Скрытой камерой - Сьюзен Андерсон

– Хоошо.

Грейси вынула из ведерка большой ярко-розовый мелок и, высунув язык, начала усердно раскрашивать цветок, нарисованный матерью.

Некоторое время Эмма сидела молча, подтянув колени к подбородку и наблюдая за дочерью. Она физически ощущала нетерпение Элвиса. Наконец он зашевелился, и Эмма поняла, что терпение его истощилось.

– После смерти Чарли я решила, что больше никого к себе близко не подпущу.

Она говорила, не поворачиваясь к нему, и глядела то на дочь – Грейси самозабвенно раскрашивала камень, не обращая почти никакого внимания на рисунок матери, – то на гигантские ветви вечнозеленых деревьев над водой.

– Чарли – это твой муж?

Эмма кивнула и обхватила руками колени.

– Все, кого я люблю, имеют отвратительную привычку внезапно умирать. Чарли было двадцать пять лет. Утром он казался самым счастливым, самым здоровым человеком на свете, а к вечеру того же дня… – Она покачала головой, как бы не веря своим словам. – К вечеру его не стало.

– Как он умер, Эм? Его убили?

Она покачала головой. Некоторое время не могла произнести ни слова. Потом снова заговорила – низким голосом, не глядя на него.

– Чарли утонул. Поехал на рыбалку. Я не поехала с ним, потому что была на сносях. И он.., он не вернулся домой.

С такой ясностью, словно это произошло вчера, Эмма вспомнила, как ждала его, час за часом, кидаясь от одного окна к другому. Как полицейские постучали к ней в дверь и сообщили о несчастном случае, подтвердив ее самые худшие предчувствия. Она снова замолчала.

– Долгие годы мне казалось, что все дело во мне, что я приношу несчастье всем, кого люблю. Что я.., проклята Богом.., ну или что-то в этом роде. Сначала Большой Эдди, потом моя близкая подруга Мари Луиза, потом Чарли. Ты не можешь себе представить, как я дрожала над Грейси, с самого рождения. Я боялась, что у нее СПИД, что она захлебнется, что… Ну в общем, все, что угодно. – Эмма наконец обернулась к Элвису, взглянула ему в глаза. – Но я не проклята Богом. Я просто оказалась объектом темной страсти человека, который, как мне казалось, заменил мне отца. Гранта Вударда.

– То есть он тебе не родной отец?

– Нет! Слава Богу, нет. Хотя бы за это я могу поблагодарить судьбу. – Эмма заметила замешательство Элвиса. – Пожалуй, мне лучше объяснить все с начала, по порядку.

Она изложила все события, приведшие ее к знакомству с Грантом Вудардом. Рассказала, как по-дружески он отнесся к ней и ее брату.

– Когда Эдди замели, он, поняв, что его посадят, пошел к Вударду и попросил позаботиться обо мне. – Эмма горько засмеялась. – Мы думали, нам повезло, что кто-то согласился взять меня к себе в дом. Не один из дружков Эдди, а такой человек, как Вудард. Повезло… Господи ты Боже мой! – Она покачала головой, поражаясь собственной наивности. – Merde!

– Что это значит, Эм?

– – Что?

– Merde. Что это значит?

Она взглянула ему в глаза.

– Дерьмо.

– А-а. По-французски звучит намного элегантнее. Извини, что я тебя перебил. Продолжай, пожалуйста.

Эмма снова отвернулась в ту сторону, где играла Грей-си. Элвис смотрел на ее профиль.

– Значит, ты думаешь, Вудард был причастен к аресту твоего брата?

– Не просто «был причастен». Не сомневаюсь, что он это устроил. И уверена в том, что это он организовал убийство моего брата за несколько дней до его освобождения. Вудард виновен и в том, что Мари Луиза попала под машину, еще когда мы учились в колледже. И в том, что Чарли утонул. Тебе, как полицейскому, может показаться, что у меня паранойя. – Эмма усмехнулась. – Если бы кто-нибудь мне такое сказал до этой весны, я бы точно решила, что он спятил. С тех пор, как Большого Эдди арестовали, и до рождения Грейси Грант Вудард казался мне чуть ли не родственником, моей единственной семьей. – Эмма запустила пальцы в волосы, снова взглянула в лицо Элвису. – Больше у меня нет сомнений. Некоторое время я пыталась убедить себя в том, что ошибаюсь. Но после вчерашнего случая все сомнения исчезли.

– Ты считаешь, что это он стоит за похищением Грейси?

– А ты веришь, что твоя мать могла бы додуматься до такого сама?

Нет, конечно, нет. При всей своей любви к матери, Элвис прекрасно знал, чего она стоит. На такое у нее никогда не хватило бы воображения.

Он кивнул.

– Но если ты права, на это нужны большие деньги и связи. Что, у Вударда есть такие деньги и такая власть?

– Да. Раньше я никогда не задумывалась над тем, как он зарабатывает деньги. Наверное, просто не хотела слишком над этим задумываться. Но вот что я тебе скажу. Даже ребенком я подозревала, что часть его бизнеса, возможно, вполне законна, но единственная цель этого легального бизнеса – прикрывать другой, гораздо больший, незаконный бизнес. Те двое, про которых я тебе рассказывала, те, что меня схватили, когда я попыталась увести машину Вударда, – они его сторожевые псы,

– Элвис. Он всегда окружал себя такими сторожевыми псами, наемными бандитами. Честный бизнесмен в таких не нуждается.

– Остается один вопрос: с какой целью он все это проделал? – Элвис встретился с ней взглядом. – Ты со мной согласна?

– мной согласна?

Глава 12

Эмма глубоко вздохнула.

– Да, наверное. Только… – она беспомощно взмахнула рукой, – об этом трудно говорить.

Элвис молча смотрел на Эмму, давая ей время собраться с мыслями.

– Ну ладно.

Она тряхнула волосами и начала рассказывать о том, как случайно натолкнулась на видеокассеты в библиотеке Гранта.

– Видеозаписи велись с того дня, когда я увела его машину, и до последнего времени. Последняя была сделана за три недели до того, как я обнаружила пленки. Делались записи скрытой камерой. Я даже не подозревала об этом, а уж тем более не давала согласия на эти съемки.

– И что же это за пленки? Что на них?

– Все. Вудард умудрился отснять абсолютно все, что я делала.

Господи, как ей не хотелось об этом говорить! Но выбора у нее не было, она это понимала.

– Те семь кассет, которые я унесла, видимо, снимали откуда-то сверху, камерами, спрятанными в потолке или высоко в стене – в моей гостиной, на кухне, в моей спальне, везде. И.., либо они автоматически фиксировали только те моменты, когда кто-то двигался, либо их потом просматривали и вырезали те куски, когда ничего не происходило, когда меня там не было. Но это означает, – Эмма содрогнулась, – что их видел не только сам Грант, но и тот, кто этим занимался. Ведь Грант ни за что не станет делать такую работу сам, если может для этого нанять кого-нибудь.

– И все-таки что там на пленках, Эм? Ты в обнаженном виде?

При этой мысли он ощутил ту же слепую ярость, что и тогда, в юности, когда мать выставляла его на улицу и запиралась в доме с кем-нибудь из своих клиентов.