Эдемский Маг. Том III (СИ) - Швейц Игорь

Белые искорки, бывшие крылья Демиурга собрались в одну большую сферу и поместились в гигантской уверенной руке настоящего Создателя. Бог сидел, словно смотря так долго ожидаемое кино. Мир умер, чтобы возродится в ещё лучшем виде, чтобы стать более справедливым, добрым, светлым для всех будущих людей.

— Клейтон, ты думал что я действительно спущусь к тебе, зная, что меня ожидает смерть? Если б я не продумал всю эту партию заранее, не продумал бы уничтожение тобой всего мироздания, я бы пришёл к тебе, дабы остановить твои преступления. Но, к несчастью для тебя, ты был создан далеко не просто так, моё самое лучшее оружие, мой четвёртый всадник апокалипсиса, — голос Отца гремел, эхом прокатываясь по всей межреальности. — Ты был поделён на личность и совесть только для того, чтобы умереть от рук последней, от рук Саркиса. Мне нужен был мятежник такой как ты, мой любимый сын, моё оружие. Ты указал мне на ошибки, ты показал устарелость моего закона и я за это благодарю тебя. Творец, порою, не может увидеть даже самые очевидные ошибки в собственном творении. Но не только в этом была суть твоего существования, Клейтон. Твоей обязанностью было уничтожение Нижнего мира и я счастлив, что сделал ставку на вас двоих. Саркис, Демиург, будущее человечество обязано вам по гроб. Вы даровали ему справедливый закон, добрый мир, вы Создатели, самые главные Творцы того, что я собираюсь построить после кончины старого мира. Вы об этом обо всём не узнаете и это будет правильно, правда часто сильно разочаровывает. Верно, Демиург, любитель лживых речей? Эдемское Древо сделало тебя таким, каким ты был. И я благодарен, искренне благодарен тебе за весь труд, за всю проделанную работу. Прощайте и покойтесь с миром, мои любимые Дети.

Бог поднялся со своего громадного сверкающего стула и гордо вознёсся над Вселенной. Людей больше не было, был только Создатель, его сила, его мысль, его желание творить совершенно новое, более честное и щадящее мироздание:

— Они будут рождаться в своём новом Нижнем мире. Они будут работать над собой, выбирать свой жизненный путь — ад или рай? У каждого будет выбор, вариант, у каждого будут возможности. Всё будет в руках самих людей, больше не будет той чудовищной несправедливости, которую я смог допустить, больше не будет тех страданий. Каждый получит по заслугам, по делам, по поступкам и именно так будет построен новый мир. Я сделаю всё, чтобы история никогда не повторилась. Новое мироздание будет моим раскаянием и сожалением за всё содеянное в прошлом. Я не подведу людей, клянусь, больше никогда не будет тех жутких страданий. На этот раз я создам совершенно другую реальность, в которой всё целиком и полностью будут решать только его люди, мои Дети, частички моей души!

Бог смотрел на звёзды, наблюдал за тем местом, где раньше был живой, дивный, но жестокий и беспощадный мир. Совсем скоро там будет жизнь. Новая, светлая, честная. Бог улыбнулся, снова почёсывая величественную бороду. Затем он хрустнул громадными пальцами и коротко зевнул:

— Ну что ж, меня ждёт долгая тяжёлая работа. Настало время творить.

Эпилог

Они летели и летели, разрывая пространство, ломая само время. Они неслись в окружении мириадов ярких цветов, сквозь эпохи, сквозь миллионы лет. Но в этот раз Саркис был не один, а с Демиургом, и летели они не в будущее, а в прошлое, которое так мечтал позабыть златовласый мятежник. Они возвращались в день своего сотворения, чтобы стать частью истории и прекратить своё существование, приведшее к необратимым чудовищным последствиям.

В ушах у них свистел задорный ветер, тела их начинали словно бы испаряться, потихоньку расслаиваться, разъединяться. Они гасли, как свечи. Гасли, как звёзды. Умирали, как самые настоящие живые люди. Ведь Клейтон и был простым человеком, что не мог больше смотреть на это праздничное мельтешение вокруг себя, вокруг своих обоих тел, устал наблюдать этот салют, который словно бы радовался их приближающейся смерти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Демиург дёргался. Дёргался отчаянно, сильно, бился, как пойманная рыба в ведре. Но хватка богатыря была сильна, несмотря на седину и старость тела, которое молодело с каждой секундой. Они становились такими юными, такими прекрасными. Даже Демиург, даже Клейтон стал ещё красивее себя прежнего. Его крылья пропали, одежда засверкала, как будто надетая им в первый день, волосы засияли этим золотым насыщенным цветом. Цветом королей, цветом процветания и богатства.

