Викинги (сборник) - Мария Семенова

– Возьми, – проговорил Оттар и глазами показал Хельги меч на коленях молчаливого хозяина дома. – На тебя он не обидится.

Кусая губы, Хельги приблизился, посмотрел в лицо сидевшему и, решившись, бережно потянул наследие своего рода из-под иссохшей руки в кожаной рукавице. Меч дался ему как будто даже с охотой. Он не попытался выпасть из ножен и наказать похитителя, как надлежит верному клинку. А рука деда осталась висеть на три пальца выше колена, словно ветка умершего дерева…

– Ты ещё поплывешь к Одину на корабле, Виглаф Торсфиордец, и твои люди вместе с тобой, – проговорил Оттар по-прежнему тихо. – Это я тебе обещаю. Мы вернёмся сюда с конунгом и похороним вас как подобает. А теперь нам надо спешить.

Он оглянулся на Хельги – тот стоял совсем бледный, крепко прижимая к груди меч, – и кивнул ему:

– Гаси очаг, пора нам идти.

23. Гуннлоги не обманул

– Они не замёрзли, – рассуждал Оттар, шагая по каменной пустоши мимо знакомого озерка. – У них там полно было дров. И не голод взял их. Вокруг много дичи, да и ремни на одеждах все целы. Думается мне, они умерли от болезни. У Вагна тоже умер один человек, который не стал дожидаться, пока медвежье мясо прожарится как следует. Видел ты там белую шкуру? Может, этот медведь и ломился к ним в дом…

Хельги слушал молча. Он потрогал руку деда, когда вытаскивал меч. Твердая и холодная, она не ответила на прикосновение. И теперь ему всё казалось, будто он был виноват – не пришёл к Холодному Берегу на корабле, не подоспел вовремя, не спас… Что с того, что Виглаф умер задолго до срока, когда ему, внуку, выпало родиться на свет… Хельги воочию представлял, как зима за зимой превращали дом в бесформенную снежную глыбу, как разгорались многоцветные, ослепительные, шумные весны, а дверь всё так же оставалась закрытой, и люди не разговаривали и не двигались в темноте, лишь иней то покрывал их лица, то пропадал…

– Навряд ли старик собирался здесь зимовать, – продолжал Оттар. – Ракни когда-то называл его отчаянным викингом, но не из тех, кто пренебрегает опасностями. Жаль, приглянулся им неудобный фиорд! Наверное, это моржи их привлекли, ты тоже слышал, как ревело за мысом. А потом фиорд забило льдами, и они не сумели выбраться до холодов…

– Их всего пятеро там, – сказал Хельги, глядя под ноги. – Где же остальные?

Оттар покачал головой.

– Это мы навряд ли узнаем. И, боюсь, никто теперь не узнает.

У Хельги сильно разболелась под мешком исхлёстанная спина, и он всё поправлял наплечные лямки, стараясь не подавать вида, но Оттар вдруг сказал ему:

– Я, кажется, поколотил тебя сильнее, чем следовало. Не сердись, просто я очень за тебя испугался.

Хельги почувствовал, что краснеет.

– Мог бы ты лупить меня крепче, я заслужил. Я прыгал тебя выручать, а вышло, что тебе ещё пришлось возиться со мной.

Оттар обдумал эти слова, потом ответил с усмешкой:

– Если бы мне не пришлось возиться с тобой, может, я и сам не отделался бы так легко.

Меч деда висел у Хельги за левым плечом. Хельги всё время чувствовал его там, словно нёс живое существо.

Карк плелся позади, не поднимая головы и не радуясь солнечному дню. Хельги мог бы припомнить, как вышел из дома и увидел: Карк сидел согнувшись и покачивался, точно пьяный. Но Оттар позвал помочь поставить на место запор, и стало не до того. А когда они взобрались на перевал и развернули мешки, он уже наполовину сквозь сон услыхал, как Карк сел рядом с Оттаром и робко спросил:

– Стал бы ты спасать меня, если бы это я побывал в воде?..

– Да ну тебя, Карк, – буркнул Оттар, устраиваясь на жёстких камнях. – Ты же сообразил, что следовало делать, и спустился сухим.

Хельги прижался щекой к тёплому черену меча и уснул. Этот меч не превратится в гадюку и не ужалит его. Не зря он следил за знаками рода на сапогах и старательно подражал резковатому северному выговору халейгов, а когда мать кроила одежду, просил украсить её, как любили в Халогаланде! Мать бралась за вышивку и, конечно, всякий раз наполовину разбавляла узор привычным, словенским. А Хельги с неизменным удивлением убеждался, что это нисколько не портило работы…

На другой день впереди вновь засиял бело-голубой горб ледника и за ним – густая синева моря и встающая из волн серебряная Вальхалла островов.

– Не обманул меня Гуннлоги! – вглядевшись, сказал Оттар довольно. – Он достаточно ходил со мной по морю и тоже понял, что Вагна остановит северный ветер!

