Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения - Максим Малявин

Другой пример. Пациент, с детства страдавший все той же дебильностью, только уже умеренно выраженной, в течение лет десяти числился директором одной довольно крупной фирмы. Ну и что, что слова длиннее написанных на заборе и числа сложнее ценника на пиве его только расстраивали, как Винни-Пуха? Зато подпись была министерской, хрен подделаешь. И на встречи с бандитами его было удобно возить: не будучи обремененным таким качеством натуры, как воображение, а также обладая от рождения невозмутимым характером, он просто не способен был чего-либо бояться. Этим своим редким свойством он повергал гоношистых распальцованных братков в непривычный для их в целом незамысловатого бытия когнитивный диссонанс. И вызывал к себе невольное уважение. Особенно учитывая некоторую акромегаличность.[46] Видимо, бог действительно присматривает за такими ребятами: будучи, по сути, зитц-председателем, он пережил всех, кто реально имел прибыль с этой конторы, включая и саму контору, а потом с огромным удовольствием пошел работать дворником.

Еще один пациент вплоть до переезда в другой город проработал бригадиром на одном из производств автозавода. Казалось бы, что такого, мало ли на заводе наших учтенных и неучтенных товарищей? Подумаешь, болезнь Альцгеймера; вон, у одного писателя она тоже имеется, а как пишет! В том-то вся и соль, что выраженность симптомов этой болезни очень и очень широко варьирует. И в то время, когда один пишет замечательные книги, другой не то что ребенка до садика довести — до туалета дойти без навигатора не сможет. Причем навигатор обматерится и сдастся: мол, выдайте пациенту памперсы, иначе я за спутник не ручаюсь, он же с орбиты запустит чем-нибудь! Сиделки жаловались, что бригадир жрет, как слепая лошадь: поел, забыл и просит снова, причем очень обижается, если ему напомнить. Так вот, бригадира этого спасали три момента. Момент первый: наличие папы — начальника цеха. Второй: на производстве есть бытовка, запирающаяся снаружи. Третий — то, что у нас золотые рабочие, что бы про них ни говорили, и без начальства они работают даже лучше.

То ли дело пациент с дебильностью, что работает дворником у нас во дворе! У него в подчинении метла да совок, зимой — лопата и скребок, и он с ними прекрасно ладит. Трудолюбив, как замотивированный китаец, жизнерадостен, как немец во время октоберфеста, в уборке дотошен, как француз при расчете налоговых льгот. И еще не лишен русской смекалки: когда пару лет назад одномоментно выпало неимоверное количество снега, превратив три четверти автопарка в недвижимость, он шустро побежал сдаваться в дневной стационар — дескать, что-то на душе тяжко от нехороших предчувствий по поводу объема работы, и вообще хрен я из дневного выйду, пока трактор не дадут, пусть он работает, он железный!..

All that she wants[47]

Порой, анализируя природу неврозов у молодых замужних женщин, приходишь к выводу о том, что, сколько ни говори о достижениях ученых, пославших прогресс куда подальше, и о самом прогрессе, что обиделся и ушел весьма далеко, с природой не очень-то и поспоришь. И если женщина начинает засматриваться на чужих детей в колясках, умиляться при виде витрин с одеждой для младенцев и с некоторой завистливой ревностью поглядывать на своих беременных ровесниц — настоящий благородный муж должен обеспечить немедленную сбычу мечт. И не волнует, что на дворе кризис, в Европе адронный коллайдер, в мире такое холодное глобальное потепление, китайцы облизываются на Дальний Восток, а родная футбольная сборная раздражает даже больше, чем Госдума.

Невнимательность к исполнению своего священного боевого супружеского долга (по сути и результату, товарищи мужчины, а не по букве, с томиком «Камасутры» и презервативом наперевес!), а также бредовые идеи о равноправии и, ergo, равнообязанности супругов в постройке семейного бюджета (дорогая, может, еще немного поработаешь, тебе прочат карьерный рост, и вообще ты у меня такая бизнес-вумничка…) опасны. Чем? Все тем же невротическим конфликтом. Между хрустальной мечтой и прессово-кузнечной якобы необходимостью. Примеры? В недалеком прошлом целых два за один рабочий день, с интервалом в полтора часа. Закон парных случаев в действии.

