ради удовлетворения своей похоти. И сына отдала в наши руки не для этого ли?

Один из султанов, облегченно вздохнув, тут же предложил:

— Такую мерзкую женщину привязать к хвосту кобылы и гнать до смерти нечестивицы!

Другой посоветовал иной вид казни:

— Запихнуть в мешок и сбросить мешок с самого высокого минарета!

Шейбани-хан молча выслушал предложения этого рода, одно страшнее другого. Наконец взглянул на муллу Абдурахима, по знаку которого среди султанов установилась тишина.

Заговорил хан — степенно, веско, убедительно. Все, слушая, замерли, точно зачарованные, особенно когда Шейбани все новыми и новыми примерами доказывал грехопадение, развращенность, вероотступничество Тимуровых потомков, разоривших некогда славное государство. Внезапно хан обернулся к Ходже Яхъе:

— Эй, пир, а духовным наставником этих развратников был ваш отец Ходжа Ахрар, «святой», как он сам о себе говорил. Венценосцы зависели от его духовной власти. А какие богатства накопил ваш отец — все ли честным путем, а, пир? Нам известно, что вам досталось в наследство много-много золота. Оно помогает вам вот уже одиннадцать лет держать в руках Самарканд. Рыба гниет с головы. Каков пир, таков и мюрид. Вот этот юный развратник мирза, Султан Али, — ведь он ваш мюрид, вы поручились за него перед богом, взяли его руку в свою!

Поочередно показав пальцем на Султана Али и на Ходжу Яхъю, Шейбани затем ткнул пальцем в пол:

— А там, внизу, сидит еще одна развратница, женщина… Стыд и совесть забыла, явилась сюда за мужем себе… Вот какой вы пир! Предали своего мюрида-мирзу, хотели отдать Самарканд Бабуру. А этот мюрид, изменив своему пиру, пришел ко мне. Ну и город: предатели да обманщики! Один тянет туда, другой сюда. Венценосец в одну сторону, духовный глава — в другую. Готовы съесть друг друга! Наш пророк Мухаммад был и духовным вождем, и государем, и полководцем. Кто не идет по пути пророка, тот, подобно этому пиру и этому мирзе, будет низвергнут в бездну!

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 108
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Бабур (Звездные ночи) - Пиримкул Кадыров бесплатно.

Оставить комментарий