На кончиках пальцев (СИ) - Лисаевская Таня

Лея никогда не была здесь и нерешительно постучала. В узкой полосе показалось его лицо через девять сердечных ударов девушки. Тело Кир прятал за дверью, видимо, на случай, если это окажется мама. Глаза парня на мгновение округлились от удивления, что перед ним стояла Лея. Но узнав ее, он тут же полностью выпрямился.

— Извини, ты не одет, я позже зайду… — Лея отвела глаза, когда Кир чуть шире распахнул двери, и увидела, что на нем только спортивные серые штаны.

Но внимание девушки привлекло ее же лицо. Кир хотел было закрыть дверь, но понял, что поздно ретироваться. Его челюсть напряглась, и Кир смотрел как будто сквозь нее. С неохотой парень все-таки открыл полностью дверь и пропустил Лею внутрь. Думать долго не пришлось, потому что Ирина могла выйти в любой момент из своей комнаты и заметить их. Так что Лея быстро вошла и отметила, что Кир не заперся. Как будто давал ей возможность в любой момент уйти и никак не смущать ее.

Комната Кира оказалась такой темной. Обои графитового цвета покрывали стену у изголовья гигантской кровати из черного дерева. Стена напротив тоже была черной, как и паркет, покрывающий пол. Оконная же стена и противоположная ей были белыми. Возле изголовья стояло по белой тумбе в стиле лофт, почти таких же, как в комнате Леи. И здесь просто все было пропитано его запахом.

Кир прошел к окну, сложив руки в карманы. В его походке Лея отметила, что парень не до конца выпрямляет спину. Когда человеку больно, инстинктивно он напрягает это место, чтобы защитить. И сердце Леи снова сжалось, будто она принимала на себя его боль. Кир облокотился на комод из черного дерева и стал ждать. Да, ей не показалось, — она видела себя. Ее фото с обложки журнала. А журналы лежали по всей комнате…

Стопками!

— Что это такое?

Кир нервно провёл по своим волосам. И как виноватый ребёнок, свесил голову. Но продолжал упорно молчать. Снова он казался ей таким юным. Лею просто поражало, как в нем может сочетаться одновременно столь внушительная сила и детская непосредственность. Но это каждый раз обезоруживало ее.

— Кира, — Лея подошла и встала напротив, — что здесь делают все эти журналы?

Его плечи поднялись вверх и медленно опустились от тяжелого беззвучного вздоха. Как будто все внутри него было настолько натянуто, что от лишнего движения грозилось лопнуть. Все так же продолжая смотреть вниз, Кир неохотно сказал:

— Я их все выкупил.

— Что?

— Весь тираж, — его простота и честность просто сразила Лею.

«Я просто выкупил весь тираж». Как за хлебом сходил.

— Зачем? — на кой черт они вообще ему сдались?

— Все пялились на тебя, — начал он тоном обиженного ребенка, — я не хотел…. Я не мог этого вынести. — Он обреченно вздохнул, как будто эти слова причиняли ему боль. — Еще Костя со своей идеей фикс.

Честное слово, Лея с этим парнем становилась Шерлоком Холсом*. Каждый раз ей приходилось складывать различные детали, чтобы понимать, что происходит. Она вспомнила подслушанный разговор между парнями в коридоре. Кир тогда ударил своего друга, за то, что Костя хотел переспать с… Видимо, с ней. В тот раз Лея не поняла, что за предмет был в заднем кармане Кира, когда она видела его удаляющуюся фигуру. Но теперь дошло, что это был журнал! Которым, скорее всего, Костя дразнил друга. Но зачем? А впрочем, неважно. Лея понимала, что не была в списке Кости. После сегодняшнего разговора с ним, она точно в этом была уверена. «Ты не из тех, кто разбирается в парнях». Костя не относился к ней, как к добыче. «Чтобы ни одна девушка не вставала между ними». Но Кир же не мог просто психануть из-за этого? Он ведь знает своего друга.

___________

*Персонаж Артура Конана Дойла — величайший сыщик, который применял дедуктивный метод в своей детективной работе.

