Афганский компромат - Анатолий Гончар

В этот день к горнолыжной трассе всех доставили на машинах. Спецназовцы неспешно разгрузились. Основная масса бойцов сразу начала взбираться вверх по склону, а три инструктора и старший прапорщик Ефимов направились покупать билеты. Как выяснилось, у касс кроме них никого не было.

Только когда билеты, точнее, магнитные карточки для проезда на канатной дороге, были приобретены, появился еще один горнолыжник — высокий, худой и седой как лунь мужчина лет шестидесяти пяти.

— Евгений Иванович! — Олег Анатольевич расплылся в радостной улыбке и шагнул ему навстречу.

— Олег! — воскликнул этот человек, обрадованный ничуть не менее.

— Я вас так давно не видел!

— Да все дела. Вот сегодня вырвался.

— А мы тут тоже решили немного развеяться. — Олег Анатольевич повернулся к компании, стоявшей рядом, и пояснил: — Это Евгений Иванович, мастер спорта по слалому, мой бывший тренер.

— Очень приятно…

— А это Илья Викторович, Валентин Федорович и Сергей Михайлович.

— Очень приятно.

Мужчины поручкались, направились к кабинкам, еще не начавшим движение, прошли через турникеты и некоторое время ждали. Наконец «Ефимов и компания» покатили вверх. До промежуточной станции лыжники добрались без приключений, разве что Сергея при этом слегка мутило.

Совершив пересадку, они двинулись дальше, но продолжалась их поездка не особо долго. Кабинка замедлилась, дернулась и остановилась, но не замерла в неподвижности. Налетающие порывы ветра продолжали раскачивать ее из стороны в сторону.

— И надолго мы тут зависли? — спросил Ефимов, глубокомысленно предположив, что произошла какая-то авария.

— Кто его знает. Это смотря из-за чего стоим, — ответил один из инструкторов. — Может, не хотят гонять впустую, ждут, когда народу побольше соберется, или еще что.

Время будто замерло. За стеклом гудел ветер, Ефимову показалось, что кабинка начала раскачиваться с большей амплитудой. Головокружение усилилось, Сергея мутило все сильнее.

Едва сдерживая подступающую тошноту, он чертыхнулся. Кабина тут же дернулась, как бы издеваясь над ним, проползла несколько метров вперед и вновь остановилась.

— Ну и?.. — Этот вопрос старший прапорщик задал неведомо кому.

Время шло, а они продолжали висеть на одном месте.

— Возможно, у них что-то не прогрелось или обледенело, проскальзывает, — предположил Валентин Федорович, инструктор третьей учебной группы.

— Да поди их разбери, — откликнулся Илья Викторович.

Валентин Федорович и Илья Викторович разговорились на тему технических отказов, а Олег Анатольевич предпочел пока помалкивать. Кабинка раскачивалась все сильнее. Ефимов чувствовал себя мерзостно. Подкатывающая тошнота вкупе с головокружением создавали весьма неприятные ощущения.

— Знал бы — не поехал, — проговорил он и пояснил: — У меня вестибулярный аппарат ни к черту не годится. Если мы тут еще полчаса постоим, то я в себе ничего не удержу. Я потому и на вертолетах летать не люблю, что меня в них укачивает на раз. На самолетах поменьше, но тоже удовольствия не получаю. Хотя когда-то давно только самолетами и летал. Сядешь, уснешь, и вот ты уже в пункте назначения. А сейчас нет. — Сергей вспомнил, как пару лет назад его укачало на прыжках с «Ан‑2», и ему сразу стало еще хуже. — Вот сволочи! Скорее бы уж поехали! — Он взглянул на часы и убедился в том, что заминка продолжалась не менее пятнадцати минут.

Кабинка дернулась, к вящей радости Ефимова, поползла вверх, но протянула только метров пятьдесят и вновь зависла.

— А мы так однажды полтора часа провисели, — «обрадовал» всех Олег Анатольевич. — Что-то у них там сломалось, точно не помню, кажется, шкив заклинило, подшипники полетели, что ли. А еще раз было… — Он не закончил.

Кабинка с силой дернулась и снова поползла вверх. На этот раз людям повезло, и путешествие продолжилось до конечного пункта. Когда пассажиры выгрузились, кабинка вновь замерла на месте, но до этого ни Ефимову, ни инструкторам пока не было никакого дела. Их ждал долгий восхитительный спуск по заснеженной трассе.

Сергея слегка пошатывало. Поэтому, идя вслед за инструкторами, он старался ступать как можно аккуратнее, чтобы не потерять равновесие и не шмякнуться на землю. Но ощущение твердой опоры под ногами довольно быстро привело его в норму. Когда компания подошла к началу спуска, старший прапорщик чувствовал себя вполне сносно.

