Король-Лебедь - Юлия Андреева

После этого, желая еще больше расположить к себе Его величество, Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х принялся расписывать ему свою новую, только еще готовившуюся книгу «Сад мучений», в которых излагал красоту пыток, приводя в изобилии их описание.

Король живо интересовался смертью под колоколом, снятием кожи и смертью от всевозможных наслаждений.

Казалось, что свидание должно было принести множество барышей Леопо́льду фон За́хер-Мазо́х, слышавшему о Людвиге как о самом щедром меценате своего времени. Спеша на встречу с королем, он уже возносился в мечтах на высоты, некогда занимаемые при баварском короле Вагнером.

Тем не менее, в своих письмах Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х все чаще называл своим единственным желанием, с которым он связывал посещение Баварии, надежду получить новый импульс, новые впечатления, которые могут растормошить его, дав толчок для новой работы.

Встреча гостя

Встреча короля и писателя оказалась в высшем смысле необыкновенной и навсегда оставила в сердце Леопо́льда фон За́хер-Мазо́х неизгладимый след. Начать с того, что на границе Баварии, куда писатель приехал за полночь, его ждал экипаж черного цвета, запряженный тройкой вороных лошадей, с серебряными султанами на головах. Кучер, лицо которого скрывал капюшон черного, похожего на монашескую сутану плаща, открыл перед ним дверцу кареты, не слезая с козел, а лишь потянув за веревку.

Нимало удивленный таким приемом, но понимающий, что, зная о его репутации, баварский король может пожелать сделать само путешествие по своим землям, точно списанным из какого–то мистического романа, Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х покорно сел в карету, приготовившись к новым сюрпризам.

Необыкновенным же было все. Едва только карета фон За́хер-Мазо́х покинула пределы городов, дорогу окружили точно наблюдавшие за безопасностью короля великаны горы. Теперь дорога уже не была удобной и наезженной, экипаж трясло на камнях, то и дело кучер заставлял тройку коней поворачивать по извивающейся змеей дороге. Отчего Леопо́льда только что не выворачивало наизнанку.

«К черту романтизм, из–за которого можно опозориться перед королем, представ перед ним с зеленым лицом и трясущимися ногами», – рассуждал про себя писатель, уже проклиная себя за опрометчивый шаг посетить горного повелителя в одном из его любимых замков.

В какой–то момент он высунул голову из кареты и увидал, что колесо зависло над ужасной пропастью, дна которой не было видно.

Испугавшись, писатель бросился на другую сторону сиденья, желая перетянуть карету своим весом. Но когда он взглянул в другое окно, он вновь увидел пропасть. Тем временем с гор спустился туман, который летел холодными, серыми клочьями, похожими на обрывки саванов мертвецов.

Чуть живой Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х ехал дальше, крестясь, читая молитвы и вспоминая по именам всех своих друзей и родственников, с которыми ему, по всей видимости, не суждено было уже встретиться.

На какое–то время туман заволок все, так что Леопо́льд перестал видеть горы и пропасти. Исчезло все. Писатель высунул из окна кареты руку, и рука пропала так, точно она растворилась в густом сером тумане.

Было трудно дышать, шляпа и пальто сделались влажными. Как ни старался Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х различить что–либо в окно, ничего не получалось. Он только слышал, как постукивают и поскрипывают колеса, чувствовал, как покачивается карета. Создавалось впечатление, что и он, и карета, и кучер, и лошади – все они вдруг оказались в сером мешке какого–то горного духа. Несчастные и не ведавшие о своей доле пленники.

Неожиданно туман начал редеть, писатель посмотрел на небо и увидел продирающуюся сквозь рваные облака и все еще летающие по воздуху клочки саванов бледную, точно покойник, луну. Леопо́льд высунулся из кареты, чтобы разглядеть открывшийся ему лесной пейзаж, в этот момент они двигались через лес. Но тут вдруг карета вздрогнула и полетела, не разбирая дороги. До слуха Леопо́льда фон За́хер-Мазо́х долетело отдаленное пение волков, которых еще раньше него безошибочно почувствовали лошади.

Скорчившись на своем сиденье, покрытом шкурой какого–то животного, Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х уже слышал догонявшую их стаю, уже предчувствовал, как сумасшедшие кони вдруг низвергнутся с какого–нибудь обрыва, карета разобьется, а его израненное тело достанется голодным волкам. Которые выковыряют его из колымаге, подобно тому, как извлекают краба из разбитой раковины.

