Внизу наш дом - Сергей Калашников

В общем, так как я отделался легче всех, то меня Зайда и послала разобраться с челноком, не дожидаясь, пока эскулап из лазарета базы залатает ей и Лайнусу полученные повреждения.

Разбираться, как только что выяснилось, уже не с чем. Я сыграл по челноку торжественный похоронный марш (в памяти лоцмана какой только ерунды не хранится) и занялся более насущными размышлениями.

Дело вот в чем. В тот самый момент, когда я оказался на борту глайдера спасателей, естественно подсоединенного к ВИУС, как и любая техника базы, я сразу атаковал сеть. Пищи для размышлений было уже более чем достаточно, и миндальничать с военными и их секретами я не собирался. Судите сами — отказ глобальной гражданской сети в космопорте. Изменение планов командования базы и приказ на передислокацию челнока с грузом. И завершающий штрих — выход из строя управляющей аппаратуры челнока по совершенно необъяснимым причинам. Выводы напрашивались вполне определенные.

Я давно подметил, что стресс усиливает мои способности.

Защитная система ВИУС носила красивое название «ледяное пламя» и была весьма продвинутой, сомневаюсь, что даже хакер высокого класса пробился бы сквозь нее в считаные секунды. Я сделал это еще быстрее. Я ее просто проигнорировал. Адреналин, замешанный на страхе от падения и беспокойстве за свою команду, — мощная штука. Поэтому о том, что мы были обстреляны из оружия с неизвестным принципом действия, обстреляны чужаками, напавшими на конвой базы «Зеро», я узнал довольно быстро. Засекреченный видеопакет, который доставил на базу один из спасшихся пилотов, вернее, как сейчас выяснилось, единственный спасшийся пилот с разведывательного гравилета (этот пилот, кстати, сейчас за мной и приглядывал), я уже просмотрел. Высадка торов в кратере старого вулкана впечатляла. Капитан Семик на этот счет ни черта не знал, как мы ни старались его разговорить по пути. Потому что действительно не знал. А теперь ясно и без него, что над той тучкой неизвестного происхождения, перекрывшей пол-ущелья до Адской пропасти, нам не следовало пролетать. Глупо вышло. «Подарок», лишивший наш челнок управления, мы подцепили именно там.

Ладно, пора возвращаться с докладом к Зайде. Она, конечно, и так видит все, что вижу сейчас я, моими глазами — с помощью своего лоцмана, в пределах базы связь пока устойчивая, здесь чужаки еще не «насорили», но кое-какие соображения лучше обсуждать тет-а-тет. Секундочку… так, маленькое уточнение. Каналы связи с компаньонами открыты, но специфического оживления в обмене данными, когда за твоими действиями активно наблюдают живые люди, нет. Лоцман просто поддерживает дежурный режим для сохранения доступа по запросу. Похоже, эскулап занялся Зайдой и Лайнусом основательно, и им сейчас немного не до меня. То-то я смотрю, ни одного комментария за последние пятнадцать минут. Все равно пора назад. Разговор с командиром базы намечается непростой. Зайда наверняка захочет выбить компенсацию за преждевременно почивший кораблик, а мое дело — позаботиться о доказательствах того, что это произошло не по нашей вине. Правда, в данный момент, пока база находится на осадном положении, закон не на нашей стороне, и все гражданские претензии военные вполне могут проигнорировать. Я это прекрасно осознавал. Зайда — тоже. Но попытаться придется, Кассид не из тех людей, кто привык безвозмездно терять свое имущество, тем более целый космический челнок. Дорогая штуковина.

Досадно, что никаких приборов нет под рукой, нечем просветить, прощупать обшивку челнока — для сбора дополнительных улик. Свой игольник, как я уже сказал, я посеял где-то в скалах, когда навернулся с капсулой, а станнер капитана Семика для моей цели не годился. Ах да, целая куча оружия находится у меня прямо за спиной. Я обернулся:

— Сержант, будь другом, пальни из чего-нибудь легкого в обшивку. Мне это нужно для экспертизы.

— Не положено. Весь боекомплект на учете.

— Суреш, с друзьями обычно разговаривают по имени, — покачал я головой укоризненно. — Меня зовут Кроном, Суреш. И я прошу о маленькой дружеской услуге…

— Не стоит, — неприязненно поморщился сержант Мидянин.

— Не стоит что?

— Не стоит набиваться ко мне в друзья таким способом. Примитивно. Меня вообще удивляет, что прима-полковник разрешил осматривать этот хлам, когда вся боевая техника на счету и мои руки требуются совсем в другом месте. А я торчу здесь с тобой, занимаясь неизвестно чем.

