Ревизор: возвращение в СССР 18 - Серж Винтеркей

только Хайнлайн.

Никакого Солженицына, Набокова… Это очень хорошо, — подумал Румянцев. — Интересно, в этом Хайнлайне что такого он нашел?

Он решил взять эту книгу, просмотреть и почитать, насколько получится, всё-таки, она на английском. Но мало ли… Румянцев, как и многие пацаны, шёл работать в КГБ, мечтая работать разведчиком за рубежом. Так что английский надо держать в тонусе, а то вызовут и предложат поехать резидентом за рубеж в США, а он что скажет — я забыл уже английский, пусть едет кто-то другой?

* * *

Москва. Квартира Брагина-младшего.

В квартире было полно народу. Родители помогли Косте и Жене купить без очереди модный кухонный гарнитур и Костя с отцом и тестем только закончили собирать шкафы, столы и тумбочки и развешивать шкафчики. Кухня получилась очень красивая и нарядная, белая с красными дверцами. Счастливые Женя с матерью протирали полки и расставляли нехитрый, пока ещё, скарб молодожёнов.

Потом они пили чай с тортом и коньячком, обмывали приобретение. Молодые продолжали делиться своими впечатлениями и показывали фотографии из круиза. Брагин-старший взял себе несколько фотографий на память, Марина Геннадьевна, мама Жени, тоже взяла пяток.

Долго засиживаться не стали, завтра понедельник, генералу и прокурору на службу.

Оставшись вдвоём, Костя с Женей ещё раз удовлетворённо осмотрелись и обнялись на радостях.

Тут раздался звонок в дверь. К удивлению ребят, это оказался Лёша Сандалов. Ни разу еще к ним в гости не заходил.

— Привет, не помешал? — спросил он.

Костя сразу пригласил его на кухню, а Женя по новой поставила чайник, стала выставлять на стол только что вымытые после родителей чашки и достала остатки торта.

— Тут такое дело, — перешёл Лёша к цели своего визита. — Мы решили включить Пашу Ивлева в список членов стройотряда. Всё-таки, он нам здорово помог… Если бы не он…

— Конечно! Правильно, — охотно согласился Костя, вспомнив свой разговор с отцом на эту тему. — Мы с Женей от себя ему в подарок детских игрушек из поездки привезли за это. Импортных. Но отблагодарить деньгами и от всех это, вообще, очень правильно. Молодцы!

— Правда? А я боялся, что вы против будете, — с облегчением проговорил Лёша. — Представляете, Ильин и Кукояка против. И Светка Костенко тоже как-то странно настроена. Я все деньги на предъявителя в сберкассу положил. В среду Воздвиженский должен нам шестнадцать тысяч за фундамент отдать. Пойдём все вместе с этими деньгами снимать вклад и делить деньги. Надеюсь, что они ещё передумают и скинутся, как все.

— А с нас сколько? — сразу спросил Костя.

— По шестьдесят два рубля.

— Это сто двадцать четыре за двоих, — посчитал Костя и вышел с кухни. Отец Женьки уже привез коробку с деньгами, которые ему оставляли, так что денег дома было полно. Вернувшись, он положил перед Лёшей деньги. — Вот, наша с женой доля. А Ильин и Кукояка пусть подавятся своими деньгами. Пашка не умрёт без их стольника или сколько там насчитали?

— Девяносто рублей, — подсказал Лёша.

— Паша переживёт без их ста восьмидесяти рублей. А мы этих, не знаю, как их назвать, в следующем году в свой стройотряд не возьмём. Пусть сами себе работу ищут. Правильно? — взглянул Костя на жену, та кивнула. — А игрушки мы подарим, как у них малыш уже родится. Да? — обнял он притихшую Женю. — А то мама меня поругала за такой подарок, сказала, что заранее дарить нельзя, примета плохая.

Женя хихикнула и со снисходительной улыбкой взглянула на мужа.

— Блин, завидую я вам, — вдруг признался Лёха, пряча деньги. — А я ещё даже предложение Свете не делал.

— А что ты тянешь? — удивился Костя.

— Так, денег хотел сначала заработать. Вот она согласится, надо свадьбу играть, а на что?

— Ты не тяни! — строго сказал ему Костя. — До свадьбы там ещё несколько месяцев будет. А девушка сейчас ждёт и не понимает, что происходит, чего ты молчишь.

— Правда? — испугано взглянул на него Лёша. — Я не подумал. Вот дурак!

Он засобирался наспех, допив чай и проглотив предложенный кусочек торта. Брагины проводили его. Женя с задумчивым видом молча составляла посуду со стола в раковину.

— Ты что, считаешь, что я зря деньги отдал? — с беспокойством подошёл к ней Костя и обнял сзади.

— А? — встрепенулась она. — Нет. Правильно отдал. Отец говорит, что организационная работа самая сложная и ответственная, за неё и платить надо хорошо. Я поражаюсь вашим парням! Этим, как их?

— Ильин и Кукояка?

— Да, нормальными же парнями все казались. Я ещё удивлялась, какой у вас курс дружный. А тут на тебе, девяносто рублей пожалели…

— А меня вот Светка поразила… — задумчиво сказал Костя, — никогда бы не подумал, что она жадная… Пашка ее тянул всюду, и вот такой вот ответ…

* * *

В последний день перед отъездом из Паланги, мы с женой с утра собрались ехать ложиться в роддом. Галия заметно волновалась. Егорыч и пани Нина успокаивали её и обещали каждый день по очереди навещать. Но в роддоме особые порядки, посещений нет, только передачки можно передавать и через окно общаться. Предложил жене взять с собой книг с запасом, а то сейчас, до родов, будет скучно просто лежать. А после родов несколько лет времени не будет читать, пока малыш чуть-чуть не подрастёт.

— Так что, читай, пока есть возможность, — обнимая её, сказал я.

Фирдаус уехал ещё на прошлой неделе. Диана устроила бунт во Франции и потребовала вернуть её в Москву, к мужу. Фирдаус поспешно собрался и уехал, чтобы успеть встретить её и племянницу, которая будет теперь учиться в Москве.

В Клайпеде доктор обещала созвониться с заведующим родильным отделением и предупредить, что мы едем. Отблагодарил её десяткой в этот раз. Она провожала нас в больницу, как родных.

Пока ехали, думал, если