Но ничего такого не произошло. Лес закончился. И дорога повела круто наверх, к таинственному и прекрасному Нойшванштайну, в котором ждал лебединый король.

Встреча произошла в одном из тайных покоев замка, после того как гость принял ванну и переоделся после дальней дороги. Много читая о баварском короле, перед тем как решиться на поездку, За́хер-Мазо́х знал, что Людвиг считается самым красивым королем своего времени и отличается оригинальностью и крайней импозантностью во вкусах и манере поведения.

«Таймс» писала, что, со слов слуг из замков Нойшванштайн, Берг и Хохеншвангау, Людвиг любит переодеваться в костюмы своих любимых театральных героев или исторических персонажей, воображая себя в старом времени. Проанализировав переписку, Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х пришел к выводу, что его король примет будучи одетым на восточный манер, изображая из себя какого–нибудь шейха или султана, или вдруг представится неким современным Владом Дракула.

Но ничего такого не произошло. Людвиг принял Леопо́льда фон За́хер-Мазо́х, сидя в самом темном углу огромного плохо освещенного зала, так что во время всего разговора писатель мог слышать лишь его голос. Красотой и тембром которого он затем не уставал восхищаться многие годы, описывая встречу с Королем–Лебедем.

В середине зала светом было выделено кресло, на котором должен был сидеть писатель.

Находясь в своей нише, король мог наблюдать за Леопо́льдом фон За́хер-Мазо́х, в то время как тому не удавалось увидеть самого короля.

– Неограниченная королевская власть… так вы поддерживаете мое желание найти место на земле, где можно было бы устроить государство с неограниченной монархией?

– О, да, конечно, – встрепенулся на своем месте Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х.

– И вы хотели бы сделаться подданным в этой империи?

– Если эта империя или государство будет поощрять искусства, поддерживать книгопечатание, возводить замки и театры, – Леопо́льд поклонился сидевшей напротив него темноте.

– Тогда вы согласитесь стать подданным империи с абсолютной монархией? Там, где король имеет право судить или миловать, где все подчинено желанию центра власти, подобно тому, как планеты подчинены воли солнца?

– О, да, Ваше величество, – фон За́хер-Мазо́х снова поклонился.

– Готовы ли вы поклясться в этом, можете ли вы доказать свою преданность идеалам красоты любой ценой? Нечеловеческой, но божественной красоты?

– Я готов, – Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х сделался серьезным, его лоб вдруг взмок, и ладони сделались влажными.

– Хотел спросить вас: когда двое придаются наслаждению посредством боли, как это описываете вы, существует ведь опасность, например, забить человека до смерти… – темнота хихикнула.

– Для того чтобы этого не произошло, вначале можно договориться о слове–пароле, – Леопо́льд пытался разглядеть что–нибудь в темноте, но у него ничего не получилось. – То есть, когда произносится это слово, все пытки сразу же прекращаются.

– Ну и где тогда ваша неограниченная власть? Где страх жертвы, если жертва вольна прекратить муку в любой момент? Где правда и реальность?

– Но, Ваше величество, мы говорим о наслаждении, а не о способах доведения до физической гибели, – попытался возразить уже понявший свою оплошность Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х.

Темнота напротив пульсировала, казалось, что оттуда с ним разговаривает бесплотный дух – настоящий ужас и кошмар. Писатель хотел пить, его горло пересохло и теперь болело.

– Сладкая боль? – Людвиг смотрел на своего гостя из темноты, наслаждаясь его состоянием.

– Не особенно. Пить хочется, – фон За́хер-Мазо́х растянул мешавший дышать галстук. Послышался щелчок, и тут же перед ним раздвинулись в стороны плитки пола и из открывшегося провала начал подниматься сервированный стол.

Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х схватил графин с вином и, поспешно налив себе, выпил, только после этого предложив вина королю. Вопреки ожиданию, Людвиг не сдвинулся с места и не составил гостю компанию во время ужина.

– Я не понимаю, какое теперь время суток? Еще ночь? Утро? – уплетая утиную ножку, осведомился Леопо́льд фон За́хер-Мазо́х. – Мне кажется, или тут нет окон?

– Никаких окон и никаких дверей, – спокойно ответил ему Людвиг. – С этого момента вы мой пленник, и можете наслаждаться неограниченной монархией, дух которой царит в этом замке.