— Вибронож тоже не дашь? — с напускным спокойствием выслушав эту тираду, поинтересовался я.

— Я не раздаю личное оружие кому попало.

— Не сердись, сержант, — я заставил себя примирительно улыбнуться, тщательно скрывая готовое выплеснуться раздражение. Даже не раздражение — злость. Как же меня сейчас все это достает. Вот эта необходимость думать о материальной стороне вопроса, когда голова занята совсем другими мыслями и переживаниями. Достает точно так же, как и этого сержанта. Я-то готов его понять. А кто поймет меня? — Ты хоть представляешь стоимость грузового челнока? А выплачивать ее, судя по сему, придется твоему командиру.

«Так как ни одна уважающая себя страховая компания, — добавил я про себя, — не занимается ущербом, причиненным стихийными бедствиями. А нападение иноров именно таковым и является».

— Так что тебе его заботы и не снились. Пальнешь?

— Не положено, — отрезал сержант.

Вот же бука. Ладно, обойдусь подручными средствами. Интуиция продолжала настойчиво твердить, что прикасаться к этой хрени голыми руками не стоит. Я пошарил глазами по обрамлявшему нос челнока валу камней, подобрал подходящую каменюку и с силой провел острой гранью по обшивке. Как я и думал — ни единой отметины. По моим ощущениям, камень скользил, вообще не затрагивая нанокерамики, словно ее покрывала невидимая пленка. Невидимая и сверхпрочная. Именно она и помогла уцелеть носовой части корабля. Именно из-за нее челнок потерпел крушение. Какая-то силовая субстанция, если можно так выразиться. И самое интригующее в этом то, что я не мог проникнуть в аппаратуру челнока, заблокированную границей этой субстанции, сознанием. Словно кусок корабля и в самом деле вырвало из нашей реальности. И на его месте — пустота. Запись своего эксперимента я сохранил в памяти лоцмана, Может пригодиться.

— Слушай, торговец, ты закончил, или как? Долго мне еще с тобой здесь торчать? На базе забот невпроворот, у нас каждый человек сейчас на счету…

— Слышал уже.

Я отбросил камень и отряхнул ладони, задумчиво покосившись на сержанта.

Как этот парень ни старался держать бравый вид, его глаза выдавали истинное состояние. Впрочем, я это ощущал и не глядя на него — растерянность, подавленность, злость, печаль — настолько сильно эти чувства овладели его душой. Очень похоже на то, что творилось внутри у меня самого. Я уже знал причину этого смятения, но приходилось играть простака, который теряется в догадках относительно происходящего. Не мог же я открыто заявить, что все секреты военной базы «Зеро» для меня сейчас — как на ладони и мне просто нужно время для их досконального изучения. Виртуалка лоцмана пестрела от бегло пролистываемых страничек текущих сводок, предназначавшихся только для служебного пользования во внутренней сети базы, были и любопытные видеоматериалы, но на их просмотр требовалось больше времени, так что я пока их отложил, уяснив главное. Впрочем, когда я шерстил весь архив в поисках знакомого имени, я на всякий случай успел заглянуть в личное дело парня и уже знал, что этот бой — первый на его счету. И среди тех, кто не вернулся на базу из этого боя, были его близкие друзья, в том числе и кореш с Сокты.

Шайя Цедзе тоже была среди них. Среди тех, кто не вернулся.

Чем не повод для собственного смятения?

Когда я это узнал, то был ошеломлен от такого невероятного совпадения. Мои догадки подтвердились. Шайя действительно служила на базе «Зеро», как я и предполагал, узнав, что сюда направляется Петр. Но встретиться с ней мне уже не суждено. Едва забрезжившая на краю сознания надежда на встречу развеялась прахом. Как я там думал в космопорте? Что привлекательных девчонок на любой планете — пруд пруди, и ни к чему ворошить прошлое и усложнять себе жизнь? Что лучше мысли о ней выбросить из головы и спокойно убираться на внешник? Спокойно убраться на орбиту не получилось. Выбросить мысли, как видите, — тоже. Карты судьбы… чертовы карты судьбы выдали окончательный расклад, не поддающийся перетасовке. И теперь я не мог не думать о Шайе. Странные вещи порой случаются в жизни — я ведь с ней почти не знаком. Да и видел всего несколько раз, причем больше двух унилет назад. И совершенно точно знал, что у нее близкие отношения с Петром, и мне по-любому ничего не светило… тогда какого дьявола я себя так хреново чувствую? Не сбылись неоправданные ожидания — только и всего.