На кончиках пальцев (СИ) - Лисаевская Таня

— Ты что, феминистка? Точно не лесбиянка.

— Нет. Хотя…

— Не может быть, что лесби…

Парень не договорил, потому что Лея кинула в него лист салата. И они оба рассмеялись. Ей стало тепло от мысли, что Костя не верит этим слухам.

— Так ты мне скажешь? Или же ты скрываешься от властей? В прошлый раз у тебя не было паспорта, и ты не захотела идти в отделение полиции, — поиграл он бровями.

— 10 августа.

— Значит лев, — щелкнул пальцами Костя, выставив указательный палец, — с шикарной гривой, — намекал он на ее волосы.

Лея закатила глаза, но не обиделась. В ту же секунду от этого жеста всплыло лицо Кира. Как он на нее смотрит, когда Лея бьет рекорды по закатыванию глаз при нем. Ее глазные мышцы уже скоро станут качками с таким тренером.

— Я бы потрепал тебя по волосам, но Кир запретил мне прикасаться к тебе под угрозой смерти. Заговаривать вообще-то тоже, так что мы ему не скажем, — Костя наигранно подмигнул. Прекрасно осознавая, что Кир и так знает, что его друг не умеет держать язык за зубами.

«Кира позаботился даже об этом». Она снова посмотрела на свой телефон. Только сейчас Лея призналась себе в бессмысленном ожидании, что экран загорится от сообщения с его именем. Но Кир ее заблокировал. Не давая себе никакого отчета в том, что делает, Лея в кармане толстовки открыла защелку у рукоятки ножа. Но звук и ощущения опять были не те. Сама же она смотрела на стул напротив, где обычно сидел Кир. И чувствовала невероятных размеров пустоту внутри.

Затем ее взгляд упал на волосы, которые рассыпались по черной ткани толстовки. И в уме девушки легкой рябью прокатилась мысль: «Кира нашел способ касаться меня».

***

Дождь, наконец, перестал лить, и серые тучи начали уступать теплым лучам солнца. После пар Лея ждала на территории для курения Кристину, уверенная, что сможет ее здесь выловить. Увидеть девушку в толпе было легко, достаточно просто искать студента в неформальной одежде. За все время, что Лея здесь проучилась, она не видела, чтобы кто-то кроме них так выделялся. Сегодня Кристина была в полосатой футболке черно-белого цвета. Черная мини-юбка покачивалась на ее бедрах вместе со всевозможными цепями, кольцами и булавками, прицепленными к ней. Крупная сетка очень красиво покрывала ее худощавые ноги в массивных ботинках, как у Леи. Черная ткань до локтя все так же неизменно обтягивала ее левую руку, сама же кисть была в байкерской перчатке.

— Кристина, мы можем поговорить?

— Чего тебе? — девушка встала на свое обычное место и закурила.

— Сходим в кафе?

— Надеюсь, это не свидание.

— Меня не интересуют женщины, — с неким раздражением ответила Лея. Получилось более резко, чем ей хотелось. Почему-то ее задело, что Кристина думает, как и все.

— Я знаю, это была шутка. Где твоя охрана?

Лея попросила Костю не отвозить ее в коттедж, потому что должна встретиться с Кристиной. Только при упоминании ее имени лицо блондина помрачнело. И он просто сказал, что передаст это Киру. Что ж, свои интересы он ставит превыше интересов друга. Это хорошо. На это Лея и рассчитывала. Она была почти уверена, что Костя всячески избегает Кристину.

— Об этом я и хотела поговорить.

Кристина шумно выпустила облачко дыма. После недолгого раздумья она все-таки кивнула. Потушила сигарету. И девушки вместе отправились в кафе неподалеку.

— Расскажи, что случилось? Почему вы перестали общаться? — спросила Лея, когда они сделали заказ. Лея выбрала блины с семгой. Конечно, она не отдавала себе отчета, что даже еду умудрилась связать с Киром. Ведь это он открыл для нее божественный вкус этих продуктов вместе. Как будто это как-то могло помочь связаться с ним. Кристина заказала себе карбонару.

Тень раздражения пробежала по лицу собеседницы на заданный вопрос. И раз Лея хочет честного разговора, то решила признаться:

— Мы с тобой хоть и недолго общались, но я испытываю неловкость, что прекратили это из-за них. Я чувствую себя как будто между двух огней.

