Дураки умирают первыми - Вадим Панов

— Это твой перевод? Каким образом о нём узнали?

Виктор ответил на вопросы в обратной последовательности:

— Стукачок у них сидит в банке, в твоём или в банке-резиденте. И это хорошая зацепка, но на будущее, когда Кирилл окажется в безопасности. А перевод — мой.

— Тебя усыновил олигарх? Или банк ограбил?

— Не совсем… Так складывались дела, что не знал, вернусь или нет. Вернее, почти был уверен, что нет. Ну и… решил обеспечить сына напоследок… Но ты и вправду не знала о деньгах? Когда мы сегодня…

— А пощёчину хочешь?

— Умолкаю. Я позвоню пока?

— Звони… А кому?

— За этот час надо многое сделать… Для начала обзавестись транспортом. Я сейчас без колёс, угодил с корабля на бал.

— И что? Прокат не успеем оформить…

— Но слава богу, есть друзья-а-а, — пропел Виктор, имитируя козлетон Боярского. — А у друзей есть та-а-чки…

Он отошёл в сторону, набрал номер, несколько минут разговаривал с кем-то. Света не вслушивалась: она вновь задумалась над проблемой раздвоения собственной личности.

Если отбросить всю мутную метафизику, вариант возможен один: женщина с незаурядными актёрскими данными, тщательно загримированная под Свету. И всё равно не сходится. Сколько надо времени для подготовки такого дублёра? Уж всяко больше суток, миновавших после поступления денег на её счёт. Значит, у загадки есть другой ответ…

Больше ничего придумать она не успела — вернулся Виктор:

— Пошли.

— Куда?

— Машину пригонят через двадцать минут на угол Будапештской. Звонок примем на ходу, тогда локализация у них не прокатит.

Они пошагали дворами к Будапештской. Виктор инструктировал:

— Скажешь, что готова заплатить. Но не наличкой, а банковским переводом в их присутствии. С планшета. И чтобы Кирилл был здесь же, рядом, никакого возвращения потом. Они, скорее всего, потребуют, чтобы ты пришла одна. Отказывайся, как бы и чем бы ни грозили. С сопровождающим — и точка. Это граничные условия, в остальном можно импровизировать.

— Может, ты поговоришь?

— Ты справишься. После первого разговора не сомневаюсь — справишься.

— Ты действительно готов расстаться с деньгами?

— Это уже не мои деньги. Я готов к другому: убить их всех. И убью.

Сказано это было просто, буднично, без малейшего пафоса.

Так, что Света сразу поверила.

Глава 11

ТАК УМИРАЮТ ВО МРАКЕ

Стемнело в тот день раньше обычного. Серые облака, затянувшие небо, сменились низко ползущими тучами, свинцово-тёмными. Воздух полнился электричеством, назревала гроза, первая в этом году.

Владислав Чернецов вышел из своего дома, напоминавшего рыцарский замок в миниатюре, посмотрел на подъездную дорогу — не виднеется ли вдали свет фар? — но не увидел даже дальнего отблеска. Вместо этого темноту прошила первая, пока беззвучная, вспышка зарницы.

Ну и зачем настаивал Колька Торнадо на срочной встрече, обещая, что привезёт кое-что интересное? Зачем выспрашивал дорогу? И сам не приехал, и телефон не отвечает…

Сверкнуло ещё раз, снова беззвучно. А чуть позже ударила уже настоящая молния, с грозовым раскатом — Чернецов прекрасно видел ветвистый разряд, протянувшийся между землёй и небом.

«Похоже, прямо в Чёртов Курган угодила…»

Название «Чёртов Курган» придумал он сам, многие безымянные местечки в окрестностях получили от него подобные романтичные названия. На самом деле, конечно, никакой там высился не курган… Встречаются изредка на здешних полях, и без того урожайностью не блещущих, вовсе бесплодные участки. Хоть овёс сей, хоть картофель сажай, или вовсе ничего не вырастет, или совсем мало, меньше, чем сажали. Крестьяне издавна такие места знали и не распахивали, не тратили впустую семенной материал. В результате иногда получались лесные острова, окружённые со всех сторон полем, да и лес там вырастал плохонький, ольха и густой кустарник, ни грибов, ни ягод лесных, ни дров толковых…

Другие бесплодные пустоши, в том числе и ту, где ныне высился Чёртов Курган, использовали для иной надобности: для складирования вывезенных с окрестных полей больших и малых камней, камешков и каменюг. Такая уж земля в бывшей Петербургской губернии, а ныне Ленинградской области: вроде бы очищенные к осени от каменных обломков угодья следующей весной снова ими густо покрыты. Учёные люди объясняют эту особенность температурными деформациями почвы с флотацией инородных элементов ледникового происхождения, а крестьяне в старину придерживались простой и житейски убедительной версии: камнями по зиме поля засевает сам чёрт.