Случай первый. Дама двадцати шести лет, бухгалтер, муж — на неплохой работе с приличным заработком, детей нет. Почему? Строим загородный дом, доктор, все как-то не до того (невыразимая печаль в глазах), муж просит подождать еще пару лет… Что в итоге? Дама второй раз за полгода успела пролечиться в дневном стационаре с субдепрессивно-ипохондрической симптоматикой (плюс истерические нотки) и уже готова сдаться в отделение неврозов: за грудиной и в кишечнике жжет (есть нет никакой возможности), руки периодически сводит (писать нет никакой возможности), голова то немеет, то раскалывается (какая, на фиг, бухгалтерия, какие, к Фибоначчи, числа!). Ну, и так, до кучи — слезы, безысходность, ощущение «самая несчастная в целом мире я», бессонница.

Второй даме тридцать, работала бухгалтером, умничка-лапушка, мамина дочка, домашняя девочка, недавно уволилась, познакомилась с мужчиной своей мечты, на носу свадьба. Но вот незадача — будущий муж считает, что специалисты такого полета должны приносить городу славу, а семье — денежку в клювике. К рождению ребенка он и вовсе как-то не готов: как так — не успели пожениться, и вдруг ребенок; опять же, с мамой надо посоветоваться… В результате у дамы впервые в жизни возникла невротическая реакция: все те же подавленное настроение и безысходность с эпизодами тревоги, чувством заложенности за грудиной — «будто камней навалили», вялостью и разбитостью, рассеянностью, отсутствием аппетита (потеряла пять кило за месяц) и все тем же жжением, но блуждающим по всему телу. И панический страх перед работой: вдруг, мол, не оправдаю доверия, вот стыд-то будет!

В итоге с интервалом в полтора часа рассказывал им обеим историю про третью даму, с участка моей жены. Знакомство Оксаны с пациенткой началось с визита супруга последней. Тот влетел в кабинет с глазами, как у перепуганного лемура, и стал упрашивать доктора вот прям сейчас съездить посмотреть благоверную, ибо случилось страшное: лежит и не встает. Со вчерашнего дня. Шла с рынка, где работает продавцом, ноги стали подкашиваться, еле добралась до дома, а там и вовсе слегла. Нет-нет, до туалета под руки водим. Главное — не отпускать, иначе упадет. Нет-нет, не падала, но предупреждала, что может. Поехали смотреть. Пациентка действительно лежала в кровати и напоминала парализованную сову, то есть могла только поворачивать голову и моргать огромными глазами. В ходе сбора анамнеза выяснилось, что у супругов есть взрослая дочь, они собирались обзавестись вторым ребенком, да решили немного подождать, плюс мужу подвернулась работенка — гонять фуры куда-то ну очень далеко, по месяцу дома не бывает, на носу еще один рейс… В общем, команду «сидеть, рядом!» мужу подавать не пришлось, он оказался догадливым товарищем, а курс из десяти инъекций реланиума и упаковки алпразолама сотворил чудо с восстанием с кровати и выходом на работу. Через годик родился второй ребенок, а невроз напоминает о себе лишь изредка, на фоне переутомления, и выглядит как мимолетная слабость в ногах, которая быстро проходит. Ребенок здоров, муж рядом, работает в пределах города — что еще нужно для тихого семейного счастья! В общем, хана неврозу.

Обе дамы, судя по блеску в глазах, очень воодушевились предстоящей семейной беседой. С меня с интервалом в полтора часа было взято две клятвы «объяснить ему, что это не моя придурь, а его счастье!».

Ах, какая женщина!

Всю жизнь мы проводим в погоне за счастьем. При этом на разных этапах нашего жизненного пути этот зверек-метаморф приобретает самые различные черты, мимикрируя под нечто вполне осязаемое и понятное, но отчего-то перманентно недосягаемое. Школа без троек, институт без взяток, девчонка с курса, квартира, жена соседа, машина, как у людей, жизнь без геморроя, билетик в рай, хотя бы на галерку… А можно ставить перед собой конкретные, маленькие задачки и быть пусть немножечко, но постоянно счастливым от того, что они все решаются и решаются.

Ходит к жене на прием одна пациентка, скажем, Гюзель. Даме лет пятьдесят, из которых она более двадцати больна шизофренией. Само заболевание, к счастью для нее, обострения дает нечасто, в основном с бредом отношения (сослуживцы, как ей кажется в эти моменты, говорят про нее за спиной всякие гадости, обсуждают подробности ее личной жизни, подсиживают и только о том и мечтают, как бы выпереть несчастную Гюзель с работы). Поскольку Гюзель дама деятельная и обиды копить не привыкла, она довольно быстро дает аффект с разборками почище индийских сериалов — тех, где звонкие пощечины и пронзительный плач главной героини о загубленной жизни, несправедливости окружающего мира с элементами неверия в победу добрых сил.