Желтый дракон ЦЗЯО - Андрей Левин

— Ну, как ваши дела, дорогой Куан? Что нового?.. Я читал, что полиция наткнулась на могильник на Блаканг-Мати. Это не опасно для вас?

— Нет, — небрежно ответил Желтый Дракон, — тем более что мы не имеем к нему никакого отношения.

— Значит, существует еще какая-то солидная организация, кроме вашей?

— Вполне возможно. Зато у вас, я вижу, произошли большие изменения.

— О, да. — Тук довольно потер руки, — наконец-то у нас нашлись люди с твердым характером. Ведь последние три года мы просто катились в пропасть. Я был в ужасе. Этот эксперимент с демократией начал заходить слишком далеко. Студенты совершенно, совершенно распустились. Постоянные митинги, демонстрации. Они кричали о каких-то правах, требовали каких-то свобод. Бр-р! Дело дошло до того, что в полиции — подумайте только — в полиции! — Тук выразительно поднял обе руки и потряс ими в воздухе ста пи появляться весьма нежелательные для нас настроения. Разумеется это были единичные случаи, но тем не менее нам пришлось основательно повозиться, чтобы избавиться от слишком ретивых детективов.

— Сейчас, надеюсь, все поставлено на свои места? — заботливо осведомился Желтый Дракон.

— Можете не сомневаться! — Тук поднял ладонь. — И вообще при нынешнем режиме мы стали чувствовать себя намного спокойнее. Я всегда говорил, что «левые» во много раз опаснее нас. И я рад, что это наконец осознали здесь. Ну, хватит о политике. У нас с вами и без нее забот хватает, не правда ли?

— Вы, безусловно, правы, дорогой Тук, — с глубоким вздохом ответил Желтый Дракон и пригубил шампанское. — Проблем у нас больше чем достаточно. Взять хотя бы последнюю партию девиц на которых вы вывели моих людей. Нам с большим трудом удалось их пристроить. За них давали буквально гроши.

— Не может быть! — притворно изумился Тук. — Это был прекрасный товар. Мне бы ваши возможности и связи…

— Н-ну, не скромничайте, мой дорогой, вам грех жаловаться. А товар, если говорить честно, был второсортный. Я очень вас просил бы, милейший Тук, учесть в дальнейшем мои пожелания. Я понимаю, после того, как весь Индокитай стал «красным», вы оказались почти монопольным поставщиком. Я не возражал, когда вы подняли цены, но согласитесь, что пять тысяч долларов за девицу — это та сумма, за которую хотелось бы получить достойные образцы.

— Вы несправедливы ко мне, уважаемый Куан, — огорченно возразил Тук. — Мы ведь с вами давние друзья, и, смею вас уверить, я никогда не позволил бы себе…

— Уважаемый Тук, — Желтый Дракон смягчил тон, — не принимайте столь серьезно мои слова. Я сказал это так, между прочим. Я не таю никакой обиды и прекрасно понимаю, что вы сделали все, что было в ваших силах.

— Конечно, конечно, милейший Куан, — радостно закивал головой хозяин, — вы же знаете, как я к вам отношусь.

«Слишком хорошо знаю, — подумал Желтый Дракон, — знаю еще с тех пор, когда пришлось пулеметами доказывать тебе в Малаккском проливе, что я тоже имею право на место под солнцем. Старая, скупая жаба!» Он вспомнил историю тридцатилетней давности, когда со своими людьми напал на какое-то голландское судно. Не успели они перебить команду и перетащить к себе на борт грузы, как из сумерек вынырнула шхуна и подошла почти вплотную к моторным сампанам Желтого Дракона. Оттуда послышались проклятия, и из рупора до Желтого Дракона донесся ультиматум: если он сейчас же не отдаст добычу и не уберется из чужой зоны «промысла», его сампаны разлетятся в щепки. Кричавшим и был Тук. Желтый Дракон решил не уступать. Между пиратами завязалась перестрелка, которая закончилась бы неизвестно чем, если бы их не спугнули малайские полицейские катера. Капитан потерпевшего судна, видимо, успел передать сигнал опасности на материк. Позже между Желтым Драконом и Туком произошло еще несколько стычек. И только потом они встретились в Куала-Лумпуре и договорились о «сотрудничестве».

— Мой дорогой Тук, — сказал Желтый Дракон после многократных заверений в том, что он не сомневается в дружеских чувствах хозяина, — я предполагаю, что после того, как у вас сменилось правительство, здесь должно появиться значительно больше американцев, чем в последние годы.

— Разумеется. Только полные идиоты вроде наших гражданских министров могли потребовать от американцев вывести войска из Таиланда, Еще немного, и нас проглотили бы «красные».