В миле от дома Чернецова издавна находился невысокий, но обширный холм, сложенный из камней самого разного размера, до многотонных валунов включительно. Со временем ветер нанёс туда земли, и густо разросся дикий малинник. Местечко живописное, но никчёмное, даже за ягодами никто на холм не ходил — недолго ногу сломать, не заметив в зарослях щель между камнями, да и малина никудышная, мелкая и сплошь червивая.

Именно туда, в Чёртов Курган, и ударила молния. Вскоре упали первые капли дождя, крупные, тяжёлые… Чернецов взглянул ещё раз на дорогу, пожал плечами и вернулся в дом. Не приехал, значит, не такая уж срочная надобность.

Гроза набирала обороты, громовые раскаты следовали один за другим, молнии сверкали всё чаще.

Если бы Владислав Чернецов остался на улице, мог бы удивиться странному факту: небывало ранняя весенняя гроза была к тому же на изумление локальной, и эпицентр её находился над Чёртовым Курганом. Молнии, все без исключения, били именно туда…

Но Владислав лишь послушал доносящиеся раскаты грома и пошёл за компьютер.

И ничему не удивился.

* * *

— Мрачное местечко… — Света поёжилась. — Если нас тут подстрелят и закопают, никто никогда не найдёт.

Место и впрямь навевало нехорошие мысли. Повинуясь указаниям похитителей, они проехали в соседний Московский район, граница которого проходила по железнодорожной линии, и оказались на самой окраине города. Дальше была КАД, а за ней начинались пригородные поля. Свернули в какой-то глухой проезд, заасфальтированный в прошлом веке и с тех пор не ремонтировавшийся. Долго ехали по нему: мимо глухой стены гаражного кооператива, а потом — мимо высокой бетонной ограды с колючей проволокой на гребне. Виктор объяснил, что за нею находится отстойник поездов метро.

Проезд закончился тупиком, упёрся в преизрядную гору мусора, надо полагать, здесь имела место несанкционированная свалка… Последовал новый звонок, новые указания, пришлось оставить машину и пробираться пустырём, обойдя мусорный Монблан.

Пустырь порос прошлогодним бурьяном и был завален всевозможной дрянью… Даже сейчас, холодным весенним вечером, окружающие ароматы вполне соответствовали мерзкому пейзажу. А уж как тут благоухает жарким летом, даже представлять не хотелось.

Виктор мысль о том, что их здесь застрелят и закопают, отверг:

— До оплаты никто стрелять не будет, но нас неспроста гонят по этим буеракам. Гарантирую, что с другой стороны к месту встречи ведёт вполне цивильная дорога, по ней они приедут и уедут. А нас специально загнали на пустошь, для проверки. Не идёт ли кто ещё с нами… Грамотно работают.

— Откуда ты знаешь такие тонкости?

— Ну-у… люблю читать детективы.

Она не поверила, никогда не замечала за Виктором страсти к чтению. Но к лучшему, что знает…

— Думаешь, они действительно привезут Кирюшу?

— Пятьдесят на пятьдесят. Если собираются сыграть честно — привезут.

— У тебя есть оружие? — спросила Света напрямую. И уточнила: — С собой — есть?

— Да.

— Ты… ты собираешься… в них стрелять?

Слово «убивать» она не смогла выговорить — застряло на языке.

— Собираюсь, — мрачно подтвердил Виктор. — Когда начнётся, падай на землю и не вставай. Долгих перестрелок не будет, гарантирую.

Света резко остановилась. Виктор повернулся, удивлённо посмотрел на неё.

— Что случилось?

— Давай договоримся: если Кирюша там, ты не сделаешь ни одного выстрела, вообще не достанешь пистолет или что у тебя там. Я переведу деньги, заберу сына, и мы поедем домой. А потом делай, что хочешь, играй в Рембо и Терминатора, но без нас. Если ты не согласен — дальше я иду одна.

— Согласен, — медленно произнёс бывший. — Но с одной оговоркой: если они после обмена вдруг решат, что три трупа лучше троих живых свидетелей, тогда…

— Тогда стреляй. А если Кирюши там не будет, как мы узнаем… ну, если ты их всех…

Она вновь не смогла выговорить то же слово.

— Тогда не всех. С главным потолкую по душам. Ты отойдёшь подальше — зрелище неэстетичное.

— Нет, — жёстко ответила Света.

— Пойми, без этого…

Она прервала:

— Нет, я останусь. И буду смотреть.