Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

— Ну да, маркиз де Шале разбирается в одежде. Что Валентин?

— Де Ларме сказал, все решат сутки.

— Тогда идите и сообщите это господину де Белару, а то он опять порывается уйти.

— Ему лучше?

— Видимо, да. Час назад приходил лекарь. Дельный лекарь и не пьет. Это странно для Парижа. Он заново перевязал рану и растер его каким-то новомодным бальзамом. Видимо, снадобье оказалось недурным. Жаль, что оно не лечит характер.

— Де Белар всегда был таким, или его кто-то обидел?

— Это не имеет значения — обиды не рождают, а только оттеняют нашу истинную сущность.

Герцогиня была права, — услышав о брате, де Белар молча кивнул и нахмурился. В его взгляде уже не было явной неприязни, но продолжать общение он, как и прежде, не стремился.

— Де Монжа сегодня будут допрашивать, — понимая, что для мушкетера это важно, добавила девушка.

— Откуда вы знаете?

— Палач сказал.

— Вы знакомы с парижским палачом?

— Мы сбили его своей каретой. Он был больной и с девочкой. Я довезла его до Дворца Правосудия. Это произошло случайно.

— Вы полагаете, случайно?

— А вы… что полагаете?

— Я полагаю, что это знак.

— Мне?

— Мне.

— Вы собираетесь что-то делать?

— Вас это не касается.

О знаковой встрече с палачом Женька рассказала и герцогине. Та немного изменилась в лице и тоже приняла это событие на свой счет.

— К чему вам захотелось посадить в мой экипаж какого-то сбитого «ремесленника», Жанна? Видите, к чему это привело! — перекрестилась Франсуаз.

— Это еще ни к чему не привело, ваша светлость. Чего вы боитесь?

— Мое положение в Париже не слишком устойчиво, — призналась герцогиня. — Нас еще многие не любят.

— Но Генрих Четвертый тоже был из протестантов и его тоже сначала не любили.

— Теперь настали другие времена. Генрих Четвертый дал протестантам много свобод. Его сыну Людовику это уже не нравится. Может случиться, что мне скоро придется уехать.

— Куда?

— Туда, где со мной будут считаться, как со своей. В связи с этим я хочу вас просить выполнить одно мое поручение, Жанна.

— Какое?

— Нужно отвезти письмо герцогу Рогану. Я хочу знать, сможет ли он принять меня, если мне придется уехать. Когда вы привезете мне ответ, то получите сто пистолей.

— Когда вы хотите, чтобы я выехала? — спросила Женька.

— Завтра. Ведь вам тоже необходимо скрыться из города.

— Да, необходимо. Я подумаю до вечера.

— Подумаете? У вас есть какой-то выбор?

— Может быть, и есть.

Женька поняла, почему Франсуаз заговорила про «завтра», — герцогиня была в стесненном положении и ожидала результатов похода де Белара в дом Жозефины. После того, как фехтовальщица рассказала о разговоре с палачом, бывшая протестантка понимала, что медлить нельзя. Квартиру сбежавшей Жозефины могли обыскать в любую минуту, обнаружить там пресловутый дневник и наказать герцогиню, если уж не за помощь заговорщикам, то за ее преступное умолчание о готовящемся покушении.

После обеда дом погрузился в дрему. Герцогиня поднялась к себе писать письмо для Рогана. Де Белар, к которому направилась фехтовальщица, спал. Об этом ей сказал Жикард, которого Франсуаз в качестве охраны посадила рядом с дверями его комнаты.

Женька побродила по притихшему, словно перед бурей, дому, а потом кликнула пса и ушла с ним в парк. Говоря о возможности выбора, фехтовальщица не обманывала. Стартовая цена дневника Жозефины тоже была сто пистолей. «Но я не могу пойти за ним одна хотя бы потому, что не знаю, где находится дом. Надо пойти с де Беларом. С де Беларом… Как будто он возьмет меня. Стоит мне только заикнуться, он прибьет меня на месте. Или не прибьет? Может быть, все-таки поехать к Рогану? Это, конечно, надежнее, но как-то скучновато. Вот если бы пойти с де Беларом!..»

