Другая Я - Марика Крамор

отстаивай своё мнение, а не топи меня нескончаемой ненавистью. Ты же руководитель, в конце концов! Где твой холодный расчет?!

Прикусив губу, мысленно соглашаюсь с ним. Я не должна позволять ему выводить меня из себя. Я ведь, «в конце концов», руководитель.

– Приеду. Когда конкретно?

– Позже сориентирую.

– Хорошо. И… – на душе кошки скребут, стыдно за вчерашнее перед Игорем. Наверное, всё же стоит выпить таблетку от головной боли. И хотя бы попробовать не ругаться с новым партнёром. – Спасибо что позвал.

Видимо, что-то в моём голосе насторожило Шахова, потому что он участливо уточняет:

– У тебя всё в порядке?

– Да, всё нормально.

– Уверенна?

– Уверенна. Просто… голова болит. Столько всего и сразу навалилось. Ничего. Справлюсь. Я скоро привыкну.

– Ко мне привыкнешь? – господи, ну что за вопрос? К нему я не привыкну никогда. К нему невозможно привыкнуть… Но я никогда в этом не признаюсь.

Тем временем, молчание затягивается.

– Мне идти нужно. Не забудь обо мне, – и резко отключаюсь, зло нажимая на кнопку отбоя.

Ну как можно было ляпнуть такую двусмысленную фразу?!

Глава 28

Два дня до совещания я не сидела, сложа руки, а готовилась отстаивать яростное нападение.

И вот, страсти накаляются. Мы с Константином Юрьевичем по невысказанному взаимному соглашению при посторонних сотрудниках друг к другу обращаемся исключительно по имени и отчеству. Разумеется, кусаемся по каждому поводу. Да и вообще, любому, кто влезает в рассуждения, я стараюсь виртуозно заткнуть рот.

Ярости и неудержимости мне прибавляет взгляд Шахова, который периодически блуждает в районе моей груди. На мне сегодня свободный белый жакет, надетый поверх бежевого облегающего топа. И эти предметы гардероба мой новый партнёр при помощи своего богатого воображения уже определённо с меня стянул. Причём заметила это не только я…

Наша схватка разворачивается прямо на глазах подчинённых. Да что же это такое, почему он всегда выводит меня из себя?

– При всём моём уважении к вам, Мия Эдуардовна, – о да, уж я-то знаю, как сильно он меня уважает! – Издержки придётся минимизировать. И ещё понадобятся дополнительные вливания…

– Да ничего на сегодняшний день не понадобится! Я планировала открыть ещё один центр, но немного попозже, вот уж куда точно потребуются дополнительные вложения. Меня смущает отсутствие достойных кадров – действительно хорошие специалисты обойдутся нам дорого. А без этого годами наработанная репутация может очень быстро разрушиться. Сейчас у нас одни из самых лучших врачей и диагностов.

– А я смотрю, вы очень щепетильно относитесь к собственной репутации. Верно?

– Вам ли этого не знать, Константин Юрьевич. Учитывая, что вы тоже, к примеру, никогда не поступитесь своей.

– Смотря… ради чего заморачиваться. В моей жизни было много чего такого, когда репутация отходила на второй план, – он расслабленно откидывается на спинку стула и крутит зажатую между пальцами авторучку. Хорош, как дьявол, в этот момент.

– Удивительно это слышать.

– Отчего же?

Презрение в моих глазах, должно быть, уже заметили все.

– Вы свои интересы всегда ставите намного выше интересов всех остальных.

– А я не могу позволить кому попало втаптывать в грязь моё имя и мои интересы.

– Именно поэтому вы находите особое удовлетворение в том, чтобы втаптывать в грязь имена и интересы всех остальных?

– Мия Эдуардовна, вы уверены, что хотите знать, в чём именно я нахожу особое удовлетворение? – как занесло в эту степь, где кажется, что, кроме нас двоих, больше в кабинете никого не осталось?

– Меня это, разумеется, не интересует.

– Как вы считаете, Мия Эдуардовна, а если бы я предложил нечто, что вам очень нужно, вы смогли бы изменить свою позицию?

Сволочь! Так унизить меня при всех! Да ещё и сопроводить такое предложение смелым недвусмысленным взглядом! Что он о себе возомнил?

– Не слишком ли вы забываетесь, Константин Юрьевич?

Мужчина плавно опускает ручку на стол, пожирает меня глазами и, лаская даже на расстоянии, рявкает на весь кабинет.

– На сегодня все свободны.

Мне кажется, сотрудники резко вскакивают со своих мест и испаряются из кабинета за считанные секунды. По струнке они у него ходят…

Я не успеваю моргнуть глазом, как мы снова оказываемся наедине.

– Изменила бы я свою позицию, если бы ты пообещал то, что мне очень нужно? Ты совсем охренел, что ли?! И какого чёрта ты на меня так смотришь? – я не успеваю сразу сообразить, что он встаёт и быстрыми шагами пересекает разделяющее нас расстояние. – Или думаешь, что никто вокруг не замечает, как ты раздеваешь меня глазами?

Он хватает меня за запястье и рывком притягивает к себе почти вплотную.

– А какого ж чёрта ты оделась так, что любой, даже самый мимолётный взгляд на твоё тело, заставляет думать, что под этим долбанным пиджаком у тебя ничего нет?!

Я не успеваю очухаться от прозвучавшего неожиданного признания, как мужская ладонь уже обжигает лёгким прикосновением моё бедро.

– Перестань меня лапать!

– Я всегда делаю то, что считаю нужным.

– Это ясно как божий день. На всех остальных тебе всегда было наплевать. Отойди от меня, – утыкаюсь ладонями в его грудь, стараясь отстраниться, и чувствую, как паника нарастает, потому что тело отлично помнит, каким голодным и настойчивым он может быть.

– Между прочим, я помог тебе. Помоги и ты мне, – говорит жёстко, неумолимо, мёртвой хваткой цепляя тонкую ладонь, он разворачивает её к себе и шокирует меня окончательно, когда кладёт мою руку прямо на напряжённую выпуклость в районе своей ширинки.

От неожиданности я замираю. Меня обдаёт жаром, я стараюсь вырвать руку, но, разумеется, это бесполезное занятие, Шахов держит крепко.

– Ты издеваешься? Разве не ты говорил, что для тебя это сущий пустяк?

– Говорил, да. А теперь хочу за него немного благодарности, – мои глаза в ужасе расширяются, а его рот одним резким движением впивается в мой, терзая так, словно мужчина наказывает меня за что-то. Он пытается просунуть язык