Корабль Ракни сэконунга по-прежнему одиноко стоял на подпорках. Вился над крышей дома серый дымок, ходили по берегу люди, кто-то ловил рыбу, выехав на лодке на середину фиорда… На сей раз ледник зловеще загремел прямо под ногами, заставив всех подскочить, и Оттар велел идти по длинной полосе глины с камнями, тянувшейся вдоль его изрытой ручейками спины. Здесь можно было не опасаться трещин, но подмокшая глина, скользкая, как свиное сало, так и плыла, и трое спустились вниз перемазанные с головы до пят.

– Знать бы заранее, что ты потеряешь два добрых лука и копье, – никуда бы я тебя не отпустил, – проворчал Ракни, когда путешественники подошли к дому и друзья их окружили. – Ну, показывай, непоседа, что ты там принёс мне взамен!..

Остававшиеся дома тоже, оказывается, не теряли времени даром. Сушились в сторонке добротно отскобленные шкуры, а стол ломился от тюленьего и моржового мяса, напоминавшего по вкусу говядину. Хельги сидел на мягко застланной лавке, вытянув ноги к огню, жевал хрустящую жирную корочку и слушал вполуха, о чем рассказывал Оттар. Иногда ему начинало казаться, что всё пережитое за эти пять дней и ночей привиделось ему во сне. Тогда он поднимал глаза и смотрел на меч, который Ракни из уважения к павшему повесил на стену подле своего. Ножны и рукоять мерцали в отблесках очага, будто подмигивая, и Хельги, слегка захмелевший от сытости и тепла, отвечал тем же. Ему вспоминалось, как разговаривал с ним Оттар в доме деда и после, и делалось ещё теплее и веселей. Придется им всем тут поверить в его родство с викингами из Торсфиорда. С теми, что разведали Свальбард самыми первыми, опередив Вагна-Морехода и Ракни! И произойдет это скоро. Совсем скоро…

– Неплохо ты сделал, пообещав ему похороны, – сказал конунг. – Мало верится мне, чтобы Один не принял его, хотя бы он погиб и не в бою. Это был великий герой. Как только я разделаюсь с Вагном, мы сразу отправимся туда и совершим всё, что надлежит.

24. Смех ледового тролля

Карк сидел на прибрежных камнях, неторопливо чистя котлы – Вагна и корабельный. Вода, в которой плавали куски льда, неохотно смывала прилипчивый жир. Впрочем, Карку было не впервой. Он разложил костёр между камнями и подогревал на нём то один котёл, то другой, заскорузлой горстью сгребая тёмный песок.

Пискнула дверь, и из дому, зевая и щурясь, выбрался Хельги. Накануне у него недостало сил долго бороться со сном: он первым лёг спать и вот теперь проснулся раньше других.

Хельги потянулся и подошёл к берегу умыться, но Карк только что выплеснул грязный кипяток, вода была мутная, и Хельги обогнул дом, направляясь к реке.

Река текла из другой долины, не из той, куда они ходили. Хельги понаблюдал немного за рыбами, проносившимися в бегущей воде. Наверное, в верховьях реки тоже стоило побывать. Может быть, потом, когда они убьют Вагна и ограбят его кнарр… Хотя навряд ли у верховий сыщется что-нибудь значительнее, чем дом деда, найденный за перевалом!

Хельги вернулся к двери и сел на пороге. Посмотрел на согнутую спину Карка и вдруг впервые подумал, что этому бедолаге за всю его жизнь, похоже, не приходилось слышать доброго слова. Разве только от Оттара – не зря же Карк готов был умереть за него по первому знаку…

Карк неожиданно оглянулся на Хельги и сказал:

– Оттар вчера весь вечер рассказывал, как забавно ты прыгал от страха на леднике, и конунг очень смеялся.

Лучше бы он этого не говорил!

– Да?.. – спросил Хельги ровным голосом, подходя и останавливаясь в двух шагах. – Наверное, тебе тоже хочется посмеяться?

Он ждал, что Карк тотчас вспылит и схватится за меч, ибо все они теперь ходили с оружием по приказу вождя, со дня на день ожидавшего Вагна. Но вольноотпущенник лишь невесело покачал головой и ответил:

– Зачем мне смеяться? Чтобы вы с Оттаром меня снова избили?.. Просто Ракни сказал вчера: Хельги Виглафссон не побоялся бы встать на краю ледника, на самом обрыве. И даже не обернулся бы на треск за спиной.

Хельги проговорил недоверчиво:

– Мой отец ни перед кем не опускал глаз, но он не хвастался мужеством, когда от этого не было проку.

Карк равнодушно пожал плечами и снял с огня вскипевший котёл:

– Выбирай сам, как поступать, а мне нет дела ни до тебя, ни до твоей родни. Мне просто жаль Оттара, он ведь почти совсем поверил, что ты не врешь.