Фехтовальщица снова подтащила к окну мушкетера садовую лестницу и забралась наверх. В комнате было тихо и пахло тем лечебным бальзамом, о котором говорила герцогиня. Шелковый полог над кроватью был приспущен. Женька подобрала юбку своего «змеиного» платья и пролезла внутрь. Осторожно ступая по полу, она подошла к кровати и заглянула за штору. Девушка знала, что де Белару это все может не понравится, но не верила, что человек с лицом Спасителя сделает ей что-то плохое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мушкетер лежал, закрыв глаза, но спал он или нет, было непонятно. Фехтовальщица опустила край полога и снова взяла посмотреть его шпагу, лежащую на стуле. Она уже не первый раз видела боевое оружие, но этот клинок почему-то казался ей особенным.

— Вы опять трогаете мою шпагу, сударыня? — спросили из-под балдахина.

От своеобразного, слегка надтреснутого звука голоса мушкетера Женька вздрогнула. Де Белар откинул полог и сурово взглянул на непрошеную гостью.

— Мне… мне нравится ваше оружие, — ответила девушка.

— Это за ним вы залезли через окно?

— Я хотела вас проведать, но там Жикард сидит у двери.

— Положите шпагу на место и уходите.

— Я хотела с вами поговорить.

— Не нужно говорить, оставьте меня в покое.

— Это важный разговор, сударь, — сказала Женька и, положив шпагу на стул, подошла ближе.

— Тогда поговорим завтра.

— Нет, мы говорим сегодня, сейчас.

— Хорошо, говорите, только быстрее.

— Я хотела… Можно я пойду с вами… в дом Жозефины? — спросила фехтовальщица и даже отступила, настолько ее испугало разом заиндевевшее лицо королевского мушкетера.

— Куда? — переспросил, приподнявшись на подушках, де Белар.

— За письмами Валентина.

— За письмами Валентина, — повторил мушкетер и сел на кровати. — Забавно… Ну-ка, подойдите ближе, госпожа де Бежар.

— Зачем?

— Затем, что вы сейчас сядете рядом со мной и расскажете все, что знаете об этом деле.

Женька подошла, осторожно присела на краешек кровати и рассказала о том, что поняла из разговора, подслушанного ею у окна.

— И чего же вы теперь хотите, девушка? — продолжал сурово смотреть на Женьку де Белар.

— Я хочу пойти с вами.

— Зачем? Каков ваш интерес в этом деле?

— Просто хочу вам помочь. Вы все-таки ранены, а я могу подать знак в случае опасности… Вдвоем легче делать такие дела.

— Какие?

— Ну, не совсем законные. Ведь ваш брат тоже…

— Замолчите! — вдруг вспыхнули грозным огоньком глаза де Белара. — Валентин тут не при чем! Его втянула женщина! Такая же молодая, наглая и распутная!

— Что значит, такая же?..

Женька хотела встать, но мушкетер короля встал сам и навис над ней, словно глыба, вот-вот готовая сорваться со скалы. Он был в одной нижней рубахе, и в другой раз фехтовальщица бы просто рассмеялась над его голыми коленками, но сейчас ей было не до смеха.

— Будь вы честной девушкой, госпожа де Бежар, вы бы не лазали под окнами и не совали бы нос в чужие дела! — гневно сузив глаза, крикнул он прямо ей в лицо.

На шум в дверь заглянул встревоженный Жикард, но мушкетер его даже не заметил.

— Я думала, что ваш разговор с герцогиней будет обо мне и что он угрожает моей жизни! — продолжала обороняться фехтовальщица.

— Теперь угрожает! Вы не представляете себе, куда влезли!

— Но я просто хочу помочь!

— Чепуха! Кто сейчас просто помогает? Говорите честно, в чем ваш интерес, или я немедленно заколю вас дагой!

— Интерес один — ваша цель мне близка!

Мушкетер вдруг захохотал, но захохотал недоверчиво и издевательски.

— Сударь, вы обещали вернуть мне долг! — напомнила девушка.

— Да, и поэтому я еще не сломал вам шею!

— Все равно вам придется взять меня с собой!

— Это почему же?

— Я много знаю, и вам нужно держать меня на виду.

Де Белар снова захохотал, больно схватил фехтовальщицу за плечи и приблизил к себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо, я возьму вас с собой, — сказал он, — но, если обнаружу, что вы грязная шпионка, то уничтожу вас прямо там, в доме этой преступной вертихвостки!

— Я согласна, — кивнула Женька и, несмотря на боль, улыбнулась.