Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

ждал этого все последние годы. Потому что понял, что именно это ему нужно в старости. Снова стать Пусей.

Их нет

Их нет

В наблюдательном пузыре было тепло и влажно.

— Разумные этого мира слишком глупы, чтобы составить нам конкуренцию в будущем, — сказал младший координатор, наблюдая за студенистой голограммой в тепловизоре. — Я убеждаюсь в этом раз за разом. Первый вид, с наибольшим объёмом головного мозга, безусловно, достиг успехов в охоте и собирательстве. Однако за десятки тысяч лет, что волосатые населяют северный континент, они так и не изобрёли колеса и не приручили ни одного животного. Если бы не мы, они не изобрели бы даже тех простых приспособлений для стрельбы и не продвинулись бы в развитии!

Космический моллюск подвинулся ближе к стенке, пропуская коллегу, и продолжил:

— Второй же вид, несмотря на успехи в языке и культуре, судя по всему, проиграет северянам эволюционную борьбу — их меньше и они до сих пор не вышли из тропиков. Про остатки популяций других прямоходящих я молчу, ибо многие даже не владеют огнём. Два огромных континента с другой стороны планеты до сих пор, по сути, не заселены — нет, это очевидно, если ничего не менять, то этот мир будет потерян для галактики.

— Не будь категоричен, сын мой, — проговорил старший головоног, втягивая нижнюю часть своего мягкого тела через гофрированную трубу в наблюдательный пузырь. — Развитие разумных видов хорошо, если оно проходит естественно. Мы и так слишком поторопились, поделившись с северными людьми примитивными технологиями. Скоро этот мир ждёт новое глобальное оледенение, а подобные катаклизмы всё расставят на свои места.

— Ты абсолютно прав, но глобального оледенения нам ждать ещё ни одно тысячелетие. Взгляни, отец, на вот это племя, — молодой шевельнул дюжиной щупалец, и студенистая голограмма на стенке пузыря поменяла масштаб. — Оно ближе всех, ему нужно лишь сняться с кочевья и направиться по берегу океана, миновать водную преграду и перейти в северный континент. Стоит лишь немного подтолкнуть их к этому. И тогда, ввергнув два основных разумных вида этой планеты в конкурентную борьбу, мы сможем достичь небывалых успехов, вырастив крепких скелетообразных рабов, быстро плодящихся и успешно развивающихся. Недолговечных, конечно, и столь суетливых — срок их жизни меньше нашего в тысячи раз. Но они крепки, у них хорошие органы чувств, быстрая реакция. Я говорил об этом, Центральный Галактический Пруд будет рад такому исходу экспедиции, ты знаешь. Вопрос только — кто из двух видов победит — темнокожие, или рыжеволосые?

— Это племя темнокожих, безусловно, представляет большой интерес для нас, — старик повернул к своему отпрыску два глазных стебелька из четырёх. — Но подождём же ещё пару столетий, мой друг. Сейчас не время для принятия решений, тем более для изменения хода истории, как в случае с луком. Лучше, чтобы два вида остались на разных континентах. Сейчас время снова отправиться спать… Я отведаю свежих водорослей, а затем ползу в охлаждатель. Разбуди меня через пятнадцать местных лет, чтобы я сменил тебя.

— Да будет так, отец, — младший моллюск покорно преклонил голову перед старшим координатором, обильно сбрызгивая слизью его щупальца. — Да будет мягкой и скользкой твоя дорога к охлаждателю, приятной тебе темноты.

Тело отца всосалось обратно в гофрированную трубу. Когда последнее щупальце главы экспедиции покинуло наблюдательный пузырь, и младший координатор остался один, его пузырчатое тело приобрело коричневый оттенок.

«Популяция несправедлива по отношению к младшим координаторам, — негодовал он. — Десятки тысяч лет проведя в орбитальном комплексе, обречены мы выполнять приказания, повинуясь воле вышестоящих. Наши идеи не находят одобрения, ибо молоды мы и не опытны. Таково течение наших дней. Остаётся лишь наблюдать за прямоходящими дикарями, радоваться их умственному росту во благо галактики, и надеяться на лучшее, ведь не в силах я противоречить указанию».

А километровый овальный студень-корабль, вытаращив в сторону Земли защищённые полями гляделки-тепловизоры, неторопливо проплывал над жарким тропическим материком, который через тысячи лет назовут Африкой. Или не назовут?

* * *

— Я ходил вчера дальше на север, отец. Там, за морем — земля. Там холмы.

Чёрная кожа вождя племени блестела от пота на утреннем солнце. Он посмотрел на подбежавшего к нему Твёрдого Камня с недоверием.

— Там нет земли, — надменно ответил вождь. — И холмов нет.

— Но я видел, они есть!

— Их нет, — Рваное Ухо отвернулся и неторопливо пошёл к тростниковому навесу.

Его племя, состоявшее из семи взрослых и десятка детей, в течение всей своей жизни неторопливо следовало вдоль океанского побережья. Пищей им служили рыба, добываемая при помощи острог, прибрежные моллюски, а также плоды растущих вдоль берега деревьев. Охотой их род не занимался, и надобности углубляться далеко в лес не было, к тому же, они были не одни на побережье, а встречи с другими родами крайне не желательны.

— Пойдём туда. Тут мало еды и много людей! — ответил младший сын вождя, следуя за отцом.

— Мы останемся здесь, — Рваное Ухо развалился под навесом и стал вычёсывать кожных паразитов. — Мой отец жил здесь. Отец моего отца жил здесь. Мы не пойдём в твои края, которых нет.

Твёрдый Камень зарычал по-звериному и топнул ногой. Плохо быть младшим сыном! Отец стар, ему уже почти дважды по двадцать лет, и он боится контактов с другими родами, а свободные девушки в племени кончились. Твёрдому Камню скоро четырнадцать, а пары для него так и не нашлось. Но там, за морем, думалось парню, наверняка есть свободные женщины, куча девушек, готовых стать его жёнами.

— Я уйду один! — крикнул юноша и зашагал обратно на север.

Вождь посмеялся скрипучим голосом ему во след, и останавливать младшего сына не стал. Через пару десятков шагов юноша оглянулся. Всем было наплевать на Твёрдого Камня. Женщины плели верёвки и поддерживали огонь в очагах, мужчины обтёсывали остроги, а детишки плескались у кромки воды.

— Ты куда? — детский голос окрикнул юношу.

Это был племянник Твёрдого Камня, шестилетний Золотой Волос.

— На север, за море, — ответил юноша. — Там есть новая земля, и я уйду туда.

— А как же мы? — спросил мальчик, подбежав поближе.

— Вы останетесь здесь голодные. Рваное Ухо не прав.

Племянник задумался, почёсывая кудрявый затылок.

— Раз он не прав, то я пойду с тобой.