Едва уловимая искра загорелась в светло-голубых глазах Кристины. Она облизнула губы, проколотые внизу колечком, и заговорила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Наши с Костей родители друзья, и мы с ним знакомы с самого детства. Мы выросли вместе. В школе нас называли бандой, — мы были с ним — не разлей вода. Я привила ему любовь к футболу, и вдвоем мы постоянно пинали мяч. Мне никогда не хотелось стоять на воротах. Костя уступал и вставал чаще. Но ему нравилось. Позже к нам присоединился Кир. Он как-то увидел, что мы играем, и попросился с нами. Так началась наша дружба. Нам было лет по десять.

Эту часть истории Кристина рассказывала с улыбкой, и вся светилась изнутри. Часто она смотрела в окно, и в эти мгновения взгляд ее становился мягким и мечтательным. Как будто там — на невидимом экране крутились воспоминания о тех временах. И согревали ее душу. От дальнейшей же части рассказа лицо ее померкло. И девушка превращала зубочистки в труху.

— Нам было по тринадцать, когда появилась Алена. Она была новенькой. Эффектная блондинка, с быстро развившимися формами, привлекла к себе внимание всех сверстников. Но ее заинтересовали эти двое, хотя она была старше на год. То и дело на переменах она бросала томные взгляды в их сторону. Я, конечно, увидела, что оба распустили слюни. Но Алена была для них недосягаемой звездой. Она ведь старше, — пожала плечом Кристина, как будто это все объясняло, — строила из себя королеву. Вся такая типа загадочная и неприступная. Долбаная благородная девица.

Им принесли заказ. И девушка сделала паузу, чтобы обе смогли хотя бы начать есть. Но вскоре Кристина продолжила, и к еде уже никто из них не притронулся.

— Кир в своей манере — быть лучше кого-то — пустился во все тяжкие. И начал познавать всех девушек подряд, быстро став самым популярным парнем в школе. А Костя… К пятнадцати годам выяснилось, что он втайне с ней мутил. Но как партизан скрывал это, потому что Алена попросила. И все вскрылось, когда Костя однажды застукал ее и Кира где-то в раздевалке. Он психанул. В тот вечер Костя пришел ко мне. Ему было очень больно…

Кристина впилась черными ногтями в свою шею. Лея хорошо понимала ее чувства. Когда очень больно внутри, тело начинает находить выход для эмоций. И часто калечит само себя. Вот только так система замыкается. Никакие тренировки с деревьями и избитые руки не помогали утолить внутренний голод. Это только маскировка, временное глушение симптомов. Как с обезболивающими таблетками — боль проходит, но причина остается. Поэтому Кир никак не мог насытиться и все время со всеми дрался. На самом деле этот ответ ему хотелось дать только своему отцу. А Лее своему отчиму. Но вчера в драке и с иглой в руке она поняла, что боль прошла только тогда, когда Лея почувствовала себя нужной. Не тогда, когда ты глушишь плохое и отвечаешь, а когда ты его заменяешь чем-то хорошим.

— Она была его первой, и он ее любил, — продолжила Кристина, говоря о Косте. — Но та стерва заявила в свое оправдание, что ей всегда нравился только Кир. И что у них с Костей никогда не было все «по-настоящему». Кир не знал, что они встречались, и переспал с Аленой просто для галочки. Видимо, эта дура оказалась из тех мазохисток, кому интересны парни без сердец. После этого Кир, конечно, послал ее. Алена с разбитым сердцем уехала в другую страну. Парни еще какое-то время не общались, и ходили с фингалами под глазами. Должно быть, Алена была просто в восторге от того, что парни дрались из-за нее, когда правда всплыла наружу. Но вскоре ребята помирились, пообещав друг другу, что между ними никогда не встанет девчонка. А меня Костя вытеснил из жизни. Потому что я знала. И каждый раз, глядя на меня, он видел свою боль. Вот так он потерял веру в любовь, а я лучшего друга.

Мысли вихрем закручивались от полученной информации. Мозг Леи лихорадочно переваривал услышанное. Тот диалог в бассейне между Кристиной и Киром. Манифест Кости. Лицо Алены, прожженное сигаретой. Слова Кости про то, что она не разбирается в парнях и ждет того самого. Теперь вся картинка начала складываться в единую. Может, поэтому он так легко общается с ней? Потому что видит в ней себя? Лея сглотнула неприятный ком в горле, причин которому никак не могла найти. Что-то в этой истории ее задело больше всего.