— Ты здесь такая… — он поднял на неё свои виноватые глаза, и у Леи чуть не разорвалось сердце. Дыхание участилось. — Ты прекрасна, — сорвалось с его губ. Кир пошел ва-банк. Каждое его слово сокращало расстояние между ними и взрывало каждую мину, которыми обложилась Лея. Ее жалкие попытки защититься от мира сейчас по чешуйкам отрывались от ее существа. — На этом фото твоя красота — такая, какая есть. Настоящая. Здесь все. Твой невинный, но убивающий взгляд. Эти скулы, которые режут отпечатком прошлого. Твой маленький нос, — он взял журнал с комода и провёл длинными пальцами по ее полуоткрытым губам, — твои чертовы губы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лея помнила эту фотосессию. Это фото получилось случайным. Жене просто удалось запечатлеть ее, когда она повернула голову на зов своего фотографа. Журнал был местным и непопулярным. В нем освещались новости города и предстоящие события. О Лее там тоже была небольшая заметка. Как о девушке, приехавшей из провинции, которая в скором времени перевернет своей кукольной внешностью модельную индустрию. «Девочка, которая сражается» — гласил заголовок сводки.

— Я не хотел… я не хочу тебя такой с кем-то делить.

У Леи все внутренности делали сальто, и она не знала, что сказать. Ей даже дышать было трудно, не то, что думать. Поэтому он врезал своему лучшему другу? Потому что не хотел ее делить? Тогда он почувствовал то же, что и Костя во всей их истории с Аленой. Они были квиты.

На его бледном лице после вчерашней кровопотери Лея впервые за все их знакомство увидела румянец. В его острых чертах лица столько мужественности, что в них можно было спрятаться. Они резали не хуже Леиных ножей. И у нее просто не осталось щитов от них. Что нужно чувствовать в таких ситуациях? Что нужно делать? Никто не говорил ей таких слов. У нее остались только последние снаряды:

— Ты же меня ненавидишь. Я же невыносима.

— Только потому, что я хочу быть с тобой, — понизив голос, сказал Кира. Лея кожей осязала, сколько боли причиняли ему собственные слова. Его тон был таким, как будто в этом виновата она. Но Кира ненавидел только себя за то, что чувствовал.

— Так будь, — нашла она единственный верный ответ.

Самый легкий в ее жизни.

Оборона прорвана. Остается только капитулировать. И Лея готова была принять свой проигрыш.

Кира уставился сначала на полоску ее живота, а потому их глаза, наконец, встретились. Так смотрит человек, который был приговорен к казни, но его помиловали. Губы Киры приоткрылись, и Лея слышала, как комнату наполнили звуки их тяжелого дыхания. Он подался корпусом к ней, сокращая расстояние между ними. Физическое. Ментальное. Эмоциональное. Временное. Меж пространственное. Так неизбежно притягиваются друг к другу две галактики. И Лея тоже потянулась к нему навстречу.

— Не шевелись, — прошептал Кира напротив ее губ.

И Лея почувствовала, как его голос обволакивает ее кожу.

Он взял ее прядь волос, испытывая степень доверия. Потом скользнул к ладони и легко коснулся пальцев. Но все это время не разрывал зрительного контакта. Как будто читал ее. Как будто ждал ответа на его прикосновения: «останови меня». В своей кисти он очень бережно сжал руку девушки. Сердце Леи подпрыгнуло и набрало обороты. Дыхание стало прерывистым. Но Лея сосредоточилась на тепле его кожи. Кира приблизился ещё ближе, так, что между их губами остались считанные сантиметры. То, как он нервно сглотнул, помогло Лее удержать себя в сознании. И не дать панике уничтожить. Его волнение делало их равными. Они вместе преодолевали этот страх.

Кира обжег ее своим дыханием. Мучительно медленно он придвигался к Лее. И поцеловал ее верхнюю губу, сразу же чуть отстранившись. И выдохнул в ее губы. Он ожидал ее реакцию. Но она не отстранилась. Сердце Леи колотилось о рёбра, ее трясло, но приятной дрожью. Конечности стали ватными, а не налились кровью для атаки. Кира поцеловал ее нижнюю губу, и Лея сомкнула свои вокруг его верхней. Сладкий стон вырвался у парня и передался вибрацией по всему телу Леи. Этот раз был дольше первого. Они отстранились на несколько сантиметров, продолжая дышать друг другом. Тяжело и быстро, как будто пробежали только что марафон. Но Лея дышала! Воздух хоть и заходил рывками, но это не гипоксия. Какое-то другое чувство. И оно было сильнее, чем адреналин. Сильнее всех попыток Леи цепляться за жизнь. Стоя здесь, с Кирой, в его комнате, девушка чувствовала, как будто отпустила руку, хватающуюся за обрыв, но не упала.