Серебряные звезды - Тадеуш Шиманьский

Труднее всего приходилось при оборудовании позиций. Для каждого миномета выкапывалась круглая яма глубиной около полуметра. Затем отдельные гнезда соединялись ходами сообщения. Иногда удавалось использовать естественные укрытия на местности или среди строений.

После взятия Ястрове удалось несколько часов отдохнуть. В тыл потянулись колонны пленных. Это были в основном старики или безусые юнцы, из которых гитлеровцы формировали так называемый фольксштурм, собирая последние резервы. Немцы, очевидно, не ожидали, что мы так быстро овладеем Ястрове: в тот день они еще сбрасывали с самолетов над городом продовольствие и оружие.

* * *

Мы вели упорные бои с противником на подступах к местечку Надажице, после которых обосновались в лесу неподалеку от этого городка. Местность оказалась болотистой, удобной для обороны. Немцы заблаговременно построили полосу укреплений с большим количеством скрытых огневых точек. Бойцы пробирались между деревьями, так как все просеки и лесные дороги находились под прицельным огнем пулеметов противника. Нам пришлось на руках переносить через реку Пила боеприпасы, снаряжение и даже повозки, поскольку мостов не было. Негде было высушить мокрую одежду. Все промерзли до костей, и, если бы не радостное возбуждение, вызванное боевыми успехами, наверняка не один оказался бы на больничной койке.

Немцы пытались контратаковать, когда мы переправлялись через реку, но были отброшены. Гитлеровцы, как правило, неожиданно открывали огонь из хорошо замаскированных опорных пунктов. Только после этого становилось ясно, где они расположены, и для нас, минометчиков, начиналась «работа».

Борьба шла беспрерывно, днем и ночью, буквально за каждый метр земли. Мы неуклонно двигались на запад.

Во время боев за Добжице, когда немцы бросились в контратаку, пришлось пережить особенно опасные моменты. Началось с того, что под напором противника наша пехота не выдержала и начала отступать. Контратакующие немцы, беспорядочно стреляя из автоматов, вплотную приблизились к позициям нашей роты, укрытым за завалами из спиленных деревьев. Противник был слишком близко, чтобы мы могли применить минометы. Возникло замешательство. Кое-кто из бойцов, испугавшись и оставив минометы, бросился бежать. Другие стреляли в гитлеровцев из винтовок.

Положение спас Павел Усик. Не обращая внимания на свист пуль, он бросился к миномету, молниеносно поднял почти вертикально ствол и опустил в него мину. Она разорвалась метрах в семидесяти от нас, в самой гуще атакующих немцев. Через мгновение на головы гитлеровцев посыпались десятки мин. Они буквально косили их ряды. Наши солдаты к этому времени пришли в себя. К минометам подбежали Вонсович, Нарушевич, Крушельницкий и другие. Теперь уже среди немцев началось замешательство. Фашисты залегли, а потом отступили, оставив в лесу много убитых и раненых.

По команде Усика мы бросились вперед и вместе с пехотинцами погнали противника. Добжице был взят после рукопашной схватки. Мы взяли в плен штаб немецкой части. В этих боях получил ранение командир нашей роты подпоручник Бронислав Дзень. За героизм при отражении немецкой контратаки Усик несколько дней спустя был награжден орденом Виртути Милитари.

* * *

И снова началось наступление. Идем все дальше и дальше, только на этот раз не на запад, а на юг. Получен приказ овладеть деревней Рудки, а затем расположенной рядом железнодорожной станцией.

При выполнении первой части приказа особых хлопот не было. Более трудная обстановка сложилась, когда мы приблизились к станции. Гитлеровцы, укрывшиеся за высокой насыпью, упорно оборонялись. Мы активно поддерживали пехоту, которая в сопровождении нескольких танков после ожесточенной схватки овладела станцией.

Пехота, заняв станцию, окопалась на южной окраине деревни, а мы установили минометы среди разрушенных домов. Время от времени местность освещали ракеты. Возникала перестрелка.

На рассвете мы пополнили боеприпасы, израсходованные почти полностью в предыдущих боях. Это оказалось кстати: еще до полудня гитлеровцы перешли в контратаку. Противнику пришлось преодолевать открытую местность, что ставило нас, оборонявшихся, в более благоприятные условия. И снова при отражении атаки наши минометы сыграли немаловажную роль. Через несколько часов немцы были отброшены.

Командир роты извлек из планшета план местности и поставил перед командирами взводов новые задачи. Я понял, что мы будем наступать в направлении населенного пункта Любно.

