Блеск и нищета русской литературы: Филологическая проза - Сергей Довлатов

<Послесловие к книге Н. Сагаловского «Витязь в еврейской шкуре»>

Сагаловский Н. Витязь в еврейской шкуре. Нью-Йорк: Dovlatov’s Publishing., 1982. Последняя страница обложки (без заглавия).

Довлатов обозначен также как редактор и издатель этого стихотворного сборника.

Сагаловский Наум Иосифович (род. 1935) — инженер, в эмиграции с 1979 г., живет в Чикаго, автор многочисленных юмористических и иронических стихотворений. В краткой автобиографии представляется: «Старший инженер человеческих душ. Лауреат квартальных премий».

Вместе с Довлатовым и В. Бахчаняном издал сборник «Демарш энтузиастов» (Париж, 1985) и еще три книги. Опубликовано 15 писем Довлатова Сагаловскому 1983–1988 гг. (Письма, 215–245). (Это лишь часть их десятилетней переписки, неопубликованные фрагменты которой в дальнейшем цитируются с любезного разрешения Н. И. Сагаловского.) В одном из писем (24 февраля 1984 г.) Довлатов, словно вдогонку послесловию, дает «в двух словах» конспект «филологического трактата» «Главное противоречие творчества Сагаловского»: «Ваши вещи по внешнему облику, по костюму, так сказать, абсолютно демократические, вроде бы — для народа, такой еврейский Демьян Бедный, то есть фразеология, синтаксис и прочая внешняя атрибутика — народные, массовые, но! — оценить Ваши вещи, я уверен, способны только чрезвычайно интеллигентные люди. В результате народ, условно — Брайтон-Бич, удивляется — почему нет мата и смака, где тетя Хая с китайцами, яйцами и прочими делами, где антисоветские частушки и так далее, а интеллигенция (средняя, нормальная, не такая изысканная, как мы с Вами) смущена внешне народной формой, наличием если не тети Хаи, то Рабиновичей, Кацев и некоторых фривольностей» (Письма, 224).

Публикационный бум перестроечных лет практически не отразился на судьбе Сагаловского, его «бумажные» публикации немногочисленны. Однако на сайте «Стихи. ру» есть большая, регулярно пополняемая подборка, в том числе «небольшой роман в стихах» «Приключения Гольдензона Крузо», посвященный «памяти замечательной газеты „Новый американец“» (1982), а также стихотворение «Памяти Сергея Довлатова» (1991). Цитируем заключительные строфы:

На той земле, где нищи мы и голы,где именем Твоим ласкают слух,мои несовершенные глаголыне жгли сердец, прости меня, Главбух…И, преисполнен высшей благодати,седой Главбух, суров и отрешен,прочтет мой труд и вечное «К оплате»напишет в уголке карандашом.Я скромной благодарностью отвечуи в дальний путь направлюсь не спеша.И явится моей душе навстречуДовлатовская грешная душа.Обнимемся и станем в райских кущахвести неторопливый разговор.Куда спешить? Уже ни дел текущих,ни суеты — свобода и простор.Уже плевать на славу и на сплетни!..Он будет возвышаться надо мной —все тот же, сорокадевятилетний,каким ушел когда-то в мир иной.Он скажет: «Не забыли — ну и ладно.Простим и ничего не возомним».И станет мне покойно и отрадноот мысли, что опять я рядом с ним…Пусть торопить свиданье неуместно,но где-нибудь за далью голубой,мой друг, и для меня найдется место,и мы еще увидимся с тобой…

«Витязь в еврейской шкуре» — перефразирование заголовка знаменитой поэмы грузинского поэта Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» (XII в.).

Вернее, он написал мне письмо. — Письмо Н. И. Сагаловского в редакцию «Нового американца» (1980) включало и цитируемое далее четверостишие:

Уважаемые мистеры!

Как новый американец и подписчик Вашей (нашей) газеты, замечаю недостаток свежих сил на страницах последней, с целью искоренения какового и прилагаю ряд высокохудожественных произведений малоизвестного автора, а именно себя (дальше предложение не выкручивается).

Если это не годится для печати, прошу просто принять в подарок — на добрую, долгую память.

О себе — не состоял, еврей, почти год, бывает всяко, Киевский ОВИР, жена, дети, теща, американо <рынок в Риме. — Н. С. >, друг в Чикаго, ах, Америка, три бедрума, газолин дорожает, а что я тебе говорила?..

Давайте дружить. Поэты — пусть они и плохи — необходимы Вам, как свет. Поэт всегда — продукт эпохи, а без продуктов жизни нет.

