По Южной Индии - Людмила Шапошникова

Сессия Всеиндийского комитета Национального конгресса, продолжалась три дня и кончила свою работу 26 октября. В последний день послушать заключительное выступление Неру собрались десятки тысяч людей. Волонтеры Конгресса не могли справиться с наплывом желающих. Несколько тысяч человек вдруг прорвались под шамиану, и сидевшие вскочили со своих мест, боясь быть смятыми напиравшей, сзади толпой. Против обыкновения Неру выступил в середине заседания. Когда он кончил, около полутора десятка тысяч человек ринулось сразу к выходу. Поднялся невообразимый шум. Говорившего вслед за премьер-министром оратора никто не слышал и не слушал. Волонтеры блокировали выходы, но спасти положение не могли. Президент Конгресса Дхебар прервал выступавшего и крикнул: «Сядьте! Сядьте!» Но его голос потонул в общем гаме. Волонтерам удалось закрыть два выхода, и напиравшая толпа устремилась прямо к столикам членов Комитета. Под ее напором зашатались столбы, на которых был натянут канат. Тогда поднялся Неру и, не повышая голоса, сказал: «Пусть все сядут там, где стоят». Шум прекратился, и люди стали усаживаться. Многие нашли, что столики членов Комитета очень удобны для сидения. Заседание продолжалось и кончилось, когда в городе зажглись огни.

Вскоре в Хайдарабаде произошло еще одно важное событие. Министр планирования штата господин Раджу решением Верховного суда был лишен мандата депутата Законодательного собрания. Выяснилось, что во время последних выборов в 1957 году был использован ряд незаконных махинаций, которые поставили под сомнение депутатские полномочия министра. На освободившееся место были объявлены дополнительные выборы.

В Асифабаде — одном из городских районов Хайдарабада — развернулась предвыборная кампания. На заборах, стенах домов появились лозунги и эмблемы трех конкурирующих партий: Национального конгресса, «Хинду махасабхи» и «Иттихад-уль-муслимин». Два быка — Конгресса, два листика — «Хинду махасабхи», горящий факел — «Иттихад-уль-муслимин». Каждый забор, каждая стена призывали: «Голосуйте только за Национальный конгресс!», «Голосуйте только за Банде Матарам» (под этим лозунгом шла «Хинду махасабха» для привлечения голосов). По Асифабаду разъезжали агитационные автомобили, и кандидаты произносили речи в собственную защиту и в защиту своих партий. Только кандидат от «Иттихад-уль-муслимин» почему-то бездействовал и не утруждал себя речами. Как выяснилось позже, его бездействие имело хорошую цену и стоило пять тысяч рупий. Деньги выплатила «Хинду махасабха». По мере приближения выборов яростнее разгоралась борьба, теперь уже только между двумя партиями: Национальным конгрессом и «Хинду махасабха».

В канун выборов все улицы Асифабада пришли в движение. На каждом углу громкоговорители, установленные на машинах, до хрипоты выкрикивали лозунги и призывы. То там, то здесь появлялись процессии, над ними реяли знамена конкурирующих партий. Кое-где вспыхивали потасовки.

10 мая началось голосование, но агитация не прекращалась. Только теперь она приобрела другие, более действенные формы. На избирательных бюллетенях вместо фамилии кандидатов стояло три эмблемы: два быка, два листика и горящий факел. Зачеркивалась эмблема той партии, за кандидата которой отдавался голос. Раньше я слышала и читала, что в капиталистических странах продаются и покупаются голоса. Но как это делается практически, я не знала, да и всю процедуру представляла довольно смутно. «Хинду махасабха» выделила значительные суммы для покупки голосов. Деньги агитировали за ее кандидата.

С утра у избирательного участка толпился народ. Люди получали бюллетени, зачеркивали эмблему своего кандидата и опускали бюллетень в урну. Я заметила, что несколько человек суетились у входа. Они отводили в сторону то одного, то другого избирателя. Некоторые из тех, с кем разговаривали эти своеобразные «агитаторы», входили в помещение для голосования, затем быстро покидали его и на ходу что-то совали «агитаторам». В это время меня кто-то тронул за локоть. Я обернулась и увидела знакомую учительницу.

— Что вы тут делаете?

— Смотрю, как проходят выборы. Только мне неясно, чем занимаются суетящиеся люди. Они агитируют в последний момент?

— Конечно, «агитируют». Агитация денег. Присмотритесь, они ведь скупают голоса.

— Каким образом?

— Очень просто. Видите, сейчас один из агентов говорит с рикшей.

Действительно, небольшого роста человек с бегающими глазками что-то быстро и тихо говорил молодому рикше. Рикша внимательно слушал, опершись на руль своей коляски. Затем он кивнул головой в знак согласия и направился в помещение.

— Они договорились, — сказала учительница. — Теперь рикша не опустит бюллетень в урну, а отдаст его агенту.

Через несколько минут рикша вновь подошел к поджидавшему его человеку и что-то ему отдал. Затем я увидела, как агент разговаривал уже с другим избирателем.

— Посмотрите на этого, — моя собеседница указала еще на одного агента. Его рубашка подозрительно топорщилась над поясом.

— Я уверена, у него не менее тридцати бюллетеней. Он их спрятал за рубашку. Теперь он пойдет в помещение и проголосует по всем купленным бюллетеням.

Когда агент выходил из пункта для голосования, рубашка сидела на нем как следует.

— На какую партию работают эти молодчики? — спросила я.

— Думаю, что большинство из них — агенты «Хинду махасабхи».

В это время рикша, продавший свой бюллетень, остановился рядом с нами. Он пересчитывал монеты, которые лежали на его худой ладони, и негромко сказал:

— Четыре аны.

Я повернулась к нему:

— Пассажир был щедрым?

— Нет, сегодня у меня еще не было пассажиров. Я получил их за бумажку, что выдают там. — Он кивнул в сторону пункта для голосования.

— Они заплатили ему немного, — сказала моя собеседница, — потому что рикша не понимает всего, что здесь происходит. Да не все ли равно ему, чей кандидат пройдет? Его жизнь ведь не изменится. А лишние четыре аны — для него уже деньги. Те, кто понимают в чем дело, просят дороже.

Иногда цена поднимается до двух-трех рупий. Но сегодня очевидно, в этом нет необходимости.

Два агента опять уговаривали какого-то мужчину. Тот резко отпихнул одного из них и вошел в избирательный участок. Учительница засмеялась:

— Вот видите, не у всех бюллетени продаются. Конечно, продают немногие, но иногда их бюллетеней достаточно, чтобы дать перевес более богатой партии.

Вдруг в прилегавшем к улице переулке поднялся шум, послышалась брань, и из переулка выехал заляпанный кусками грязи автомобиль с разбитым ветровым стеклом. Машина резко затормозила, и появился ее хозяин, довольно пожилой сикх. Его лицо было красным от злости и возмущения.