Атака началась к вечеру при нашей поддержке. Глубокой ночью под сильным огнем противника пришлось временно приостановить движение вперед и закрепиться на достигнутых позициях. Работа заняла остаток ночи.

На рассвете немецкие танки и пехота перешли в контратаку. Мы пристреляли наши минометы так, что в любой момент могли поставить огневую завесу на пути гитлеровцев. Издалека — с противоположного берега озера начали доноситься отзвуки усиливающейся схватки. Это наши соседи слева ударили по флангу контратакующих немцев. Противник залег и через некоторое время вынужден был отступить.

До Любно мы так и не дошли. Его освободили наши соседи. Там появились и советские бойцы, наступавшие с другого направления.

Мы снова двинулись на запад. Сопротивление немцев заметно ослабло. Из самых различных укрытий, домов и лесов мы извлекали перепуганных до смерти фашистов, которые, поднимая руки вверх, заявляли: «Гитлер капут».

В следующем освобожденном нами населенном пункте мы остановились на отдых. Это был небольшой городок Яблонково. Вскоре подтянулись обозы, и мы привели себя в порядок. Окопали минометы, выставили посты и с нетерпением ждали обеда, который готовился рядом в полевой кухне.

Начинало смеркаться, когда к нам приехал командир дивизии генерал Кеневич. Первый раз в жизни я видел генерала. Не верилось, что человек, занимающий столь высокий пост, может так запросто приехать к солдатам на передний край. Вся его охрана состояла из двух бойцов: автоматчика, который одновременно был и радистом, и водителя.

Еще несколько дней мы прочесывали окрестности, вылавливая солдат разгромленных частей противника.

* * *

1 марта по-прежнему было морозно. Весь день мы шли походным маршем. Несколько раз нашу колонну обстреляли. На следующее утро батальон вступил в котловину. Местность была пересеченной, очень удобной для обороны.

Впереди нас вела бой пехота. Пришлось остановиться. Поблизости находился населенный пункт Жабин. Солдаты-пехотинцы рассказывали, что он сильно укреплен и бой идет именно за него. Неоднократные попытки взять Жабин штурмом срывались из-за сильного огня противника.

Мы быстро оборудовали позиции для минометов и приготовились к ведению огня. Через полчаса услышали характерный грохот. Прячем носы в землю, точнее говоря, в снег. Бьют тяжелые немецкие шестиствольные минометы, которые мы прозвали «коровами».

Однако по-настоящему бой разгорелся только во второй половине дня после солидной артиллерийской подготовки, в которой и мы приняли участие, выпустив много мин.

Танки и пехота уже двинулись в атаку, когда мы заняли новые позиции на опушке леса. Немцы вели убийственный огонь из заранее подготовленных огневых точек, одна из которых находилась на холме справа от нас. Туда мы и обрушили огонь наших минометов. Здесь я проверил на практике приобретенные навыки в стрельбе из миномета. После нескольких точных выстрелов огневая точка на холме умолкла, и мы перенесли огонь на другие цели.

На поле царила страшная неразбериха. Часть пехотинцев залегла, кругом лежали убитые и раненые, а один из наших танков заволокло клубами дыма. Бойцы, атаковавшие на правом фланге, уже вели бой у первых строений. В более трудном положении оказались наши подразделения на левом фланге, поэтому мы перенесли туда огонь наших минометов. Очередная атака принесла успех, и наши бойцы ворвались на окраину Жабина.

Следующую позицию мы оборудовали в кюветах шоссе поблизости от Вежхово.

Немцы по-прежнему вели сильный пулеметный огонь, но и наши не оставались в долгу. Мы снова сменили позиции. Один за другим, с интервалом в несколько метров, согнувшись под огнем, продвигаемся вперед. Под деревом вижу шинель, отличавшуюся по цвету от всех остальных в нашем батальоне. Я сразу догадался, кто лежал под деревом, но, чтобы не было сомнений, подполз еще ближе. Да, это был Вербилович. Он лежал раскинув руки, на груди запеклись темные пятна крови. Он был мертв.

3 марта мы начали атаку вскоре после полуночи. Ожесточенный бой продолжался до рассвета. Утром была занята деревня Жабинек. Перед ней самое большее в километре от места, где погиб Петрек Вербилович, я наткнулся на тело второго из нашей тройки, охранявшей склад под Волей-Карчевской. Мариан Гуменюк лежал у своего станкового пулемета. Оба погибли недалеко друг от друга.