Саркис снова стал самим собой. Его волосы почернели, став тёмными-тёмными, как ночное небо, одежда была такой же, как в прекрасные времена жизни в божественном Эдемском саду. Будто и не прошёл он долгий тернистый путь, будто и не было никаких сражений, бита и войн. И Саркис улыбался, смотря на многоцветное пространство, на этот диковинный свет, на эти разноцветные полосы, предвещающие скорую победу добра и созидания над злом и разрушением.

— Чёрт… Нет, ты же тоже умрёшь. Просто остановись брат, я остался без своей силы, я лишён магии, Саркис… Я так хочу жить, но и ты — ты тоже хочешь, я знаю… Ну не убивай меня, я же хотел тебя оставить в живых. Почему ты не можешь пощадить меня?

— А ты, Демиург? Ты пощадил людей Нижнего мира? Посмотри как быстро ты пал, лже-творец. Лишившись ворованного, ты оказался абсолютно бессилен, даже против моих старческих морщинистых рук. И ты недостоин ничего, кроме смерти. За уничтожение жизней, за разрушение мира, за убийство Бога ты не можешь рассчитывать ни на что другое. Я не позволю тебе уйти безнаказанным, старый ползучий змей!

Златовласый чувствовал, как его органы растворяются, как его тело покрылось огромными дырками. Клейтон неистово закричал, заверещал, снова забил ногами и почти высвободился из лап своей совести, всё быстрее и быстрее погружающей мятежника в пучины ада.

Дырки покрывали руки, ноги, даже довольное лицо Саркиса, который чувствовал истинное наслаждение от проделанной работы:

— Я избавлю этот мир от такого чудовища как ты. Я убью тебя и плевать, что моя жизнь оборвётся вместе с кончиной твоей гнилой душонки. Я готов умереть вместе с тобой, ведь даже совесть не смогла заставить тебя признать собственные ошибки и подлость твоего мерзкого пути. Я умру вместе с тобой, мой любимый братик. Несмотря на все свои слова, я не могу не любить тебя. Ты моя частичка, моя часть, ты — моё всё, Демиург. Пусть мир останется без Клейтона, пусть мир очистится от настоящего дьявола, каким являемся мы с тобой. Мы убийцы, разрушители, подонки. Мы величайшие преступники и предатели, отринувшие всё самое светлое в мире, — Саркис не горевал, не плакал, он наслаждался нахождением рядом с частичкой своей души, какой бы уродливой и чудовищной она не была. Улыбка озаряла его лицо, покуда и её не коснулся очередной белый круг. Их тела таяли, как мороженое на деревянной палочке, и Саркис вздохнул, вздохнул с истинным чувством большой победы. Победы над самим собой! — Клейтон, это наш конец. Прошу, улыбнись на прощание. Подари этой Вселенной хоть что-то перед своей смертью.

Демиург верещал, он не слушал Саркиса. Он, как бабочка, попавшая в сачок, бился и бился, но дыры съедали его, растворяли, уничтожали, словно не Клейтон только что провозглашал себя новым Создателем Вселенной.

— Нет, нет, прошу, я не хочу умирать. Тварь, гадина, ирод, я прошу — не касайся меня своими противными руками. Мне незачем раскаиваться, я ничего такого не совершал! Да, я думал о себе, но думал и о будущем человечества. Я всё сделал как надо. Отпусти меня, чёрная дрянь! Жалкий раб, солдат, пешка в руках других крупных игроков! Прекрати меня нести к смерти, я ни в чём не виноват. А ты… Ты тоже убивал людей, да и люди множество раз убивали себе подобных, почему же погибать должен я? Почему я один, по-твоему, такое чудовище? Как же остальные мерзкие преступники? Скажи же мне, Саркис!

— Глупышка, ты как обычно в своём репертуаре. Наша остановка следующая, скажи «чиз». Просто улыбнись. Улыбнись, мой славный братец, — засмеялся бывший эдемский маг. Засмеялся колокольчиковым смехом, которым обычно смеялся Демиург.