— Так вот, — продолжал Желтый Дракон, — я подумал, что американцы должны интересоваться золотом. Я знаю людей, которые перед падением Сайгона успели кое-что вывезти оттуда и готовы предложить значительное количество золота. Везти его в Европу и Америку сами они не решаются: очень далеко и опасно, — а продавать на местном рынке не хотят: слишком дешево. Я, как человек гуманный, сниму с их плеч столь непосильное бремя. По моим самым приблизительным подсчетам, вы сможете получить на этом около трехсот тысяч долларов чистой прибыли.

— Не так уж много, — с простодушной улыбкой заметил Тук.

— Вы сможете выручить больше, если сумеете его продать кому нужно.

— Все будет зависеть от вашей цены, уважаемый Куан.

— Дорогой Тук, — лицо Желтого Дракона чуть осветилось ответной улыбкой, — ведь мы старые друзья и наверняка сумеем договориться. Моя совесть не позволит мне взять с вас лишнее.

Тук снова радостно закивал головой, как бы давая понять, что абсолютно уверен в этом.

— Как только вы будете готовы принять первую партию золота, — продолжал Желтый Дракон, — вы дадите мне знать.

— Договорились, — ответил Тук и добавил: — А теперь-в сторону дела. У меня есть для вас приятный сюрприз.

— Вот как?

— Да, милейший Куан, — довольно засмеялся Тук. — Зная вашу неистовую любовь к старинным скульптурам, я хочу предложить вашему вниманию одну вещицу.

Тук позвонил в бронзовый колокольчик. В гостиную вошел слуга и молча поклонился. Тук, щелкнув пальцами, указал на стоящий в углу и закрытый материей предмет около метра высотой. Слуга снова поклонился, подошел к нему и сдернул покрывало. Взору Желтого Дракона открылась восхитительная фигура кхмерской мифической танцовщицы Апсары, выполненная из золота. Апсара грациозно изогнулась на золотой подставке в древнем ритуальном танце. Ее тонкие руки с красивыми длинными пальцами были подняты над головой, которую украшал островерхий головной убор, инкрустированный бриллиантами, аметистами, сапфирами.

Восторженный возглас едва не сорвался с уст Желтого Дракона. Но, перехватив выжидающий цепкий взгляд хозяина особняка, он заставил себя сохранить на лице бесстрастное выражение.

— Гм, недурно.

— Недурно?! — воскликнул Тук. — По-моему, это восхитительно! Взгляните, какая работа! Эта фигура, эти изящные руки! Двенадцатый век. Эта славная негодяйка долгое время украшала один храм недалеко от Пномпеня. Я давно к ней присматривался и, когда понял, что «красные» вот-вот захватят власть в Камбодже, решил, что для них такое сокровище — непозволительная роскошь. Разве мужланы способны оценить настоящее искусство?

— И во сколько вы оцениваете эту… балерину? — небрежно поинтересовался Желтый Дракон.

— Вам, как старому другу, я могу предложить ее, скажем, за сто тысяч долларов.

— Сто тысяч? — Желтый Дракон поморщился. — Вы шутите, уважаемый Тук. В этой болванке не больше десяти килограммов золота — от силы тысяч на пятьдесят. Ну, и, конечно, работа. Шестьдесят тысяч — это максимум, что я могу за нее отдать.

— Шестьдесят тысяч! — обиженно вскричал Тук. — Шестьдесят тысяч за такую прелесть?! Это не двадцатый век. Вы только вдумайтесь — двенадцатый век! Уникальная скульптура — второй такой вы не найдете, ручаюсь.

Тук подскочил к танцовщице и любовно погладил ее по золотой руке.

— Ну, хорошо, я согласен сбросить тысяч пять, но только ради вас. Ну как, берете?

Желтый Дракон вздохнул.

— Нет, дорогой Тук. При всем уважении к вам я не могу платить такие деньги за вещь, которая этого не стоит. Шестьдесят тысяч — это хорошая цена.

— А бриллианты! — Тук ткнул пальцем в головной убор Апсары. — Вы забыли про бриллианты! Я не говорю об аметистах, сапфирах, но бриллианты… Три штуки, и каждый не меньше карата!

— Ну, хорошо. Семьдесят тысяч, и по рукам.

— Нет, — страдальчески прошептал Тук, — не могу. Девяносто тысяч, не меньше.

— Семьдесят пять.

— Восемьдесят пять.

«За восемьдесят отдаст, — подумал Желтый Дракон, но тут же одернул себя: — С какой стати я должен уступать?» — Нет, дорогой Тук, семьдесят пять тысяч — моя последняя цена.

Хозяин особняка развел руками.

— Мне очень жаль, милейший Куан, но я не могу больше сбросить ни цента. Право, я хотел доставить вам удовольствие, но… что поделаешь… Я и так шел на убыток.

Он снова позвонил в колокольчик и приказал вошедшему слуге унести фигуру Апсары. После того как слуга удалился, собеседники с холодной вежливостью обменялись несколькими ничего не значащими фразами и разошлись, договорившись встретиться на следующий день.