Перед ним расстилалась белоснежная даль лыжной трассы. На ней ни единого следа, нетронутая целина.

— Кто первый? — Олег Анатольевич поправил очки, оглядел своих спутников.

— Давай ты, — предложил один из инструкторов.

— Хорошо, что никого тут пока нет, мы первые, — заметил инструктор третьей учебной группы.

— Сергей, а ты каким пойдешь? — Олег Анатольевич повернулся к Ефимову, стоявшему чуть в стороне.

— Я крайний.

— Добро. — Олег Анатольевич еще раз потрогал очки, резко оттолкнулся и с каким-то веселым ухарством понесся вниз.

За ним скользнул следующий лыжник, потом еще один.

— Давай ты! — Евгений Иванович, подгоняющий ботинки, махнул рукой.

Ефимов не стал спорить и соскользнул вниз. Спускался он, стараясь четко повторять все движения ведущего. Скорость стремительно увеличивалась. В какой-то миг Сергею показалось, что он не сумеет вписаться в очередной поворот. Старший прапорщик резко изменил траекторию, не устоял на ногах, завалился набок, заскользил по снежной целине в сторону, остановился, тут же поднялся и покатил дальше.

Поворот, еще один, потом вновь слишком уж резкое движение. Сергей опять полетел в снег, поднялся и начал догонять лыжников, ушедших вперед.

Новые повороты, скорость все выше. Казалось бы, падения должны быть чаще, но нет, теперь новоявленный горнолыжник уловил те самые мизерные нюансы, которых ему недоставало. Он, что называется, почувствовал трассу, лыжи, собственную обувь. Ефимов скользил вперед, уверенно выполняя все повороты, произвольно снижая или увеличивая скорость.

Где-то на середине пути Олег Анатольевич лихо выполнил крутой вираж, замедлил движение и остановился. Радом с ним замерли и все остальные.

— А мороз, однако, — заявил один из инструкторов и коснулся перчаткой заиндевевших усов.

— Ничего, сейчас согреемся, — оптимистично заметил Олег Анатольевич и окинул взглядом спуск, уходящий за поворот.

— А давайте я вас на видео сниму? — предложил Илья Викторович. — Тут как раз участочек поровнее. Когда еще по такой целине прокатиться получится? Будет память.

— Да, давайте! — легко согласился Олег Анатольевич.

Валентин Федорович кивнул. Ефимов возражать тоже не стал. Он справедливо предположил, что в очках и маске его лица все равно не разглядеть.

Инструктор, предложивший провести фотосессию, скатился немного вниз, достал цифровой аппарат, переключил его на видеосъемку, махнул рукой и выкрикнул:

— Пошли!

Один за другим лыжники заскользили по снежной целине, прокатились мимо «кинооператора» и, наращивая скорость, понеслись дальше. Тот проводил их объективом, выключил фотоаппарат и рванул следом.

По пути Олег Анатольевич дважды останавливался. Он чувствовал свою ответственность за новоявленного горнолыжника в лице Ефимова и спрашивал того о самочувствии.

— Нормально, — каждый раз отвечал старший прапорщик, и они мчались дальше.

Сергей действительно чувствовал себя почти нормально. Но, увы, полностью муторные ощущения не отступили.

Садясь в кабинку, чтобы вновь подняться на гору, он подумал:

«Еще один разок спущусь, и достаточно будет».

При подъеме его вновь мутило, но уже гораздо меньше. Утих боковой ветер, расшатывавший кабину. Вдобавок на этот раз они оказались на горе гораздо быстрее.

Скатившись во второй раз, старший прапорщик решил подняться в третий, затем снова и снова. Каждое прохождение трассы давалось ему легче и свободнее предыдущего. Они с Олегом Анатольевичем уже отделились от остальных и на каждом новом спуске все увеличивали скорость.

Сергея настигло, накрыло и погрузило в себя непередаваемое ощущение этой самой скорости, подвластной твоему телу. Поворот, прямая и вновь крутой вираж. Ты будто играючи выбираешь траекторию своего пути, но кажущиеся легкость и плавность движений — результат многократных тренировок и напряжения мышц, порой очень даже немалого.

Скорость растет, ты уже не сбрасываешь ее на поворотах, а лишь слегка придерживаешь себя. Но вот начинается прямой отрезок, где можно позволить себе серию крутых зигзагов. Тело подвластно тебе, лыжи — ему. Легкое движение ног, небольшое изменение положения корпуса, и направление спуска меняется.

Скрипит снег, фонтанами брызжут из-под широких лыж белоснежные струи, ветер несется навстречу. Все вокруг искрится в лучах солнца, поднимающегося над горизонтом. Ты испытываешь упоение от собственной силы и значимости, считаешь себя повелителем ветра, несешься навстречу ему, и он отступает под твоим натиском.