С уважением,

Наум Сагаловский (Чикаго).

Против течения Леты

Звезда. 1991. № 9.

Рецензия, вероятно, написана в 1983 г. вскоре после публикации книги Яновского.

Яновский Василий Семенович (1906–1989) — писатель, врач. Родился в Полтаве, в 1922 г. нелегально перешел советско-польскую границу, с 1926 г. жил в Париже, с 1942 г. — в США. Относится к так называемому «незамеченному поколению». Романы и повести Яновского «Колесо» (1930), «Челюсть эмигранта» (1957) не вызвали особого резонанса. Наибольшую известность пробрела как раз рецензируемая Довлатовым мемуарная книга «Поля Елисейские» (Нью-Йорк, 1983) — желчный, язвительный рассказ о жизни русской литературной эмиграции в Париже в «Замечательное Десятилетие» (авторское определение) перед Второй мировой войной. Переиздана с предисловием Довлатова (СПб., 1993). Наиболее полное издание, куда входят и «Поля Елисейские»: Яновский В. С. Сочинения: В 2 т. М., 2000.

Есть сведения о встречах Довлатова с Яновским: «К нему приходил в гости Довлатов, который, по словам той же Изабеллы <жены Яновского>, „выпивая водку, вставал и по-гусарски выворачивал локоть“» (Ровнер А. Листок, поднятый во время прогулки. Главы из книги воспоминаний).

В письме от 21 марта 1983 г. сохранились краткие взаимооценки: «Поляк готовит сенсационную книгу воспоминаний Яновского „Поля Елисейские“, о первой эмиграции. Я один раз заглянул Лене через плечо в текст и увидел, что Цветаева названа „Дурехой“, абзац же про Бунина начинается словами: „Как всякий эпигон…“ <…> Две мои книжки он прочел и впечатления выразил кратко: „Очень много воды…“ Тем не менее он нам с Леной нравится, потому что он — один из немногих русских эмигрантов, которые за шестьдесят лет жизни на западе стали наконец похожи на интеллигентных иностранцев» (Переписка, 242).

«Один раз» — вероятно, довлатовская мистификация, и книга была если не прочитана, то внимательно просмотрена. Упоминаемые фрагменты разделяет почти сто страниц, и расположены они в обратном порядке. «Среди эпигонов за рубежом он воистину был самым удачным» (Яновский В. Поля Елисейские. СПб., 1993. С. 134). «Я постепенно начал считать ее в каком-то плане дурехой, что многое объясняло» (Там же. С. 221). В дальнейшем, кстати, первоначальные оценки существенно корректируются мемуаристом: рассказывая о последней встрече с Цветаевой перед отъездом в СССР, он называет ее «упрямой, несчастной, замечательной женщиной» (Там же. С. 227).

О чтении последним довлатовским автопсихологическим персонажем, Григорием Борисовичем Кошицем, «сенсационных мемуаров Яновского» упомянуто и в рассказе «Игрушка» (СС-3, 529).

Ключевая метафора рецензии уже была использована в стилизованной газетной заметке, предваряющей двенадцатую главу «Компромисса» и будто бы опубликованной в газете «Советская Эстония» в октябре 1976 г. под заглавием «Память — грозное оружие»: «…Испокон века против течения Леты движется многоводная и неиссякаемая река человеческой памяти…» (СС-1, 448).

«Я должен вас предупредить, чтобы вы не удивлялись, если я буду о мертвых повествовать, как о живых». — Этот эпиграф-афоризм Яновского кажется перевертышем парадокса Г. К. Честертона (1874–1936): «Перестаньте хоть на время читать то, что пишут живые о мертвых; читайте то, что писали в живых давно умершие люди» («История против историков»).

C. 115–116. Таким образом, Яновский избегает… «хрестоматийного глянца»… — Школьный образ из стихотворения В. В. Маяковского «Юбилейное» (1924), посвященного Пушкину; «Я люблю вас, но живого, а не мумию. / Навели хрестоматийный глянец».

From USA with love

Семь дней. 1984. № 38. 20 июля. С. 6–8.

В сокращенном и переработанном виде эссе под заглавием «Из Америки — с любовью» вошло во вторую часть «Ремесла» (СС-2, 202–205).

Кранц Джудит (род. 1928) — американская коммерческая писательница, автор бестселлеров, многие из них экранизированы. Довлатов упоминает о ней также в интервью журналу «Слово» «Писатель в эмиграции» в ряду «поставщиков всяческой макулатуры» (СС-4, 461)

Переписка из двух углов